Энн Мэтер - Найди свою судьбу
– Боитесь за свои чемоданы?
Тамсин взглянула на него.
– А с ними ничего не случится?
– Надо доверять людям, – сухо заметил он и быстрым шагом направился к дверям закусочной.
Сердито фыркнув, девушка последовала за ним и догнала только у самых дверей. Тамсин была слишком поглощена новыми впечатлениями, чтобы начинать с Хайвелом спор. Ей было очень интересно, что они будут есть. Вероятно, бифштекс. Или салат с лососем. У нее потекли слюнки. Можно считать, это будет ее первое знакомство с английской кухней.
Прокуренный коридор привел их в помещение бара, пропахшее табаком и пивом. В слабом свете ламп Тамсин увидела у стойки нескольких мужчин. Но где же еда? Ее желудок возмущенно заурчал, и Хайвел с усмешкой взглянул на девушку.
– Что будете пить? – спросил он. – Я знаю, что вам еще нет восемнадцати, но больше никто этого не знает, так что как насчет шанди?[1]
– Шанди? – Тамсин задумалась. – Хорошо. – Она все равно не знала, что это такое. – А где мы будем есть?
– Здесь. – Хайвел указал на высокие стулья, стоявшие вдоль стойки, и она с некоторым опасением села на один из них.
– Что значит, здесь? – шепотом спросила она, когда он занял соседний стул.
– Сейчас увидите, – ответил он и подозвал бармена. – Шанди и пиво, пожалуйста. – Хайвел посмотрел за стойку, и Тамсин, проследив за его взглядом, увидела разнообразные закуски, разложенные на блюде под прозрачной крышкой. Там были сэндвичи, пирожки с мясом, яблочный пирог и пирожные. У Тамсин испортилось настроение.
– И это вы имели в виду, когда говорили, что надо чего-нибудь поесть? – недовольным голосом спросила она.
– Да, а что? Вы ожидали оказаться в шикарном ресторане?
– Я думала, это будет настоящая еда, – ответила она.
– А это и есть настоящая еда! Сначала попробуйте эти пирожки. Они просто тают во рту!
Тамсин воздержалась от комментариев, но когда бармен принес им весь набор закусок и они сделали выбор, девушка поняла, что Хайвел был прав. Пирожки с мясом были пышными и сочными, а вместе с тем напитком, что заказал для нее Хайвел, казались еще вкуснее. Жена бармена принесла также сваренные вкрутую яйца, хрустящий салат и маринованный лук, от которого Тамсин наотрез отказалась.
Хайвел Бенедикт ел с большим аппетитом, успевая при этом беседовать с барменом о погоде, о видах на урожай и о возможной засухе. Хайвел поглощал пиво буквально стаканами, и Тамсин, привыкшая видеть, как знакомые ее матери пьют маленькими глотками виски или джин, была просто потрясена.
В какой-то момент Хайвел перехватил ее удивленный взгляд, и некоторое время они молча смотрели друг на друга. Тамсин почувствовала, как яркий румянец заливает ей щеки. Она опять вспомнила тот момент в аэропорту, когда он также пристально смотрел на нее. Смутившись, Тамсин опустила голову, ощущая дрожь в ногах и учащенное биение сердца. Удивительно, но когда он вот так смотрел на нее, Тамсин чувствовала, как между ними возникает какая-то невидимая связь. Она знала, что этот человек уже никогда не станет ей безразличен, даже, несмотря на их большую разницу в возрасте. Тамсин попыталась подумать о Джерри, вспомнить его добродушное лицо, но не смогла. Она видела перед собой лишь глубоко посаженные серьезные глаза и будто высеченные из камня черты лица Хайвела Бенедикта, словно воплотившего в себе всю неукротимую гордость своих кельтских предков.
Наконец, когда Тамсин отказалась от второго куска яблочного пирога, Хайвел предложил продолжить их путь, и девушка без разговоров согласилась. Тамсин неожиданно для себя самой вдруг позволила этому человеку занять слишком большое место в своих мыслях вместо того, чтобы думать о предстоящей встрече с отцом или представлять себе, как се мать проводит свадебное путешествие.
Стемнело. Взглянув на часы, которые она уже перевела на местное время, Тамсин увидела, что было уже почти десять часов вечера. Она села в машину, и когда Хайвел занял место за рулем, спросила:
– Сколько нам еще ехать до Трефаллата?
Он сначала закурил трубку, потом ответил:
– Ну, наверное, часа полтора или около этого. А что? Нервничаете?
Тамсин не удостоила его ответом, и, пожав плечами, он завел машину.
Темнота изменила окружающий пейзаж – он стал казаться более диким и менее населенным. Огни деревень попадались все реже и дальше от дороги. Тамсин крепко вцепилась руками в сиденье – ее нервы начали сдавать. Легко было представлять себе поездку в Уэльс, находясь в таком респектабельном доме своей матери, и совсем другое дело – столкнуться с самой реальностью. Вот Тамсин оказалась здесь за сотни миль от друзей и знакомых, в обществе человека, который не предъявил ей никаких документов, кроме фотографии, и ничего не рассказал ни об отце, ни о себе самом.
– Расслабьтесь.
Его спокойный голос вернул ее к действительности, и девушка осторожно взглянула в его сторону.
– Вы хорошо знаете моего отца? – спросила она.
Хайвел Бенедикт кивнул.
– Можно так сказать. Мы знакомы с самого детства, так что можете считать, что я достаточно хорошо его знаю.
– Значит, вы знаете и Джоанну тоже.
– Джоанна – моя двоюродная сестра.
– О! – Тамсин с трудом смогла это осознать. – Понимаю.
– Интересно узнать, что же вы поняли? – сдержанно произнес он. – Вы ведь не в состоянии видеть дальше своего маленького носика.
Тамсин расстегнула, потом опять застегнула жакет своего костюма.
– Я не понимаю, что вы имеете в виду.
– Нет? Не сомневаюсь, вы быстро сообразили, что если Джоанна – моя кузина, значит, она тоже давно знает вашего отца.
– Ах, это.
– Да, это. Вам, может быть, будет интересно узнать, что Джоанна должна была стать женой Ланса задолго до того, как он встретил Лору Стюарт.
Тамсин открыла рот от изумления.
– Я этого не знала.
– Я так и думал. О таких вещах ваша мать предпочла не рассказывать? Ведь это заставляло ее выглядеть совсем в другом свете, верно?
– Моя мать никогда не относилась к типу роковых женщин, если вы на это намекаете, – с жаром заявила Тамсин.
– Согласен. Ее даже нельзя было назвать красивой, – с раздражающей прямотой сказал он. – Но в ней было обаяние, особенно если она намеренно хотела кого-то пленить. И мне кажется, Ланс клюнул на это.
– Откуда вы знаете, какой она была? – недовольным тоном спросила Тамсин.
– Я ведь тоже ее знал. Мы все жили тогда в Лондоне. Я даже был на их свадьбе.
Эта новость поразила Тамсин.
– Понятно, – пробормотала она.
– Я никогда не одобрял женитьбу Ланса на вашей матери, – спокойно продолжал он. – Она хотела видеть Ланса таким человеком, каким он быть не мог – светским человеком, блистающим своим интеллектом. В Лондоне ему было плохо. Он скучал по долине. По простой сельской жизни. В конце концов, он прекратил эту бессмысленную борьбу с самим собой и вернулся назад.
