Кэтрин Росс - Во власти купидона
Возникла пауза.
— Черт, Джемма, ты ревнуешь? — ухмыльнулся он.
— Не смеши меня, — разозлилась Джемма. — Напротив, надеюсь, вы будете очень счастливы.
— Спасибо.
И все? Больше он ничего не собирается ей рассказать? Она хотела спросить о многом, но не осмелилась. Вдруг он и вправду подумает, что она ревнует? Она ведь нисколько не ревнует. Просто ей любопытно.
— Ну, если мы пришли к взаимопониманию и ты даже желаешь мне счастья, почему бы нам не поужинать завтра?
— Ответ прежний, Маркус. Нет. Разговор окончен. Я хочу, чтобы ты ушел. У меня и без тебя полно проблем.
— Каких проблем? — спросил он.
Она чуть было не сказала ему о слухах насчет покупки журнала, но решила, что чем меньше он будет знать о ее делах, тем лучше.
— Давай просто скажем, что сегодня не самый лучший день в моей жизни, а твое присутствие делает его еще хуже. — Она подняла глаза, заметила Ричарда, несущего ей кофе, и помахала ему в надежде, что хоть это заставит Маркуса уйти.
Дверь открылась, и Маркус обернулся посмотреть, кто вошел.
— Подожди снаружи, — скомандовал он ошеломленному Ричарду. — У нас важный разговор.
К ярости Джеммы, Ричард тут же вышел, притворив за собой дверь.
— Как ты смеешь так говорить с Ричардом! — взорвалась она. — Он не твой лакей, а редактор в этом журнале.
— Мне плевать, кто он. Ричард может подождать, — отрезал Маркус.
Джемма не могла найти слов, чтобы выразить свое возмущение.
— Ты думаешь, что справишься со всем сама, Джемма, но ты жестоко ошибаешься. Быть матерью-одиночкой нелегко.
— Уж я-то знаю. Это ты понятия не имеешь о реальной жизни. А теперь мне надо работать. Чтобы растить сына!
Его глаза сузились.
— Я знаю, тебе нравится считать себя независимой, но поверь мне, без моей поддержки тебе будет очень, очень трудно. — Он сказал это тихим, пугающим голосом.
— Мне не нужна твоя помощь, Маркус. Я никогда тебя о ней не просила и не попрошу.
— Неужели? — Маркус встал. — Какие громкие слова! Надеюсь, произнесены не впустую, Джемма. Потому что, насколько я слышал, ты сейчас не в том положении, чтобы диктовать условия.
— Что ты хочешь этим сказать?
— Ну, например, я слышал, что дом, который ты снимаешь, выставлен на продажу, — сказал он непринужденно.
— Как ты узнал? — Она в недоумении уставилась на него.
Внезапно все стало ясно. Очевидно, мама позвонила ему и попросила о помощи. Вот почему он примчался сюда. Джемма поморщилась.
— Послушай, Маркус, не знаю, что мама сказала тебе, но…
— Твоя мать ничего мне не говорила…
— Тогда откуда ты знаешь, что дом продается? Объявления еще не было.
Он снова опустился на стул и посмотрел на нее в упор. Джемма смущенно отвела взгляд.
— Джемма, неужели ты, правда, верила, что можно снимать такой дом за столь смешную цену?
— Так это ты платил арендную плату? За меня?
Ярость ослепила ее.
— Нет. Это я установил арендную плату. Дом принадлежит мне, — сказал он. — Я знал, что ты не захочешь принять от меня помощь, поэтому пошел на небольшую хитрость.
— У тебя не было на это права! — Молодая женщина побледнела. Она встала. Колени дрожали мелкой дрожью. — Я велела тебе не вмешиваться в мою жизнь.
— Я не вмешивался в твою жизнь. Я делал это не для тебя, а для моего сына, — ответил Маркус.
— А теперь решил в один момент выставить нас за порог… — ледяным голосом констатировала Джемма. — А еще спрашиваешь, почему я не хочу принимать твою помощь.
— Я не выставляю вас. Ты можешь жить там сколько захочешь. Это только предупреждение. Я пытался уговорить тебя по-хорошему, но ничего не вышло. Теперь скажу прямо: я больше не позволю тебе держать меня в стороне от жизни сына.
— Тогда я тоже кое-что скажу тебе, — парировала Джемма. — Я не стала бы жить в этом доме даже бесплатно. Мы с Лайамом съедем к концу месяца.
— Лайам уедет со мной в Италию, — твердо заявил Маркус.
— Только через мой труп.
Маркус встал и медленно обошел стол. Подойдя к ней близко-близко, он протянул руку и коснулся ее лица. Учитывая, что они оба были в ярости, этот нежный жест был более чем странен. Джемму затрясло.
— Твое тело создано для страсти — не для ненависти, — прошептал он.
Их глаза встретились. Сердце Джеммы забилось как безумное, дыхание участилось. Она попыталась отшатнуться, но словно попала во власть колдовских чар. Ее с таинственной силой потянуло к нему.
— Я не хочу воевать с тобой, Джемма. Мы оба ставим превыше всего интересы Лайама, — продолжал Маркус. — И я хочу, чтобы мы пришли к компромиссу.
Каким-то чудом ей удалось сделать шаг назад.
— Ты разрешишь мне приезжать в Италию на каникулы? — мило улыбнулась она. — Спасибо, Маркус. Меня это не устраивает.
— Меня тоже. Я не хочу больше быть приходящим отцом.
— Тогда не уезжай из Англии, — хрипло ответила она, надеясь скрыть мольбу в голосе.
— Я должен.
— Это, наверное, особенная женщина, если она для тебя важнее сына.
— Для меня нет никого важнее сына, — заявил он твердо. — И я не собираюсь выбирать между ним и кем-то. Я получу все.
— Никто не может получить все, Маркус. Даже ты.
— Когда я чего-то хочу, я этого добиваюсь.
Твердая решимость, прозвучавшая в этих словах, заставила сердце Джеммы замереть в груди.
— У меня нет времени выслушивать твои самодовольные бредни. — Сквозь прозрачную стену она заметила, что Генри Перкинс смотрит на них. — Я не могу позволить себе ни одной свободной минуты сегодня. Приехал директор, и скоро будет важное собрание.
— Я знаю. — Маркус посмотрел на часы. — Мне тоже надо идти.
— Не стану тебя задерживать, — с иронией сказала Джемма.
Взгляд черных глаз, казалось, прожигал насквозь.
— Так я заеду за тобой завтра в половине восьмого?
Джемма не ответила. Дальше спорить с ним бесполезно. Самое лучшее — позволить ему думать, что он выиграл, а потом просто позвонить его секретарше и отменить ужин.
— Прекрасно. — Маркус принял молчание за знак согласия. — Увидимся позже. Кстати. — Открыв дверь кабинета, Маркус обернулся к Джемме. — Теперь, когда издательство принадлежит мне, можешь быть уверена: место редактора останется за тобой.
— Принадлежит тебе? — словно в тумане повторила она. — Что ты имеешь в виду?
Но он уже исчез за дверью, и Джемма в ужасе закрыла лицо руками.
Маркус подошел к Ричарду Барри, который ждал перед дверью в кабинет. Уже без кофе, отметил Маркус.
Соперник был моложе, чем представлял себе Маркус. Он выглядел даже моложе Джеммы. Наверно, около двадцати пяти. Шапка непослушных светлых кудрей и беспокойство в серых глазах.
