Ольга Худякова - Рапсодия любви
В другой комнате, очевидно, был кабинет: письменный стол, круглый журнальный столик, два кресла, книжный шкаф. Здесь преобладали серо-зеленые тона. Со стены, с большого календаря, подмигивала японка в бикини.
Спальня у Владимира была нежно-голубой. Огромная кровать с изголовьем застелена голубым шелковым покрывалом. Гарнитур, состоящий из шифоньера с антресолями, комода, большого трюмо и двух тумбочек, смотрелся роскошно. Вот бы оказаться в такой спальне с любимым человеком, но увы!..
Саша вернулась в гостиную. Они с Владимиром молча выпили кофе. Чашечки были миниатюрные, и Александра делала крошечные глотки, чтобы как можно больше оттянуть неприятный момент, когда придется “выполнять условия”. Наконец кофе был выпит.
— Могу я принять душ? — спросила Саша.
— Конечно. Я с удовольствием тебе помогу.
— Спасибо, я сама справлюсь. Дайте мне, пожалуйста, полотенце.
Владимир явно расстроился. Саша ушла в ванную и громко щелкнула замком.
Редькин огорчался недолго. Услышав щелчок замка, он прошел на кухню и заглянул в ванную через окошко, расположенное в стене, не очень высоко, на уровне зеркала в ванной. Это хитрое устройство — обратная сторона окошка была частью зеркала — Редькин увидел в одном фильме, и оно ужасно ему понравилось.
Вот Шурочка встала посреди ванной и осмотрелась. Взгляд ее скользнул по молочно-белым кафельным стенам, на несколько секунд задержался на зеркале. Потом она открыла настенный шкафчик и принялась изучать всякие тюбики и флаконы. Что ж она не раздевается? От нетерпения Редькин чуть не постучал в окошко. Ага, начинает расстегивать блузку. Володя даже приподнялся на цыпочки. Сняла блузку. Осталась в бюстгальтере. Какая грудь! Батюшки, какая у нее грудь!
— Давай снимай скорее свой дурацкий лифчик! — тихо застонал Редькин.
Но Шурочка не спешила. Она медленно сняла брюки и осталась в соблазнительных кружевных трусиках, слегка прикрывающих светлый пушистый треугольник и оставляющих обнаженными ягодицы. Потом подошла к ванне и долго крутила краны: наверное, вода казалась ей то слишком холодной, то чересчур горячей.
— Да она издевается, что ли? — прошептал. Редькин. — Не могу же я так бесконечно стоять!
В этот момент девушка расстегнула бюстгальтер, изящным движением освободилась от трусиков и перешагнула через бортик ванны. Редькин смотрел, не мигая, боясь пропустить хоть одно движение, и только вытирал о брюки вспотевшие ладони.
Мягко поглаживая, словно лаская, свое тело, девушка нанесла на кожу жидкое мыло, и Редькин почувствовал, что сейчас не выдержит. Если бы дверь не была заперта! Он бы ворвался туда, залез в ванну и прямо там… Володя закрыл глаза, почти физически ощущая ее горячее тело, а когда открыл, Шурочка уже вытиралась полотенцем.
Заметив, что ткань на брюках ниже ремня предательски натянулась, Редькин поспешно вернулся в гостиную, схватил газету, упал в кресло и сделал вид, что читает. Послышался щелчок замка, и через несколько мгновений на пороге комнаты появилась Шурочка, закутанная в большое полотенце. Ее светлые волосы блестели от капель воды, словно новогодний елочный “дождик”. И тут Редькин не выдержал. Отшвырнув газету, он вскочил, схватил девушку за руки и потащил в спальню. Шурочка пыталась сопротивляться, но Редькин не обращал внимания.
— Молчи, только молчи, я тебя прошу! — прерывисто бормотал он. — Я тебя хочу! Я не могу больше!
В спальне Редькин толкнул девушку на кровать, сорвал с нее полотенце и, как безумный, начал целовать ее тело. Шурочка уже не сопротивлялась и покорно лежала, будто все, что происходило, не имело к ней никакого отношения. Редькин встал и дернул ее за руку.
— Пошли!
— Пошли! — услышала Саша задыхающийся, но властный мужской голос.
— Куда? — покорно спросила она.
— Пошли! — упрямо повторил Владимир и потащил ее в коридор, а потом в кабинет.
Саше уже было все равно, но тут Владимир сказал:
— Я хочу, чтобы ты легла на стол.
— Что? — испугалась Саша.
— Я хочу, чтобы ты легла на стол! — В голосе его звучало нетерпение.
Только сейчас Саша заметила, что он притащил с собой маленькую подушечку.
— Я не буду… — запротестовала она и попятилась.
— Нет, будешь! — Владимир грубо повалил Сашу на письменный стол.
Она почувствовала спиной холод столешницы, а в это время мужские руки подталкивали ей под ягодицы подушку.
— Раздвинь ноги! — приказал Владимир, но у Саши от страха свело мышцы, и тогда он с силой нажал ей на колени, с трудом развел их в стороны, несколько секунд любовался открывшимся зрелищем, а потом наклонился и стал целовать распустившиеся лепестки.
Саша испытала странное, незнакомое ощущение.
— Вот молодец, девочка моя! Умница моя! — хрипло зашептал Владимир. — Все будет хорошо!
Он расстегнул брюки, обнажив свою набухшую плоть, и одним ударом пронзил девушку. Саша вскрикнула от неожиданной, хотя и не очень сильной боли.
— Да ты еще девочка?! Золотце мое, что ж ты не сказала? Я был бы поаккуратней, — бормотал Владимир, не прекращая движений.
Саша с испугом наблюдала, как покраснела его шея, как напряглись пальцы, больно сжимающие ее колени, как он весь затрясся, словно в лихорадке, и, наконец, издав вопль, вырвал из нее свою плоть и выпустил небольшой мутный фонтанчик. Сашу передернуло от брезгливости, и, пока Памирский приходил в себя, схватила полотенце и побежала в ванную, чтобы поскорее смыть следы вырвавшейся наружу животной страсти этого мужчины…
Саша не заметила, как уснула в кресле, а когда проснулась — начинался новый день.
Трубка радиотелефона, мигая, долго пищала на столе, прежде чем Редькин, выйдя из задумчивости, протянул руку и ответил.
— Здравствуйте, Владимир Юрьевич, — услышал он знакомый голос исполнительного директора фирмы “Фрутс-инвест”. — Завтра тридцатое мая, вы не забыли?
— Да, конечно, я помню, — растерянно произнес Редькин.
— Если завтра утром денег не будет, придется принять меры. Всего доброго!
Володя с досадой швырнул трубку в кресло. Разумеется, он не забыл про долг и понимал, что дела его плохи, но продолжал надеяться, что удастся потянуть время еще немного. В конце концов, он их давний и постоянный клиент. В любом случае в данную минуту он меньше всего хотел думать об этих проблемах.
Редькин тосковал по Шурочке.
Три вечера пролетели как один час, а он так и не успел насытиться близостью с этой девушкой. Володе казалось, что он по-настоящему влюбился. Жаль только, что Шурочка явно не отвечала ему взаимностью. Неужели он навсегда расстанется с ней? Редькин даже испытывал угрызения совести, что обманул доверчивую девочку, и не раз с ужасом представлял, как он скажет ей об этом.
