Дина Аллен - Пусть будет так...
Кристина рассмеялась.
— Еще бы! На днях я видела нечто подобное по телевизору. Значит, я тоже занималась этим? Не понимаю… Ты сказал, что мы живем в довольно живописном месте. Почему же я не бегала по утрам или не прогуливалась пешком?
Улыбка Сиднея погасла. Кристина говорила словно не о себе, а о ком-то другом.
— Не знаю, — пожал он плечами. — Лично я каждое утро совершаю пробежку по побережью вдоль моря.
— И мы никогда не бегали вместе?
Сидней пристально посмотрел на Кристину. Он уже почти забыл об этом, но в первые месяцы супружеской жизни они действительно бегали по утрам вместе. Однажды они выбежали из дома ранним летним утром, когда на пляжах не было ни души. Влажный песок вдоль прибрежной полосы приятно пружинил под ногами, свежий воздух, напоенный ароматами моря, слегка пьянил, спину пригревало солнышко… Кристина вдруг издала пронзительный возглас и устремилась вперед. Сиднею не оставалось ничего иного, как принять вызов и броситься вдогонку. Он настиг свою юную жену лишь в маленькой укромной бухточке, со всех сторон огороженной скалами. Здесь Сидней поймал Кристину и целовал ее до тех пор, пока она не перестала смеяться и не стала в его руках мягкой и податливой от вспыхнувшего вдруг желания. Они не стали возвращаться домой…
Пылая, словно в лихорадке, Кристина стояла, упершись руками в выступ скалы, временами оглядываясь через плечо на Сиднея. Из ее груди рвались громкие страстные стоны, которым вторили резкие голоса чаек и тихий шелест волн. Сидней овладевал ею с такой жадностью, будто они год не виделись. От быстрых нетерпеливых движений по его телу разливалась пронзительная нега…
Сидней нахмурился и отвернулся.
— Ты предпочитала посещать клуб, — натянуто произнес он. — Там ты встречалась с приятельницами, которые, как и ты, считали, что гораздо безопаснее заниматься бегом на тренажере.
— Но какая опасность могла угрожать мне, если рядом находился ты?
— Мы оба решили, что так будет лучше. Мой распорядок дня становился все более напряженным, дела требовали постоянного внимания… Конечно, ты не помнишь, но…
— Не нужно ничего объяснять, — вымученно улыбнулась Кристина. — Я уже поняла, что ты очень занятой человек. И известный. Все медсестры завидуют, что у меня такой муж.
— Медсестры, газетчики… — проворчал Сидней. — Лучше бы они не совали нос, куда не следует.
— Газетчики? — В голосе Кристины прозвучали панические нотки.
— Не волнуйся, — поспешил успокоить ее Сидней. — Я прослежу, чтобы их и близко к тебе не подпускали.
— Но почему… — начала Кристина и вдруг замолчала. — A-а, понимаю, потому что я являюсь женой мистера Рейнольдза.
— В «Оазисе» тебя никто не побеспокоит, — твердо заверил Сидней.
— Доктора сказали, что там мне предстоит пройти специальный лечебный курс.
— Да.
— Что это означает?
— Я точно не знаю. Сначала тебе предстоит обследование.
— Но я не нуждаюсь в лечении. Мне лишь нужно все вспомнить. Сид, я совершенно здорова. Моя психика не нарушена. Я не хочу, чтобы меня водили на прогулку под ручку или укладывали на кушетку и задавали идиотские вопросы о детстве, которого я не помню.
Примерно то же самое сказал и Сидней, когда ему предложили поместить Кристину в «Оазис».
— Моя жена не потеряла рассудок, она не инвалид, — заявил он.
Врачи согласились с ним, но не преминули заметить, что реабилитационный центр — лучшее место для женщины, страдающей амнезией, конечно, если мистер Рейнольдз не собирается забрать жену домой. Она нуждается в спокойной обстановке и в присутствии, хотя бы временном, опытного человека, способного присмотреть за ней.
Сидней вынужден был признать, что не сможет подолгу находиться с Кристиной, потому что его рабочий день зачастую составляет двенадцать часов. Кроме того, хотя докторам Сидней не стад об этом говорить, они с Кристиной были не в состоянии в течение длительного времени выдерживать общество друг друга.
В конце концов, и врачи, и Сидней пришли к заключению, что «Оазис» является наилучшим местом для Кристины.
А что сказала по этому поводу сама Кристина? Сколько Сидней ни пытался, он так и не смог припомнить.
— Сид?
Он посмотрел на виновато улыбающуюся Кристину.
— Скажи, есть ли какое-нибудь иное место, кроме «Оазиса», куда я могу уехать сейчас и где мне помогли бы восстановить память?
— Видишь ли, таким местом могла бы стать твоя квартира, но ты продала ее через год после того, как мы поженились. Да я и не оставил бы тебя там. А наш загородный дом не совсем подходит для тебя в настоящее время, потому что…
— Понятно, — поспешила сказать Кристина.
Прежде чем она отвернулась, Сидней успел заметить слезы в ее глазах.
Кристина плакала. Тихо, но все же плакала.
— Тина, — мягко позвал Сидней, — не надо…
— Прости. — Кристина порывисто поднялась с постели и подошла к окну. — Поезжай домой, Сид. Уже поздно, у тебя был трудный день. Меньше всего тебе нужно сейчас успокаивать жалеющую себя женщину.
Неужели это Тина, думал в это время Сидней. Он привык видеть свою жену высокой стройной женщиной с прямой спиной и ровной линией плеч. Но сейчас она казалась маленькой и беззащитной.
— Тина, — снова произнес Сидней, медленно приближаясь к жене, — все будет хорошо, я обещаю.
— Конечно, — с легким всхлипом шепнула Кристина.
Сейчас Сидней стоял очень близко. Он ощущал тонкий аромат резеды, который всегда исходил от кожи Кристины, но позже был вытеснен дорогими духами.
— Если ты не хочешь ехать в «Оазис», я найду другой центр…
Кристина резко обернулась.
— Не нужно говорить со мной, как с ребенком! — воскликнула она.
— Что ты! Я хочу, чтобы ты успокоилась.
— Ты не понимаешь! Тебе кажется, что, если я надела присланные тобою вещи, и над моими волосами потрудился парикмахер, после чего я стала похожа на Кристину Рейнольдз, то я и превратилась в нее!
— Нет! — быстро возразил Сидней. — То есть я действительно пытался помочь тебе вспомнить…
Кристина неожиданно стукнула его кулачком в грудь. Сидней отшатнулся, но не от удара, которого он почти не почувствовал, а от удивления. Он не мог припомнить случая, когда Кристина повысила бы голос, не говоря уже о том, чтобы она подняла на кого-нибудь руку.
— Ты понятия не имеешь, в каком положении я оказалась! Мне не известно, кто я! Я не знаю Кристину, именем которой меня называют. И я не знаю тебя!
— Но ты можешь спросить. Я отвечу на любой твой вопрос.
Кристина глубоко вздохнула.
— Для начала мне хотелось бы знать, почему я должна верить, что ты действительно мой муж?
