Морин Чайлд - Взгляни в лицо любви
– Я…
Она воспользовалась тем, что он запнулся:
– Я пыталась добраться до тебя, как только узнала, что беременна.
– Откуда я знал, о чем ты собиралась со мной говорить?!
– Так хоть бы прочитал одно или два.
Он сердито смотрел на нее:
– Откуда, черт побери, я мог знать, что ты хочешь сообщить мне о таком? Я решил, тебе нужны деньги.
Дженна охнула так, будто ударилась. Вскипев от ярости, она еле сдержалась, чтобы не пнуть его как следует. Сейчас Ник станет убеждать ее, что все женщины были с ним только ради выгоды. С другой стороны, большую часть последних десяти лет его окружали только потребители, потому он подозревал и ее. Многим хотелось показаться в его обществе, ведь он являлся одним из самых завидных женихов в мире. Любители поживиться за чужой счет мечтали войти в узкий круг его знакомых, поскольку это придало бы веса их собственному статусу.
А Дженне нужны были только его объятья. Его поцелуи. Его полуночный шепот. Естественно, он ей не верил.
Теперь все изменилось. Она пришла сюда не для себя, а ради детей. Его сыновей.
– Мне не нужны были твои деньги, Ник. Но сейчас дело другое, и они мне понадобились, – сказала она и увидела, как сверкнули его глаза. – Это называется «пособие на ребенка», Ник. Твои дети его заслуживают.
Он уставился на нее:
– Пособие на ребенка?
– Именно, – она еще выше вздернула голову. – Можешь поверить, если бы мне надо было думать только о себе, я здесь не появилась бы. Но не волнуйся, я не собираюсь отхватывать большой кус от счетов «Фалько бэнк».
– Неужели?
– Именно. Я начала собственное дело, и оно идет вполне успешно, – с легкой гордостью сообщила она. – Но двойняшки требуют двойных расходов. Одна я все это не потяну. – Она помолчала, потом взглянула ему прямо в глаза и добавила: – Когда ты не ответил ни на одно мое сообщение, я решила, ты не достоин иметь детей. И если бы не отчаянное положение, ноги моей здесь не было бы. А если ты думаешь, что пребывание на твоем корабле доставляет мне удовольствие, ты с ума сошел, поверь.
– Значит, ты скрыла бы их от меня?
Он спросил это низким, мягким и чуть-чуть опасным тоном.
Дженну это не испугало. Ник может быть каким угодно бесцеремонным, самодовольным подонком, но ни для нее, ни для любой другой женщины он реальной угрозы не представляет.
– Если ты имеешь в виду, что я скрыла бы от своих сыновей, что их отец нисколько о них не заботился, то да, скрыла бы. Именно так я и поступила бы.
– Но если это мои сыновья, никто не имеет права держать меня от них в стороне, – прошептал Ник.
Некоторое смущение мелькнуло на лице Дженны, но она постаралась справиться с волнением. Просто в ее голове пронеслась мысль о том, что он может подвергнуть ее аресту, чтобы получить опеку над детьми.
– Ник, мы оба знаем, ты не стремишься стать отцом.
– Ты понятия не имеешь о том, чего я хочу и что меня волнует, Дженна, – он сделал всего один шаг и оказался почти вплотную к ней.
Дженна к этому была не готова и чуть не ахнула, когда грудью коснулась его груди.
Она взглянула ему в глаза и почувствовала, как от горячего взгляда Ника у нее задрожали колени. Он приложил ладонь к ее щеке, и жгучее тепло потекло по ее телу. Он наклонился к ней так близко, словно хотел ее поцеловать. Она затаила дыхание.
– Тем не менее, я обещаю, ты еще узнаешь, – пробормотал он.
ГЛАВА ТРЕТЬЯ
Она отвернулась, чтобы уклониться от его руки, избежать дальнейшего, потому что даже такой контакт был для нее слишком опасен. Ник отступил назад. В такой каюте это означало, что он оказался на полпути к двери. С такого более или менее безопасного расстояния он мог уже просто смотреть на нее и сдерживать желание запустить руку в ее волосы или, скажем, прижаться к ее губам.
– Сейчас у меня просто нет больше времени.
Она фыркнула и выразительно сложила руки на груди:
– Ну, конечно, слова – чтобы соблазнять, женщина – чтобы побеждать. Дела. Дела.
– Ты все такая же умница, – он даже себе не признавался, как соскучился по этому острому, находчивому язычку. Дженна всегда умела ставить его на место и выпускала дух из его эгоизма раньше, чем тот успевал раздуться.
Не часто ему встречались такие люди, как Дженна. По большей части те, кого он знал, готовы были лизать ему пятки, а не спорить. Все, кроме Терезы. И, конечно, Дженны. Но в его жизни больше не было Дженны.
– Вечером пообедаем. В моей каюте.
– Не думаю.
– Ты явилась сюда, чтобы со мной поговорить, верно?
– Да, но…
– Вот и поговорим. В семь часов.
Она не успела возразить, не успела даже ничего придумать, а он уже открыл дверь и ушел. В темном коридоре он остановился, выдохнул и пошел к лифту, который должен был вынести его обратно на свет из глубин корабля.
К пяти часам Дженна была уже готова встретиться с Мэри. Ее ждала «Маргарита».
Она вышла из своей крошечной, омерзительной, душной коробки через несколько минут после ухода Ника. Откровенно говоря, пока Ник был в каюте, помещение казалось еще меньше, чем было на самом деле. Она и не думала, что такое возможно.
Но Ник потряс ее больше, чем она ожидала. Только оттого, что она находилась рядом с ним, в ней пробудились все прежние чувства, которые она вроде бы приручила еще год назад. Кроме того, у нее все-таки было не много опыта в таких делах. И сейчас, когда все вернулось, Дженна начинала сомневаться, что ей опять удастся с этим справиться. До появления Ника в ее жизни был всего один мужчина, но он не произвел на нее такого впечатления, какое произвел Ник.
Она подумала о своих мальчиках, и у нее заболело сердце. Она еще никогда их не оставляла и, хотя знала, что двойняшки в надежных руках, все-таки страдала без них.
Она думала о детях и разглядывала «Бар капитана Джека». Как и во всем, что касалось корабля, здесь Ник тоже не поскупился. Стены светлого дерева поблескивали в свете люстр, выполненных в виде штурвалов. Барная стойка, тоже из светлого дерева, представляла собой плавную кривую, а столешница была из гранита цвета расплавленного меда.
В низкий рокот разговоров иногда вмешивался звон бокалов или громкий смех. Первый день в море, а уже сложились компании.
Только не для Дженны. После ухода Ника у нее было совсем не праздничное настроение.
Фактически большую часть дня Дженна пролежала в шезлонге на «Веранда дек», пытаясь вникнуть в содержимое книжки, которую она купила в сувенирной лавке, но не понимала ни единого слова.
Раз за разом ее мысли возвращались к Нику и к выражению его глаз. К холодному отторжению на лице, когда он впервые увидел своих сыновей.
Она не знала, что за этим последует, и беспокойство терзало ее весь день. Потому она и решила выпить с Мэри по «Маргарите». Сегодня она слишком много времени провела в одиночестве, слишком много размышляла. И теперь ей просто необходимо отвлечься от мыслей. Аромат текилы ей сейчас совсем не повредит. Тем более, что ей предстоит обед с Ником.
