Изобел Чейс - Роза Дамаска
— У меня нет секретов, — возразила Викки, но Умм-Яхья лишь усмехнулась:
— Пока нет. А Криспин? А как сложатся ваши отношения с Адамом, кто знает? На все воля Божья.
Викки была рада оставить этот предмет разговора на волю Всемогущего. Адам… У них может быть много общего по работе, но не более того. Викки вспомнила, как он пренебрежительно отверг своих новых помощников, как женщину и дурака. «Но они ему еще покажут, — подумала она. — У него не будет никаких поводов жаловаться на их работу…»
Умм-Яхья вела Викки мимо лавочек, выстроившихся вдоль Прямой улицы. Жившие здесь евреи издавна славились своими изделиями из металла. Они вплетали латунь в медь, окрашивая изделия в красный и синий цвета. Мастерство это не угасало, хотя евреев стало меньше, чем прежде. Христиане же работали с деревом. Полоски розового дерева прилегали к абрикосовому, эбенового — к ореху, а затем сливались, достигая желаемого эффекта. Викки хотелось задержаться и посмотреть, но Умм-Яхья неумолимо подталкивала ее вперед.
Вскоре они были уже на шелковом базаре, где на каждом прилавке лежали в ярком беспорядке рулоны знаменитого дамасского шелка. Он сверкал и переливался в руках покупателей, перед которыми рассыпался обнадеженный продавец. Были тут рулоны оранжевого, алого шелка, синего и черного, с серебряным или иными оттенками, плотные или тонкие, как папиросная бумага. Прямая улица составляла только часть пути. Она была как длинный тоннель с просветами наверху, пропускавшими яркий солнечный свет, который падал на скопление велосипедов, ослов и пешеходов.
С шелкового базара Умм-Яхья свернула в узкие улочки, вернее, проходы, Сук-эль-Бзурийе, где продавались пряности, парфюмерия и восточные сладости.
— В следующий раз вам будет легче, — успокоила Викки Умм-Яхья. — Это очень просто, рано или поздно вы обязательно попадете на нашу улицу.
Викки оставила свои сомнения при себе. Она с тревогой пыталась запомнить хоть какие-нибудь особые приметы, но по дороге им попадались совершенно одинаковые магазины и лавки, которые было невозможно различить. И вдруг Викки осознала, что они стоят перед магазином «Ароматы Дамаска».
Криспин был уже там. Он увидел Викки и облегченно вздохнул. Когда он выбежал на улицу, Умм-Яхья многозначительно пихнула Викки под ребро.
— Так это и есть Криспин? — спросила она. — Какой красивый!
Викки покраснела. Она представила их друг другу и с облегчением увидела, что Криспин улыбается и выглядит довольным.
— Позвольте нам обслужить вас, — обратился он к черной статуе перед собой. — Возможно, Викки и я сможем сделать что-нибудь особенное для вас в качестве нашего первого задания здесь?
Умм-Яхья была довольна.
— Я войду, — объявила она, вталкивая молодых людей в сумрак магазина. — Ну, так что вы мне предложите? — спросила она, оглядываясь.
Викки, уверенная, что ее хозяйка пользуется лишь лучшей и самой дорогой парижской косметикой, колебалась.
— Это должно быть что-то очень необычное, — сказала она с сомнением.
Умм-Яхья кивнула:
— Ну разумеется, необычное.
Викки зашла в комнату рядом и быстро отобрала несколько компонентов — миндальное масло, меккский бальзам, употребляемый теперь только арабами, базилик, сандал и папоротник. Затем смешала понемногу каждого с дамасской розовой водой.
— Да, это нечто индивидуальное, — важно изрек Криспин, появившись в дверях. — Нечто, подчеркивающее очарование столь прекрасной дамы.
Викки показала ему язык.
— Откуда ты знаешь? — спросила она на безопасном расстоянии. — Ты же не мог ничего различить через этот черный кошмар.
Криспин скривился:
— Вряд ли Адам выбрал бы не самое лучшее и восхитительное.
— Но, — запротестовала Викки, — у нее муж и дети. Ее муж — друг Адама.
— Да? — Криспин, судя по тону, не верил, очевидно, ни одному ее слову. — И она закутывается, когда Адам поблизости?
Викки вспомнила, как Умм-Яхья угощала Адама чаем, и подумала, что надо узнать побольше о местных обычаях. Вероятно, некоторые сомнения отразились на ее лице, так как Криспин нахально поцеловал ее в шею.
— Вот видишь! — сказал он.
— Умм-Яхья очень современная, — отмахнулась от него Викки. — Она училась в Англии.
Но Криспин был уверен в своей правоте.
— Как насчет резеды? — предложил он. — Ее сладость может привлечь.
Но Викки не сомневалась, что вкусы Умм-Яхьи гораздо изысканнее, чем полагал Криспин. И она оказалась права: Умм-Яхья сразу же отвергла избыток сладкого и остановилась на тонком горьковатом аромате.
— Это дорого? — поинтересовалась она осторожно.
Викки покачала головой:
— Это подарок. Мы приготовим его для вас, и я принесу его вечером домой.
— Подарок? — повторила Умм-Яхья. — Нет, думаю, нет. — Она улыбнулась Викки, хотя трудно было предположить, о чем она думает. — Не торопитесь с этим, дорогая. Мне очень приятно, но это не должно быть вам в тягость. Адам был бы недоволен.
Криспин скорчил гримасу, но Викки была благодарна Умм-Яхье за понимание.
— Я приготовлю духи очень быстро, — пообещала она торопливо. — Это будет прелестный аромат.
Умм-Яхья поправила свою накидку.
— Очень любезно с вашей стороны, — сказала она вежливо. — А теперь мне надо домой, посмотреть, что там мои ребятишки натворили. Вас ждать к ужину, Викки?
— А можно?.. — Викки запнулась.
— Я буду ждать. — Умм-Яхья шагнула к двери. Затем оглянулась через плечо, и Викки поняла, что она улыбается. — Вам, может быть, и не понравится наша кухня. Мы, знаете, едим по-арабски.
— Мне понравится, — уверила ее Викки. Умм-Яхья повела плечами.
— Можно долго прождать, пока мужчины закончат дела, но, возможно, Георгиос разрешит нам некоторые приготовления. — Она заторопилась, видимо погрузившись в мысли о предстоящем ужине.
— О чем вы это, черт побери?! — спросил Викки Криспин, когда Умм-Яхья ушла.
— Я еще не уверена, — ответила девушка. — Но похоже, к вечеру узнаю. — Она вздохнула. — Мы живем в мужском мире — так точнее.
— Я в этом не уверен, — возразил Криспин. — Ты бы посмотрела на отель, где я буду жить. Если я там останусь, весьма вероятно, меня отравят.
— Крепись, Криспин. Все дело в привычке. Здесь все так отличается от того, к чему привыкли мы.
— Да уж, не говори! — Криспин оглядел тесный магазинчик. — Ты только представь, что мы тут будем делать?
Викки решила получше познакомиться с местом своей работы. Она прошла в заднюю комнату, служившую лабораторией, и расставила по местам бутыли, использованные ею для приготовления духов Умм-Яхьи. Для такого маленького магазина лаборатория была очень впечатляющей. Викки подумала, что могла бы реализовать здесь все идеи, которые ее одолевали в Англии и которые там были ей не под силу из-за жестких стандартов. Здесь все казалось несколько другим. Даже дамасская вода казалась более пряной, нежели английская. Может быть, и розы здесь имели более сильный запах, чем те, что привозили крестоносцы и путешественники всех времен?
