Натали Митчелл - Жаркие ночи
— Но у тебя, конечно, есть номер его телефона? — не унимался Кевин.
— Конечно, есть, — храбро солгала я. — Надо только найти, где он записан.
— Ты не внесла его в память мобильного?
Я для вида пошарила в сумке:
— Кажется, нет. Вроде бы, я записала его на какой-то бумажке.
Он посмотрел на меня строго:
— Алисия! Ты отправляешься в другую страну на поиски сестры и записываешь на каком-то жалком клочке телефон единственного человека, который может помочь в поисках! Ну, ты даешь…
— Единственный, кто может мне сейчас помочь — это ты, Кевин.
Это было гораздо больше того, что я собиралась ему сказать в ближайшие дни. Я замерла, услышав свои слова, и ладони у меня стали мокрыми от страха. Вот сейчас он остановит такси, высадит меня прямо на улице и вернется в аэропорт…
— Вряд ли от меня будет много толку, — спокойно отозвался Кевин. — Я знаю этот остров не лучше твоего. Я ведь пробыл здесь всего пару дней.
«Он даже не понял, что я сказала?!» — Я была разочарована. Секунду назад меня ужасало то, что ему сейчас все станет ясно, а теперь сделалось тоскливо: мое признание осталось не услышанным. А что, если Кевин просто не желает слышать того, что я говорю?
— Я думала, ты здесь уже с неделю…
— Нет, как видишь.
— Я думала, ты останешься тут на Рождество…
Засмеявшись, Кевин лукаво заметил:
— Слушая тебя, можно подумать, что ты действительно думала обо мне!
— Тебе трудно в это поверить?
Он оборвал смех:
— Тогда подумай, какое Рождество может быть в буддистской стране?
— Но ты же сам говорил, что здесь одни туристы!
— Это точно. Правда, я знаю одного человека, который живет здесь уже несколько лет. Этот автобус довезет нас до его отеля.
Отвернувшись к окну, он произнес печально:
— Я тоже так и не увидел здесь того, что хотел. Страна несбывшихся желаний…
Это прозвучало особенно печально, если вспомнить, с каким желанием сюда явилась я. Но я спросила:
— А что тебе хотелось увидеть в Таиланде?
— В «городе ангелов» или вообще?
— В каком городе?
Губы у него так и разъехались. Я старалась пореже смотреть на них.
— Настоящее название Бангкока — Крунг Тэп. Это переводится, как «город ангелов».
— Я не знала. Так что тебе хотелось бы увидеть в этом ангельском месте?
— Храм Бенчат-обонит, — ответил он коротко.
— Понятно…
Кевин засмеялся:
— Это значит — Мраморный храм. Он считается образцом национальной архитектуры. Было бы интересно взглянуть.
Я тут же встряла:
— Мне тоже!
Но вместо того, чтобы пригласить меня с собой, он мечтательно проговорил:
— Этот храм построен из белого мрамора. А крыша у него из красной черепицы.
— Из черепицы?
— Венчает ее изображение змеи, она здесь считается священной. А у входа в храм стоят огромные каменные статуи. Они изображают этаких сказочных стражей. Это, конечно, не единственный буддистский храм, в Бангкоке их множество. В воздухе такой звон стоит… Волшебный легкий звон.
— От чего?
— Ветер раскачивает колокольчики на их крышах. Сотни колокольчиков. И позолота блестит на солнце, и еще цветные изразцы стен.
— С ума сойти…
— А еще мне хотелось бы съездить в Паттайю. Но уже не получится.
Устыдившись своей необразованности, я все же спросила:
— Что это такое — Паттайя?
Кевин улыбнулся, но не снисходительно и не насмешливо:
— Паттайя — это город.
— Ну да, конечно…
— Нет, вообще-то это ветер.
— Так город или ветер?
— Город. Но его назвали так в честь ветра, который дует в той местности.
Он просвещал меня совсем как Сьюзен в самолете, но сейчас это не раздражало. Кевина я готова была слушать часами, мне хотелось запомнить каждое его слово, чтобы потом, наедине с собой, повторить их одно за другим, и сохранить в памяти навсегда. Тем более что других сокровищ у меня не было, ведь раньше нам с ним совсем не удавалось поговорить.
— Знаешь, наши морские пехотинцы выбрали это место для отдыха, как самое классное на всем побережье Сиамского залива.
— А, так это в заливе, — разочарованно протянула я, смутно представив карту Таиланда.
— Ну да. Я и говорю, что я туда не попаду.
Во мне проснулась странная ревность:
— Неужели там лучше, чем на Пукете?
Кевин пожал плечами:
— Кто знает… Паттайю называют «Азиатской Ривьерой». Но я-то хотел увидеть там не все эти шикарные отели, этого и на Пукете хватает.
— А что? Что?
Мое нетерпение узнать о нем все, развеселило Кевина. Он и не понял, что это жадное любопытство относится только к нему, но никак не к Таиланду.
— Мне очень хотелось побывать в Храме Истины. Это полностью деревянное здание, там целое множество деревянных скульптур, изображены даже эпизоды «Махабхараты», «Рамаяны».
Тут уж я с облегчением кивнула:
— Старинные индийские сказания.
— Само здание построено крестом, — не оценив моей прорвавшейся эрудиции, сообщил Кевин. — И каждое крыло создавалось под влиянием одного из четырех художественных влияний. Не только художественных, но и философских.
— Четырех?
Он, как ребенок, начал загибать пальцы:
— Тайское, индусское, китайское и кхмерское.
Я воскликнула совершенно искренне:
— Я хочу это увидеть!
— Может, и увидишь. Надеюсь, твои поиски будут успешными.
— Да… Мои поиски… Слушай, Кевин, у меня мало денег, — призналась я. — Мне нужно найти какой-нибудь недорогой мотель. Здесь есть такие?
— Не знаю. Я же говорил, что не успел вникнуть, что к чему.
— Куда же мы едем?
— А ты отчаянная, — вместо ответа неожиданно произнес он с уважением. — В колледже ты не казалась такой.
Я мгновенно уцепилась:
— А какой я казалась тебе?
— Какой? — протянул он.
— Ясно, — остановила я. — Ты считал меня абсолютной посредственностью.
Мне показалось, он испугался этих слов:
— Нет, что ты!
— Наверное, так и есть. Я ведь даже учусь так себе.
Он посмотрел на меня внимательно:
— Тебе, наверное, не очень нравится изучать то, что ты выбрала.
— Наверное. Знаешь, я предпочла бы писать книги сама, а не изучать работы других. Но у меня нет таланта!
— А ты пробовала?
— Писать? Нет. Но если б это было во мне, так уж прорвалось бы за столько лет. Разве нет?
Кевин отозвался с неожиданной горечью:
— Откуда мне знать? У меня ведь тоже нет таланта!
Я повторила его слова:
— А ты пробовал?
