Джинни Раскорлей - Стрела Святого Валентина
— Что ты думаешь? — спросил Финниган.
Майкл дотронулся до бумаги.
— Это было сделано не вручную.
Брайана задержала дыхание, гадая, сколько времени ему понадобится, чтобы понять, что он поставлен перед фактом. Судя по всему, немного.
— Кто решил запускать пресс для каждого цвета?
Финниган и Брайана обменялись взглядами, но Финниган заговорил первым.
— Ну так что, Майкл, нравится тебе или нет?
Никогда не церемонясь с боссом, которого он знал с детства, Финниган, очевидно, не счел нужным делать это и сейчас. Они стали обсуждать, сколько времени затрачивается на тройной проход пресса по сравнению с ручным раскрашиванием.
Брайана начала приподниматься, но Майкл усадил ее обратно в кресло. Она почувствовала сильное волнение: он определенно осведомлен о ее участии в новой идее.
— Как насчет последнего заказа листовых нот? — спросил Майкл Финнигана. До того, как тот ответил, Майкл повернулся к Брайане. — Это все, если у вас нет вопросов. Листовые ноты — это один из наших основных источников доходов.
Девушка улыбнулась, гадая, не увольняют ли ее. Несмотря на самоуверенность своей тети, ей бы не хотелось быть обузой своим родственникам.
Чай был забыт. Брайана устремилась к своему столу, в то время как Майкл ушел с Финниганом к станкам. Она достала рисовальные принадлежности в надежде отгородить себя стеной работы до возвращения Майкла.
— Не беспокойтесь, мисс. — Веселые коричневые глаза Джимми выглянули из-за рулона бумаги, который он нес. Он всегда был готов улыбаться, и сегодняшний день не был исключением. — Предприятию не повредит немного свежего воздуха. Мистер Донован в конечном счете отблагодарит вас.
Увидев, что Майкл возвращается, Джимми подвинул свою ношу и поспешил уйти. Брайана подготовилась к самому худшему.
— Почему не посоветовались со мной насчет новой технологии? — без предисловий спросил он, барабаня пальцами по столу.
— Я подумала, что если вы увидите результат, вы будете более сговорчивы, — стараясь быть спокойной, объяснила Брайана.
— Несмотря на то, что вам показалось, я не людоед, мисс Мак Брайд, и я очень тщательно отношусь к новым идеям. Однако мне не нравится, когда мной манипулируют мои же сотрудники.
Брайана низко опустила голову, ожидая самого страшного. Ей не хотелось думать, что она потеряет работу навсегда.
— Новый процесс заслуживает повторного рассмотрения, — неожиданно продолжил он.
Так она не уволена. Поднимая голову, она встретила необычный интерес в его взгляде. Казалось, что он вот-вот что-то добавит, но вместо этого Майкл вошел в кабинет, закрыв за собой дверь.
Медленно опуская блокнот на стол, Брайана долго смотрела на то место, где он только что стоял. Несмотря на его строгий тон, она почувствовала признательность за свою находку. Ей даже показалось, что на его лице мелькнул отблеск влечения. И она подумала: «Вам не кажется, что не только идея заслуживает подробного рассмотрения, мистер Донован?..»
Глава 4
Майкл сжал приглашение в ладони, прочитав его уже несколько раз. Оно давало возможность вновь присоединиться к избранным, войти в общество, которое редко признавало сына Тимоти Донована.
Невинная подпись, раздражавшая его, звучала довольно неожиданно. Он должен быть в сопровождении спутницы, что поставило Майкла в затруднительное положение. Молодой человек всегда отвергал романы, решив, что у него нет на это времени.
Проводя все свое свободное время на работе, он не позволял себе даже легкого флирта. И сейчас у него не было знакомой молодой женщины, которую он мог бы пригласить без предварительного уведомления. Повернув голову к открытой двери кабинета, Майкл внимательно посмотрел на Брайану. Он старался представить, как она будет выглядеть в бальном платье. Мысль была нелепой. Он сомневался, есть ли у нее вообще такое платье.
Его взгляд задержался на чертах прекрасного лица девушки. С ее появлением на фирме в мрачных кабинетах снова стал слышен смех. Несмотря на свой пессимизм Майкл почувствовал, как надежда вновь посетила издательство Гриффита. Предлагаемые Брайаной идеи были как разумны, так и выгодны. Это была редкая комбинация для женщины — красота, юмор и ум. Словно уловив мысли Майкла, Брайана подняла голову и улыбнулась ему.
Не раздумывая больше, молодой человек подошел к ее столу.
— У меня к вам просьба, — начал он.
Девушка терпеливо ждала.
Он прокашлялся.
— Она не связана со службой.
Под ее смятенным взглядом Майкл быстро развернул приглашение.
— И, разумеется, если вы примете его, я открою счет у портного, чтобы пошить вам подходящее платье.
Ее выражение лица было трудно понять, казалось, что она обдумывает предложение.
— Я буду рада сопровождать вас, мистер Донован. — Он облегченно выдохнул. — Но нет никакой необходимости обеспечивать меня одеждой.
Он хотел возразить, но понял, что это может прозвучать как оскорбление. Он кивнул. До вечера было еще четыре дня — дни, которые пройдут так же медленно и нелегко, как ранний утренний туман, окутавший здание.
Майкл посмотрел сквозь узкое боковое окно двери, довольный, что огромное круглое веерообразное окно под потолком еще пропускает свет. Он мог видеть Рэндольфа, склонившегося над столом поступлений. Дворецкий словно был частью этого дома, появившись здесь еще до рождения Майкла. Легко постучав, молодой человек открыл дверь. Суровое выражение лица Рэндольфа мгновенно сменилось заготовленной улыбкой приветствия.
— Добрый день, сэр.
— Рэндольф. — Майкл повесил свою шляпу на лакированную вешалку. Он осмотрел прихожую, и его взгляд остановился на фамильной мебели из грецкого ореха, которая всегда стояла здесь. — Мама дома?
— Да, сэр. — Рэндольф подарил Майклу второй взгляд перед тем, как повернуться к лестнице. — Рад вас видеть, сэр.
— Я вас тоже, Рэндольф. — Сунув руки в карманы, Майкл блуждал по комнате.
Превосходно оштукатуренные карнизы были увенчаны золочеными орлами. Портрет дедушки смотрел на него с обычного места на панельной обшивке дымохода над камином. Верхний зал был с большой изобретательностью отделан в ионическом стиле. Он всегда чувствовал себя спокойно в этом доме. Влияние его дедушки все еще преобладало здесь. Это было одно из первых мест его жительства, потом оно перешло к его матери после смерти отца Майкла, и она не стала продавать дом, наполненный воспоминаниями.
— Майкл! — Мягкий возглас, донесшийся с лестницы, резко переключил его внимание.
В пятьдесят лет Элизабет Гриффит Донован все еще оставалась прекрасной женщиной. Не той красотой, какой бывает отмечено большинство людей после того, как увял румянец юности. Нет, ее каштановые волосы еще не уступали место седине, а голубизна глаз была такой, как прежде. Она порывисто двинулась вперед, обняв своего высокого сына.
