Ноэль Бейтс - Его пленница
Он вышел, закрыв за собой дверь. Айлин буквально затрясло от ярости. Ну и наглец! Однако богатое женское воображение, возбужденное его словами, уже заработало вовсю. А что, если бы он исполнил свою угрозу? Что, если бы тоже залез под душ и воспользовался своей силой?.. Нет, он просто хотел ее попугать. Он бы не посмел… Наверное?..
2
Ночь была томительно жаркой. Древний вентилятор с огромными лопастями, прикрученный к потолку, не спасал от духоты. Запах раскаленной москитной сетки на окнах смешивался с густым и насыщенным ароматом гибискусов. Снаружи трещали цикады, где-то в джунглях пронзительно вскрикивали обезьяны.
В столовой была зажжена только одна лампа, да и та еле тлела — старенький генератор работал на честном слове. Ужин закончился уже час назад, но никто не вставал из-за стола. Сеньор Гутьеррес говорил без умолку, убедительно и подробно излагая свою программу радикальных реформ. Айлин едва успевала делать заметки у себя в блокноте. Ей почти не приходилось задавать вопросы.
Майор Кларк сидел напротив Айлин. За весь вечер он не произнес и двух слов. Айлин старалась не смотреть на него, но и без того чувствовала на себе внимательный взгляд его холодных серых глаз. О чем, интересно, он думал? Выражение его лица оставалось абсолютно непроницаемым. Может, он вспоминает недавнюю сцену в ванной? У нее самой этот маленький инцидент никак не шел из головы, и каждый раз, вспоминая о нем, она заливалась краской.
Наконец сеньор Гутьеррес закончил говорить, со вздохом откинулся на спинку стула и на мгновение закрыл глаза. Его супруга озабоченно нахмурилась и прикоснулась к его руке.
— Устал? — спросила она.
Сеньор Гутьеррес открыл глаза и улыбнулся ей.
— Немножко, — признался он, легонько сжимая ее руку, а потом опять повернулся к Айлин: — Я ответил на все ваши вопросы?
— Да… — Она захлопнула блокнот и даже прикрыла его рукой. Записанное ею было мощнее динамита. Достаточно, чтобы свергнуть какое-нибудь латиноамериканское правительство и поставить весь мир на уши. — Спасибо.
— Это я должен быть вам признателен, — проговорил сеньор Гутьеррес с любезной улыбкой, за которой скрывалась несгибаемая решимость. — Благодаря вам мои слова могут быть услышаны. Нам нужно заручиться поддержкой других стран. И особенно, в вопросе продажи оружия теперешнему правительству моей страны. Правительству, которое использует его против своего же народа.
Айлин, сознавая свою ответственность, затаила дыхание. Статья, которую ей предстоит написать, действительно будет чрезвычайно важной.
— Я постараюсь, — искренне пообещала она.
Майор Кларк неопределенно хмыкнул. Он был настроен явно скептически. Сеньор Гутьеррес повернулся к нему все с той же мягкой улыбкой:
— Какие проблемы, мой друг?
Тот никак не прореагировал на улыбку вице-президента.
— Я здесь, чтобы следить за тем, чтобы с вами ничего не случилось, — проговорил он угрюмо. — Остается только надеяться, что все это не усложнит мне работу.
Сеньор Гутьеррес кивнул, показывая, что понимает озабоченность майора.
— Я знаю, что рискую. Но это оправданный риск, — сказал он спокойно.
Айлин в который раз поразилась выдержке и мужеству этого человека.
— Я обязан вам жизнью, — продолжал сеньор Гутьеррес, обращаясь к Кларку. — Вы спасали меня не раз, и за это я очень вам благодарен. Но если цена моей жизни — молчание, тогда получается, что мои враги уже своего добились. Зачем им меня убивать, если я все равно молчу?
— Да уж, пока ты жив, им не удастся заткнуть тебе рот, — усмехнулась сеньора Гутьеррес. — Однако это не повод для шуток. Уже поздно, дорогой, пора пожелать нашим гостям спокойной ночи.
— Действительно. Что бы я без тебя делал? — Вице-президент опять повернулся к Айлин. — Спокойной ночи, мисс Чейз. Было очень приятно с вами познакомиться. Спокойной ночи, майор Кларк… Еще раз спасибо вам за то, что вы так тщательно следите за безопасностью моей скромной персоны. Я, со своей стороны, обещаю стараться, чтобы ваши усилия не пропали даром.
Супруги Гутьеррес ушли, закрыв за собой дверь. Айлин осталась наедине с майором. Она налила себе еще кофе, старательно изображая невозмутимое спокойствие, хотя сердце ее колотилось так, что, казалось, сейчас выскочит из груди.
— Ну и как он тебе?
Айлин удивленно взглянула на майора. Она никак не ожидала, что он заговорит с ней первым — до этого момента он еще ни разу не обратился к ней сам.
— Он э-э… человек неординарный, — осторожно проговорила она.
Майор кивнул, соглашаясь:
— Действительно неординарный. Он может спасти эту страну от гибели.
Немного приободрившись — майор, похоже, был настроен достаточно дружелюбно, — Айлин решилась спросить:
— А вы давно его знаете?
— Лет пять.
— Как вы с ним познакомились?
Майор сурово сжал губы.
— Это что, допрос?
— Нет, — Айлин очень старалась, чтобы ее голос звучал бесстрастно. — Просто дополнительные материалы для моего репортажа.
Он налил себе еще кофе. Айлин ждала, пока он ответит. Лампа над столом замигала и едва не погасла. И ей вдруг пришло на ум, что напряжение между ней и майором Кларком было явно сильнее, чем ток в этих хлипких проводах.
— Он был министром внутренних дел, — наконец заговорил майор, — когда наше соединение прибыло сюда. Мы работали совместно с правительственным бюро по борьбе с наркотиками. Потом я провел… пару-тройку операций… в пользу сеньора Гутьерреса.
— Каких операций?
— Проехали.
Ладно. Айлин уже поняла, что, если он не захочет о чем-то говорить, его не переубедить, хоть на уши перед ним встань.
— Вы служили в американской армии? — спросила она.
— Да.
— В каком подразделении?
К ее удивлению, Кларк опустил глаза, неожиданно заинтересовавшись содержимым своей кружки. Он даже взял ложку и принялся сосредоточенно мешать кофе, хотя Айлин заметила, что он не положил туда сахара.
— Для твоего репортажа это не существенно, — наконец проговорил он уклончиво.
Айлин недоуменно покосилась на него. Почему он отказывается отвечать на такие простые вопросы? Ему что, есть что скрывать? Быть может, его послужной список не слишком чист? Уж не выгнан ли он с позором из армии?
— Большинство солдат обычно гордятся своим подразделением, — ехидно ввернула Айлин.
Взгляд майора стал таким ледяным, что ее пробрал озноб.
— Я и горжусь своим подразделением, — проговорил он спокойно. — Очень горжусь. Но ему не нужна никакая огласка. И мне, кстати, тоже.
