Джулия Тиммон - Лицо любви
— Я потратил на него столько драгоценного времени! — возгласил Оливер, останавливаясь перед диваном и потрясая руками. — Представляешь, сколько за целый день можно было сделать?
Кристина покачала головой.
— Не-а. Я ведь не знаю, над чем ты сейчас работаешь, и вообще как продвигаются твои дела. Мне, в отличие от каких-то там журналистов, ты не позволяешь у тебя появляться.
Оливер посмотрел на нее в некотором замешательстве.
— Я просто не люблю, когда в студии кто-то присутствует, — сказал он. — Ты ведь знаешь, Малышка. Теперь у меня новый этап — более грандиозный, требующий совершенной концентрации. К тому же ты и сама очень занята. А этот болван мог что-нибудь купить. Кстати… — Он сдвинул брови и посмотрел на часы. — Сейчас только начало двенадцатого. Ты работаешь до одиннадцати…
— Я уволилась.
— Что?! — вырвалось у Оливера. На его лице отразился явный испуг, тотчас сменившийся тревогой и заботливостью. — Что произошло, милая? Олсуорси снова на тебя наорала? — Он подсел к подруге и нежно привлек ее к себе.
У Кристины все растаяло внутри.
— Орала она сегодня не то чтобы слишком сильно. Но я ужасно себя чувствовала и потом вдруг поняла, что больше так не могу…
— Ах да! — воскликнул Оливер, поворачиваясь к Кристине и обводя ее лицо внимательным и взволнованным взглядом. — Какой же я идиот! Совсем выбился из колеи из-за этого горе-заказчика. Даже не спросил, как твое здоровье.
Кристина улыбнулась.
— Теперь мне легче. Помогли теплый свитер и забота Беатрис. Еще отдых и домашний уют.
— Тебе в самом деле легче?
Кристина кивнула.
— Я очень рад, Малышка. А насчет работы… — Во взгляде Оливера мелькнула тень неудовольствия, но через мгновение все прошло, а на его губах заиграла утешительная улыбка. — Правильно сделала, что уволилась. Найдешь другое место, гораздо более приличное. — Он глубоко вздохнул. — Скорее бы закончить картину. Ее, я уверен, у меня сазу же купят. И за большие деньги. Тогда какое-то время можно будет жить на широкую ногу, даже съездить отдохнуть — мы ведь так давно нигде не были. А в январе я устрою еще одну выставку. Уж после нее-то, не сомневайся, наша жизнь пойдет совсем по-другому.
Иллюзорная вера в то, что туча, нависшая над их отношениями, скоро рассеется, захватила Кристину в сладкий плен. Она прикрыла глаза и положила голову Оливеру на плечо.
— Я, как только вышла из кафе, стала звонить тебе — домой, на сотовый. И страшно расстроилась, что никак не могу с тобой связаться.
Оливер чмокнул ее в висок.
— Сотовый я всегда выключаю, когда работаю, — знаешь ведь.
— Да, но было почти шесть вечера — в такое время ты уже обычно дома.
— Сегодня мне заморочил голову этот тип, я же объяснил, — с легким раздражением пробурчал Оливер.
— Да-да, конечно, — извинительным тоном произнесла Кристина. — Но я ведь не знала.
— Естественно! Откуда ты могла знать! — Оливер обхватил руками голову. — Прости, я весь на нервах. И смертельно устал, черт возьми.
— Ничего. — Кристина, хоть и успела слегка обидеться, провела по его затылку рукой. — Я понимаю. — Она не могла видеть, как он страдает; когда ему бывало плохо, вмиг забывала о собственных болезнях и неприятностях.
Оливер о чем-то напряженно задумался.
— Н-да, — протяжно произнес он. — Значит, ты у нас опять безработная.
Что-то в его интонации заставило Кристину насторожиться. В голове в который раз прозвенели предостерегающие слова Беатрис.
— Что планируешь делать? — спросил Оливер, стараясь, чтобы голос звучал участливо.
— Без работы я долго не просижу, — сказала Кристина как могла уверенно. — Что-нибудь обязательно найду. Или даже попробую… — Она взглянула на него сияющими глазами. — Знаешь, какую идейку мне подкинула сегодня Беатрис? По ее мнению, я…
Ее прервал телефонный звонок. Оливер вздрогнул, быстро посмотрел на часы, вскочил и взял трубку.
— Алло?
До Кристины донесся приглушенный женский голос, и ей сделалось ужасно не по себе. От мгновенно вернувшихся подозрений по коже пробежал мерзкий холодок, она против воли напрягла слух, стараясь услышать, что говорит звонящая.
Оливер в ярости вскинул руку.
— Донна, тебе известно, который час? Перезвони завтра, в более подходящее время! Я устал как собака, уже почти сплю.
Донна, или та, кого он назвал именем юной племянницы, по-видимому, попыталась что-то объяснить, но Оливер, сильно наморщив лоб, категорично повторил:
— Завтра! Все, пока. — Он с шумом положил радиотелефон на кофейный столик. — Безмозглая девчонка! Восемнадцать лет, а до сих пор не понимает, что земля вертится не вокруг нее одной! Уму непостижимо! — Его лицо исказила страдальческая гримаса. — Пойду, полежу в ванне. Надо скорее утопить в воде воспоминания о сегодняшнем дне.
— Что она сказала? — полюбопытствовала пристально за ним наблюдавшая Кристина.
— Кто? — спросил Оливер с таким удивленным видом, будто его спросили, сколько раз за день он сходил сегодня в уборную.
— Донна, естественно.
— Ах! Донна… Нахалка заявила, что должна срочно что-то со мной обсудить. Небось подцепила нового ухажера и желает, чтобы я вместе с ней прикинул, выгодно ли с ним встречаться. Не представляешь, как мне надоели ее выходки, — добавил он, напуская на себя утомленный вид.
Почему мне не отделаться от ощущения, что он все время водит меня за нос? — с грустью подумала Кристина, следя за бегающими карими глазами бойфренда. Почему так ранили сегодня предположения Беатрис? Неужели наша с ним любовь действительно в прошлом? И каким образом можно это выяснить?
На ее плечи как будто опустился незримый груз, и захотелось скорее очутиться в постели и забыться сном. Раздумывать о чем бы то ни было, особенно о вещах настолько серьезных, не имело смысла — денек выдался тяжелый, вот мир и виделся лишь в темных красках.
— Я в ванную, — сказал Оливер, уже делая шаг в сторону спальни. — А ты ложись и засыпай, не жди меня. Наверняка ведь тоже устала.
Кристина кивнула и проводила его печальным взглядом. Что за идею мне подкинула Беатрис, по-видимому, он не желает знать. Что ж, очень жаль.
Она проснулась в странном настроении. С теснившимся в сердце разочарованием, ожиданием чего-то светлого и готовностью вершить великие дела. Раскрыла глаза, взглянула на будильник, который вчера не было нужды заводить, вспомнила, что уволилась, и тяжело вздохнула. Потом подумала о том, что затеяла открыть собственный салон, и, ощутив прилив бодрости, быстро поднялась с постели.
Оливера уже не было. Он всегда, даже если ложился очень поздно, вставал на рассвете и ехал в студию. По утрам они с Кристиной практически никогда не виделись. Порой ей казалось, они вообще едва друг друга знают, и приходила мысль: что же нас удерживает рядом друг с другом?
