Эллен Сандерс - Марсианка
Беатрис вздохнула и сочла за лучшее промолчать. Ссориться с братом по стародавнему поводу ей не хотелось. К тому же Беатрис действительно требовались деньги. Обращаться к Адаму за помощью после вчерашнего было бы непозволительной наглостью. Уж насколько наплевательски Беатрис относилась ко всяческим общественным и моральным нормам и принципам, но даже ей претило принять деньги от бывшего бойфренда.
— Ладно, сколько тебе нужно? — Ричард устало вздохнул. Если Беатрис что-то вбила себе в голову, то даже все его красноречие и умение убеждать окажутся бессильны.
— Я не знаю, но, боюсь, сумма может оказаться довольно крупной, — неуверенно начала Беатрис, внутренне торжествуя из-за очередной победы над братом.
— Бетти, ты что же, собираешься поселиться в Белом доме и снять Овальный кабинет? — язвительно поинтересовался Ричард.
— Я пока еще не знаю. Но мне бы так хотелось найти уютную квартирку неподалеку от твоего дома…
Беатрис знала, как можно умаслить брата. Достаточно лишь намекнуть, как ей не терпится поскорее увидеться с ним. А сказать, что жить у него под боком — ее розовая мечта, — значит добиться от Ричарда исполнения любого ее каприза.
После того как они покинули старинный родительский особняк и разъехались по разным уголкам Соединенных Штатов, чтобы получить то образование, которого были достойны отпрыски рода Холденов, Ричард лелеял детскую мечту снова воссоединиться всей семьей.
Однако его надеждам и мечтам не суждено было осуществиться. Артур и Моника Холден, родители Ричарда и Беатрис, погибли в автокатастрофе за несколько месяцев до долгожданного воссоединения семейства.
Ричард вернулся в пустой и холодный дом. Через неделю прибыла Беатрис, окончившая с отличием Итальянскую художественную академию. Жить вдвоем в огромном старинном особняке оказалось им не под силу. Слишком тяжел был гнет воспоминаний и мрачных мыслей о безвременно погибших родителях. Ричард и Беатрис стали жить отдельно: каждый своей жизнью. Однако не проходило и дня без того, чтобы они хотя бы по телефону не обсудили все происшествия истекших суток.
Беатрис всегда знала, что Ричард чуточку больше, чем она сама, желает, чтобы они жили поближе друг к другу.
— Когда тебе нужны деньги? — деловым тоном спросил Ричард.
— Я заеду к тебе в офис через пару часов.
— Надо же какая прыть! — съязвил он.
— Я ужасно соскучилась по любимому братцу, — проворковала Беатрис.
Ричард вздохнул.
— Ну почему я никогда не могу тебе ни в чем отказать?
— Потому что ты мой старший брат. Таков уж твой удел, — философично заметила Беатрис.
Ричард усмехнулся.
— Что ж, жду тебя.
— До встречи, — сказала Беатрис и положила трубку.
По крайней мере, полдела уже сделано. Оставалось договориться на работе о том, чтобы взять пару дней за свой счет.
— Мистер Дэлейн, позвольте войти, — вежливо произнес Марк, остановившись на пороге кабинета босса.
Грузный седоволосый мужчина, сидевший за массивным дубовым письменным столом, кивнул.
— Добрый день, Марк. Прошу, присаживайтесь. — Он указал взглядом на стоявший напротив его стола стул.
— Добрый день, мистер Дэлейн. Что произошло? Зачем я вам так срочно понадобился?
Босс позвонил Марку пятнадцать минут назад на мобильный телефон и попросил срочно наведаться в его кабинет. Следовательно, дело было действительно важное и безотлагательное. Босс редко беспокоил и срывал с места арт-дилеров или экспертов без предварительной договоренности.
— Взгляните на это. — Мистер Дэлейн протянул Марку через стол небольшую брошюру.
— Новый каталог? — спросил Марк.
— Да, утром прислали из Лондона.
Марк удивленно вскинул брови. Чудеса, да и только! Обычно мистеру Дэлейну требовалось несколько дней на полное ознакомление с лотами и на принятие окончательного решения по поводу приобретения какого-либо произведения искусства. К чему такая спешка?
— Что-нибудь особенное? — Марк старался не выдать своего волнения и недоумения.
— Более чем, — серьезно подтвердил мистер Дэлейн. — Попробуйте отгадать, о чем идет речь.
Босс иной раз любил устраивать такие экспресс-тесты на предмет выяснения уровня компетентности своих подчиненных. Вот и сейчас Марку предстояло сыграть в небольшую игру «Угадай, чего хочет босс?».
Марк развернул каталог и внимательно взглянул на дату очередного лондонского аукциона.
Пятнадцатого сентября? Через два дня! Как же так? Ведь традиционные торги проводились британским аукционным домом раз в полугодие. Прошлый аукцион состоялся всего три с половиной месяца назад. Неужели найдена новая картина Пикассо или Шагала, ради которой решили провести внеочередной аукцион?
В любом случае дело действительно должно быть стоящим, раз организаторы рискнули устроить дополнительную конференцию специалистов по современному искусству и провести аукцион.
Марк судорожно начал перелистывать глянцевые страницы присланного каталога. Внезапно он резко остановился.
— Миро? «Неизвестное полотно Хоана Миро, выставленное на продажу родственниками его друга», — прочитал он вслух аннотацию к лоту номер сто четырнадцать.
— Браво, Марк. — Мистер Дэлейн захлопал в ладоши. — Кто бы сомневался в вашем профессионализме! Да, Миро, — подтвердил он догадку своего подчиненного.
— Разве сейчас у нас есть средства на подобное приобретение? — с сомнением поинтересовался Марк.
— Дорогой Марк, — со снисходительной улыбкой мягкосердечного родителя начал босс, — на «подобные приобретения» деньги найдутся всегда. Я более чем уверен, что Миро ждет второе рождение после этого полотна. Вспомните посмертную славу — и, кстати говоря, стоимость картин — Ван Гога. Я абсолютно убежден… Да-да, слышите, абсолютно убежден в том, что эта картина принесет нам ни с чем не сравнимую прибыль. Лет через пять, а возможно, и много ранее, мы станем миллионерами. Вы еще вспомните старика Дэлейна, когда будете приобретать виллу на экзотических островах.
Марк усмехнулся.
— Думаете, я преувеличиваю? — сказал мистер Дэлейн. — Ни черта подобного! Эта картина должна стать нашей.
— Однако ее стартовая цена не слишком высока. Вряд ли эксперты аукционного дома так же уверены в великом будущем наследия Миро, как и вы, — осторожно произнес Марк.
За последний год мистер Дэлейн ошибся уже дважды, потеряв изрядную часть оборотного капитала арт-корпорации. Допустить третий промах — значит поставить крест на собственном будущем. Имели ли они право делать ставку на будущее Миро, рискуя собственным?
