Сьюзен Кросби - Извилистые тропы любви
Интересно, сколько еще ударов он может выдержать? Будь ты проклята, Ева.
– Хотите пива или еще чего-нибудь?
– Нет, спасибо. – Кэсси оперлась о кухонный стол. – Я поехала на ее предыдущую квартиру, но не нашла никого, кто помнит ее. Я поеду завтра, попытаюсь поймать других жильцов. Конечно, люди часто на выходные куда-нибудь уезжают. Но попробовать стоит.
– Хорошо.
– Я связалась с ее бизнес-школой. Но у них двухнедельные каникулы перед новым семестром. Они не сказали, зарегистрирована ли Ева у них. Затем я побывала в двух магазинах, где продают только товары для будущих мам. В одном Еву узнала продавщица. Но она сказала, что уже пару месяцев Ева не заходила. Я оставила ей свою визитку и попросила позвонить, если она появится.
– Вы столько сделали.
– М-да. Перед тем как ехать сюда, я встретилась с Дарси. Ева съехала с квартиры месяц назад, записки не оставила. Дарси не знает, куда она ушла, и злится, что Ева не заплатила свою часть. Ей приходится самой платить полную аренду.
– Слишком злится, чтобы дать вам какую-нибудь информацию?
– Не думаю, что Дарси что-то скрывает. Но я встречусь с ней снова. Она может знать больше, чем сама думает.
Хит открыл бутылку пива. Если у Дарси нет ни какой информации, какой шанс у них получить ее? Ева может быть где угодно. И с кем угодно. Он может никогда не увидеть своего ребенка. Никогда.
Черт возьми, за что ему такое? Разве он уже не заплатил самую высокую цену? Он сделал большой глоток пива и отставил бутылку.
– Мы найдем их. Обязательно найдем. – Кэсси положила свою теплую ладонь на его руку.
Хит пытался понять ее поведение.
– Кэсси, вы могли позвонить и рассказать мне это.
Она резко выпрямилась, вероятно, потому что фраза прозвучала обвиняюще.
– Могла.
Почему же она так не сделала?
– У меня есть равиоли, их на двоих хватит, – медленно проговорил Хит, пробуя почву.
Кэсси колебалась. Они вроде сделали уже много шагов навстречу друг к другу, но…
– Я ценю ваше предложение, но мне надо ехать, – ответила она.
Ну вот, он неправильно ее понял, и его отчаяние только усилилось.
– Я просто предложил.
– Спасибо. – Кэсси вышла из кухни.
Хит последовал за ней. И без того скверное настроение стало еще мрачнее. Он не мог понять, почему она приехала, если могла позвонить. Притом, что она даже не пообедала с ним.
Кэсси остановилась у порога и ждала, давая ему шанс что-то сказать. Хит молчал. Тогда она открыла дверь и вышла.
– Простите. – Кэсси направлялась к своей машине.
– За что?
– За то, что побеспокоила вас.
Хит молча наблюдал, как она уходит, шаг даже быстрее, чем обычно. Он удивлялся своим чувствам. Раньше его никогда не влекло к женщине, которую он видел второй раз в жизни. Он знал Мэри-Энн долгие месяцы, прежде чем они начали встречаться. Ева не была для него загадкой, она почти год приходила к нему с документами. Но Кэсси…
Хит вернулся в дом, поужинал в одиночестве и отправился к себе в кабинет. Время тянулось бесконечно медленно. Наступила полночь. Хит боролся со сном. Один удар часов… Два удара…
Хит проснулся весь в поту, пытаясь отдышаться. Ему опять приснился Кайл. Он плакал и кричал: «Папа, папа!»
Вдруг Хит понял, что плач ребенка ему не приснился. Он слышал его на самом деле. Он вскочил и ударился головой о книжную полку.
Снова плач… Нет, это звонок в дверь. Хит помочил головой, чтобы окончательно проснуться, и посмотрел на часы. Четыре тридцать пять. Он заснул за рабочим столом.
Снова раздался звонок. Хит выбежал из кабинета и поспешил по лестнице вниз. Он посмотрел в длинную панель рядом с дверью. Ева. С ребенком на руках.
ГЛАВА ЧЕТВЕРТАЯ
Хит рывком распахнул дверь. Взглянул на сверток в ее руках, потом посмотрел на Еву. Пустые глаза. Волосы повисли сосульками. Еще ярче выступили веснушки.
– Входи. – Он пропустил Еву и поднял сумку с пеленками, которую она поставила на землю рядом с собой.
Хит провел девушку в гостиную. Он молча ждал, зная, что нельзя подталкивать ее, требуя информацию. А ему хотелось орать: где ты была? Ты чуть с ума меня не свела!
– Мальчик, – сказала Ева.
Торнадо эмоций, закрутившихся в нем, быстро и яростно разрушило стены отчаяния, которые он строил последние годы. Одним гигантским поворотом уничтожило неуверенность и нежелание жить.
Мальчик. Сын.
– Хочешь подержать его? – торжественно спросила Ева.
– Да. – Хит вытер руки о джинсы и потянулся к младенцу.
Одеяло спало с его крошечного личика. Хит первый раз видел своего сына. Мальчик морщился, надувал губы и изгибал спинку. Но глаза не открыл. У него оказались темные волосы и нежное розовое лицо. Хит тихонько провел пальцем по этому лицу, и у него повлажнели глаза.
– Он само совершенство. – Хит взял руку Евы. – Спасибо тебе.
Она долго смотрела на него, потом вздернула подбородок.
– Хочешь его?
– Конечно, я хочу его. Я все время говорил тебе об этом.
– Я имею в виду, – она высвободила руку, – хочешь ли ты держать его у себя? Всегда?
– Что? – Сердце Хита чуть не вырвалось наружу.
– Если хочешь, я оставлю его здесь, с тобой.
– Почему?
– Так ты хочешь или не хочешь?
Хит пытался понять, почему она это делает. Почему она решила бросить сына? Послеродовая депрессия? Если так, то Ева, несомненно, вернется и потребует назад своего ребенка. А вдруг…
– Хочу, – просто ответил он.
– Сколько ты готов заплатить за него?
Хита словно током ударило. Она продает мальчика? Он совершенно не знал ее. Только сейчас он понял, что никогда не знал и не понимал ее.
Мой ребенок стоит всех сокровищ мира.
Как он мог выразить в деньгах ценность собственного сына?
– Прямо сейчас я могу выписать тебе чек на десять тысяч долларов. Если ты хочешь больше, придется подождать, пока в понедельник откроется банк.
– Я возьму чек.
Хит колебался. Так мало? Она знала, что он может заплатить гораздо больше. Что-то здесь не так. Но когда он взглянул на сына, эта мысль исчезла.
– Ты напишешь мне расписку, что полная опека над ним переходит ко мне? – Вряд ли этот документ примут в суде, но это лучше, чем ничего.
– Конечно, почему нет?
Хит собирался передать сына в руки Евы и сходить за бумагой и ручкой, но понял, что уже не может отпустить его.
– Пойдем в кабинет. Там все есть.
Он диктовал, Ева писала. Потом Хит выписал чек и протянул ей.
– Ты дала ему имя?
– Нет.
– Когда он родился?
– Вчера.
– Вчера? Значит, вы не были в роддоме?
– Не были. – Ева направилась к двери кабинета. Безучастный взгляд, пепельное лицо, подгибающиеся ноги.
