Кэндис Адамс - Зов минувшего
Когда они, наконец, дошли, Линда взглянула на окна своей квартиры на втором этаже.
— Свет у нас не горит, так что Ральф, вероятно, еще на работе. Он говорил, что будет работать в основном вечерами потому, что сделает больше, когда уйдут сотрудники.
— Зайдем ко мне, выпьем немного.
Линда кивнула:
— Прекрасная идея.
Они вошли в квартиру. Джун услышала телефонный звонок. Она бросилась на кухню и, затаив дыхание, схватила трубку.
— Алло.
— Привет, это Марк.
— Здравствуй.
Линда прошла за ней на кухню и поставила два фужера на стол.
— Я только что вернулась с занятий аэробикой.
— О! Я звоню, чтобы узнать, что ты делаешь в субботу вечером?
Она просияла.
— Нет, я свободна.
— Как насчет того, чтобы пообедать вместе?
— С удовольствием.
Линда поставила перед Джун фужер вина.
— Хорошо. Я заеду за тобой в субботу в семь, — сказал он.
— До свидания.
— Пока.
Джун положила трубку и радостно улыбнулась.
— Догадываюсь, — сказала Линда, — что ты на седьмом небе.
— Звонил он! Мы встретимся снова!
Линда рассмеялась.
— Марианна будет удовлетворена.
Джун взяла фужер и рассеянно отпила вино.
— Чем больше я думаю о Марке, тем больше я хочу видеть его снова. — Она задумчиво нахмурилась. — Он нравится мне больше, чем любой из мужчин, которых я встречала с тех пор, как живу в Сан-Франциско.
— Я рада за тебя.
Линда посмотрела на часы.
— Мне пора, на случай, если Ральф вернется домой пораньше.
После ухода Линды Джун допила вино и стала убираться на кухне. Голубая поверхность столов и белая кухонная посуда создавали чудесный фон для старинных голубых сосудов и антикварных ивовых плетеных украшений, свисавших с потолка. Деревянная хлебница стояла рядом с набором формочек для масла. Джун взяла одну из них и принялась изучать на ней изображение пшеничных колосьев.
Это была первая антикварная вещь, появившаяся у нее задолго до того, как она стала прочесывать в их поисках вещевые рынки и антикварные магазины. Колин подарил ей эту вещь.
Он был первым мужчиной, с которым у Джун когда-либо были серьезные отношения. В то время она работала в офисе «Бартель» в Чикаго и собиралась утвердиться в своей профессии инженера, прежде чем увлечься мужчинами. Но Колин был из того сорта мужчин, о которых мечтают женщины. Он был классически красив, с ямочкой на подбородке, и очень влюбчив. Джун хорошо помнила тот день, когда он сел напротив нее в кафетерии офиса.
Сияя улыбкой, он наклонился к ней.
— Я только хочу спросить вас, поэтому не сердитесь. Вы не хотите встретиться со мной в пятницу вечером?
Она холодно посмотрела на него.
— Нет.
Он ухмыльнулся.
— Хорошо, а в субботу?
— А что, если я скажу снова нет?
— То в воскресенье я тоже свободен.
Она рассмеялась.
— Давайте в субботу.
Они встречались в течение трех месяцев, прежде чем любить Колина стало для Джун необходимой потребностью.
Колин увлекался велосипедом, и они проводили долгие летние вечера, катаясь по шоссе вдоль озера. В осенние дни, с легким бодрящим морозцем, которые потом наступили, они прочесывали магазины, торгующие старыми вещами, в поисках старых джазовых записей, которые очень нравились Колину. Когда опали листья и вечера стали холодными, они уютно устраивались вдвоем перед телевизором или слушали джазовые записи. Это было блаженное время.
Джун чувствовала себя так, как если бы они были первыми двумя людьми в мире, открывшими секс. И они бесконечно экспериментировали, сгорая от страсти. Она никогда не чувствовала себя более бодрой и счастливой.
Но дни беззаботного счастья постепенно проходили. Конец приближался медленно. Сначала Джун почувствовала, что Колин становится все более нетерпимым. То, о чем раньше они разговаривали, и это вызывало у него интерес, теперь раздражало Колина. Наконец, однажды он вдруг резко сказал:
— Я думаю, тебе следует уйти.
Она замерла от неожиданности.
— Но почему?
— Не будь наивной, Джун. Ты же знаешь, что между нами все кончено.
Ее охватила паника.
— Этого не может быть! Чего ты хочешь? Только скажи мне, и я все сделаю!
— Извини, — сказал он холодно.
— Колин!.. — в ее голосе звучала мольба.
— Ради бога, Джун, пожалуйста, не устраивай сцен.
Позже у Джун было достаточно времени, чтобы разобраться в чем же дело? Постепенно тупая боль утихла, и Джун решила, что все поняла. Она позволила Колину управлять ею, она превратилась в элемент его квартиры, а то, чем они так страстно занимались, было его хобби. В такой ситуации не могло возникнуть никаких серьезных отношений. Она не должна себя так вести, случись это в другой раз.
В течение следующего года Джун встречалась с несколькими приятными мужчинами, но ничего серьезного из этого не вышло. Затем она встретила Ранди. Она в прямом смысле налетела на него однажды во время бега. Они оба упали на песчаную дорожку.
— О, извините. Надеюсь, я не ушибла вас?
Он встал, отряхивая пыль, и помог ей подняться.
— Думаю, что у меня все в порядке.
— Я прошу извинить меня, я задумалась.
У мужчины были темные волосы и довольно бледное лицо с мальчишеской улыбкой и карими глазами.
Он печально оглядел свой серый тренировочный костюм.
— Ну вот, этого только не хватало.
Она нервно отряхивала с него песок.
— Вам не больно?
Он весело рассмеялся.
— Нет. Абсолютно нет. А почему бы нам не зайти в бар и не обсудить проблему чистки моего костюма за стаканом вина?
— При условии, что платить буду я.
Ранди оказался нежным и ласковым, с незаурядным чувством юмора, но Джун была очень осторожна, постоянно находясь под влиянием прежней душевной травмы. Однако постепенно она оставила свои опасения. Ранди был очень внимателен: он всегда звонил ей, когда уезжал из города, и довольно часто преподносил ей небольшие подарки. Она чувствовала себя с ним в безопасности и доверяла ему.
В годовщину их первой встречи он пригласил ее в дорогой ресторан и там, за бутылкой вина, при свечах, он просто сказал:
— Выходи за меня замуж.
— О, Ранди, — слезы навернулись ей на глаза.
Он сидел перед ней очень уязвимый, полный серьезных надежд, и она так хотела сделать его счастливым. Но как бы дорог он ни был ей, она его не любила.
— Извини, Ранди, — она нежно взяла его за руку.
— Тебе нужно подумать, Джун?
Из ее глаз покатились слезы, когда она отрицательно покачала головой.
— Нет. Ты очень, очень дорог мне. Но я не могу выйти за тебя замуж.
