Кэрол Дин - Мужчина на всю жизнь
— Нет-нет, просто говорю как женщина, делавшая попытки и не раз терпевшая неудачу. И нас таких миллион. — Понизив голос, Мишель добавила: — Я не шучу, Линн, будь осмотрительна. Ты не…
— Не в его вкусе? — перебила Линн.
— Дорогая, я не имею представления, какой тип женщин предпочитает Пол. Даже не знаю, существует ли такой тип. Я лишь хотела сказать, что ты для него слишком хороша, он не твой мужчина.
— Мы с тобой едва знакомы, — в свою очередь рассмеялась Линн. — Почему ты так решила?
— Я знаю, как Пол относится к женщинам. Во всяком случае, так было до недавнего времени… Он любит их вечером и оставляет утром. Сдается мне, что ты из тех, кому нужен мужчина и на утро, а не только между полуночью и шестью утра.
Линн хотела согласиться с собеседницей, но та поспешно добавила:
— И послужной супружеский список у него дерьмовый — он трижды был женат.
— Я знаю.
— Так он сообщил тебе? Оказывается, у вас более тесное общение, чем я предполагала. Похоже, он пытается попадаться тебе на глаза.
— Попадаться мне на глаза? Я этого не заметила.
— До недавнего времени Пол стремился держаться на безопасном расстоянии от женщин. Так что сейчас он ведет себя довольно странно, если хочешь знать мое мнение. Но может быть…
— Может быть, закончим этот разговор? — перебила Линн, ей ужасно не хотелось погружаться в болото слухов и пересудов. Она вообще не любила сплетен, а что касается Пола, Линн уже твердо решила, что будет считать его другом, но особым другом. А вот что значит «особый», ей едва ли удалось бы объяснить.
— Согласна, — сказала Мишель. — К тому же не мое дело — обсуждать интимные связи Пола… или отсутствие таковых. А позвонила я, чтобы спросить, не хочешь ли ты завтра пройтись по магазинам.
— С удовольствием! Но у меня не так уж много денег.
— А у кого их много? Ты разговариваешь с умирающей от голода актрисой. Но я знаю в Париже места, где можно сделать удачные покупки, в этом положись на меня. Я заеду за тобой около десяти. Договорились?
— Договорились. Спасибо, Мишель.
— Дорогая, если хочешь поблагодарить меня, то поблагодари за предупреждение. Наслаждайся, но будь чрезвычайно осторожна. Не теряй голову и держи эмоции под контролем. Поняла?
— До завтра.
Едва Линн положила трубку, как телефон снова зазвонил. На сей раз звонил Пол — он уже ждал в вестибюле. Закончив разговор, она еще минуту держала трубку, словно боялась оборвать какую-то особую связь, установившуюся между ней и Полом. Другую руку Линн держала на сердце — там что-то кольнуло в ту секунду, когда она услышала уже хорошо знакомый баритон.
Линн чувствовала, что ее все сильнее влечет к Полу. Когда она смотрела на него, ее бросало в жар; когда он о чем-то говорил, она замирала, чтобы не пропустить ни слова; и при каждом его прикосновении — даже случайном — сердце ее сжималось.
Но с Полом происходило что-то странное, он стал совсем другим — вернее, охладел к ней и больше не целовал. Каждый день он возил ее по Парижу и каждый вечер, как только начинало темнеть, высаживал у отеля. Пола такие отношения, по-видимому, вполне устраивали, но Линн чувствовала, что ей хочется большего, и она не была уверена в том, что ведет себя правильно.
Она в задумчивости присела на кровать. Может быть, Мишель права? Может, некоторая осторожность не помешает? Но ей не хотелось быть осторожной. И уж совсем не хотелось постоянно анализировать свои чувства и поступки. Ведь вовсе не логика поддерживала их с Джеймсом после трагедии. Нет, не логика, а единение сердец — только оно дало им обоим новую жизнь. Казалось, что Джеймс уже никогда не заговорит и никогда не сможет общаться с людьми; казалось, что он никогда не будет ходить, не будет учиться и никогда не поймет, что должен взрослеть и превращаться из мальчика в мужчину. Здравый смысл твердил: не тешь себя надеждами, он может жить только так, как живет, не ожидай чуда. Но молитвы, идущие из глубины их сердец, сотворили чудо. Их спасли только вера и любовь.
Поднявшись с кровати, Линн взяла сумочку и легкий жакет. Спускаясь в вестибюль, она твердо решила, что и на сей раз не упустит своего — пусть Париж околдует ее, пусть очарует…
Выходя из лифта, Линн увидела Пола. Он встретил ее улыбкой, и она улыбнулась ему в ответ.
В шесть вечера они сидели в ресторанчике на берегу Сены, и официант разливал в бокалы бургундское. Этот ресторан входил в число популярных и находился недалеко от Лувра, где Пол и Линн провели большую часть дня. Косые лучи предзакатного солнца освещали готические пики собора Нотр-Дам, высившегося неподалеку.
Линн сбросила туфли без каблуков, очень удобные для прогулок по городу, и с облегчением вздохнула. При ней была целая коллекция путеводителей и проспектов, а рядом со стулом стояли объемистые пакеты с сувенирами.
— Повезу домой, — пояснила она.
Пол невольно улыбнулся. За несколько дней Линн накупила столько сувениров, что, наверное, ни один житель острова Сол-Спринг не останется без подарка — Пол нисколько в этом не сомневался.
Потягивая вино, он наслаждался его чудесным букетом и украдкой рассматривал женщину, сидевшую напротив него. У нее были шелковистые волосы, чуть рыжеватые… И прекрасные зеленые глаза. «Пожалуй, она слишком наивна, — размышлял Пол. — И все-таки — очаровательная женщина». Он чувствовал влечение к ней, и это ужасно раздражало его, выводило из себя. Ему захотелось все бросить и сбежать, забыть об обязанностях гида. Но Пол по-прежнему сидел за столиком, внимательно разглядывая свой бокал и утешаясь тем, что избегает хотя бы обедов вдвоем и поздних прогулок. Днем Париж совсем не тот, что вечером. Против соблазнов ночного Парижа трудно устоять, и он не собирался подвергать себя искушению.
— Вы загрустили? — неожиданно спросила Линн, внимательно смотревшая на Пола.
— Просто задумался, — солгал он и попытался улыбнуться.
— Он вам нравится? — Она указала на Лувр.
— А вам?
— Конечно. — Она засмеялась и отпила из своего бокала. — Но мне здесь все нравится. Не думаю, что вы сказали бы то же самое.
— Вы считаете меня пресыщенным, миссис Макдональд?
Линн промолчала и едва заметно усмехнулась.
— Вы правы, — кивнул Пол, — так и есть. Но даже я преклоняюсь перед великим искусством, перед гениальным творением минувших столетий.
— Я тоже… — в задумчивости пробормотала Линн. — Наверное, нужно быть очень увлеченным человеком, чтобы создавать нечто подобное. Как вы думаете, великие художники были здравомыслящими людьми?
— Думаю, что не очень. Иначе они стали бы мясниками. Мясники по крайней мере не голодают.
