Кейт Уолкер - Обольщение мисс Джонс
— Я очень опытный водитель.
— Не сомневаюсь.
Но это не означало, что она была с ним в безопасности. И вдруг Марте в голову пришла другая мысль и потрясла ее.
Она так странно чувствует себя с совершенно незнакомым мужчиной. Так с чего тогда она решила, что Гэвин — тот единственный, за которого следует выйти замуж? Как она могла подумать, что испытывает к нему достаточно чувств, чтобы ответить «да» на его предложение?
Но после трех долгих лет, в течение которых Марта ухаживала за своей больной матерью, ей так хотелось любви, семьи, будущего, что она упала в его объятия, словно зрелый плод. Спелая, глупая, маленькая слива. Она так нуждалась в чьей-то любви, что попалась на саму эту идею. Хорошо, еще вовремя опомнилась.
— А разве разрешается ездить без шлема? — спросила Марта, уклоняясь от прямого ответа.
— Мне казалось, вы хотите выбраться отсюда.
— Да… но только…
— Только если закон будет соблюден?
Насмешка в его голосе теперь была неприкрытой. Никогда прежде Марте так отчаянно не хотелось отбросить осмотрительность и оковы традиций и просто взять то, что предлагала ей жизнь. Осмотрительность привела ее к обручению с Гэвином — и что из этого вышло? Марту передернуло от мысли, что могло случиться, если бы она вовремя не спохватилась…
А сейчас жизнь давала ей шанс, который нельзя было упускать: исчезнуть с этим мужчиной, с этим Диабло. Марта открыла было рот, собираясь согласиться, когда Карлос бросил ей шлем — она едва успела его поймать.
— Теперь вас все устраивает, сеньорита? — спросил он.
Раздражение в его голосе заставило ее взглянуть на ситуацию с его стороны. Произошедшее напоминало абсурд. Что Карлос мог подумать, увидев ее на дороге в белом шелковом платье, фате, в отделанных стразами туфлях, к тому времени уже напоминавших мокрую жеваную бумагу. Она выбрала эти туфли, чтобы быть ниже Гэвина. С Карлосом этого бы не потребовалось — он был сантиметров на десять — пятнадцать выше ее.
— Но, — продолжал Карлос, нотка насмешки смягчила его тон, — шлем вряд ли можно будет надеть на все это… — Он красноречиво посмотрел на ее замысловатую прическу, поверх которой красовалась тиара с белоснежной вуалью.
Марта встретилась с ним глазами, и это стало ошибкой. Пульс ускорился, голова закружилась. Ее сердце стучало так сильно, что казалось, его можно было услышать. У Марты пересохло в горле.
— А вы… вы не могли бы мне помочь отстегнуть эту штуковину? — с трудом выговорила она, показывая на тиару.
— Я что, горничная? — пробормотал Карлос.
Но его голос прозвучал мягко, хотя в глазах по-прежнему горел все тот же беспокойный огонь.
— Просто вытащите оттуда все шпильки… Если вы смогли так ловко разделаться с моим платьем, то уж с волосами наверняка справитесь.
Неожиданная дрожь пробежала по телу, когда Марта представила, как Карлос разрывает на ней платье. Лицо покраснело.
— Ладно, так и быть… Дайте мне посмотреть. — Он протянул руку к лицу Марты и мягко, почти нежно, повернул ее голову к тусклому серому свету.
Она замерла. В такой сумасшедший день легкое прикосновение заставило ее забыть обо всем. Движение его руки было едва уловимым, ласковым, успокаивающим. Марта словно оттаяла изнутри. Ей захотелось прижаться щекой к его ладони и дать своему напряжению раствориться в его неожиданном порыве.
Марта ожидала, что большие руки Карлоса не сразу справятся с задачей. Сама она могла бы сделать это быстрее… если бы захотела. В его могучем теле чувствовалось какое-то странное напряжение, словно в нем тоже шла борьба.
Что он там такое говорил? Что просто уехал, оставив все? Оставив что? И где? Этот акцент не принадлежал северной части Англии. Со своей оливковой кожей и блестящими черными волосами Карлос казался чужим в этих краях, словно гибкий сильный ягуар вдруг прокрался в туманные серые холмы. Эта мысль заставила Марту судорожно втянуть в себя воздух.
— Que? Что? — спросил он.
Карлос услышал ее короткий вздох. Их взгляды снова встретились.
— Я сделал вам больно?
— О нет… Нет, — прошептала Марта.
Она не знала, что с ней случилось. Но слово «больно» явно могло описать ее состояние. Напряжение ушло только затем, чтобы освободить место горячему покалывающему ощущению электрического тока, пробегающего по коже. Внутри Марты зрело желание, заставляя хотеть прикоснуться к этому мужчине. Быть ближе к нему. А потом ей захотелось бы большего. Больше прикосновений. Больше Карлоса.
— Я хочу выбраться отсюда, — хрипло произнесла она.
«С тобой». Она отважилась только подумать так — слишком испуганная, слишком неуверенная, чтобы озвучить эти слова. Она не знала, что случилось бы, скажи она это вслух.
Карлос на мгновение задержал взгляд на ее лице, затем вернулся к своему занятию. Марта чувствовала, как с каждой шпилькой, с тихим звоном падающей на землю, ей становилось все легче. Внутри ее разливалось тепло, напряжение покинуло мышцы. Она выпрямилась, боль и ужас, терзающие душу, оставили ее, сменившись новым чувством ожидания и надежды.
— Так почему вы сбежали со свадьбы? Что этот парень вам сделал?
Интересно, спрашивал ли он, только чтобы прервать молчание, или ему действительно хотелось знать? Но поскольку Карлос не смотрел сейчас Марте в лицо и — что еще более важно — она и сама не видела его глаз, ей было удивительно легко ответить ему.
— Почему я сбежала? — повторила она, гордо подняв подбородок в попытке изобразить позу «ничто не может волновать меня меньше», хотя вряд ли у нее получилось правдоподобно.
— Как правило, к этому времени жених и невеста…
— …глядя друг другу в глаза, произносят клятву верности? Так, значит, вы испытываете жалость к моему бедному покинутому жениху, оставшемуся одиноким? Не надо жалеть его. Он более чем счастлив, занимаясь любовью с моей лучшей подругой, если, конечно, еще не выдохся, имея ее на нашей брачной постели.
— Так этот ублюдок действительно?..
Пальцы Карлоса сжались на волосах Марты, и она едва не вскрикнула от боли. Но в то же время почувствовала радость. Значит, она ему небезразлична. Его злость была как бальзам для ее ран, с которыми она покинула Хаскетт-Холл. По крайней мере, для некоторых.
— Я видела его — их, — когда они занимались любовью. Но я очень быстро закрыла дверь, — добавила Марта с нарочитой легкостью. — Не думаю, что они заметили меня — были слишком… увлечены процессом. Тогда мне захотелось убежать как можно дальше и никогда больше не возвращаться.
Она добралась до дороги через торфяник, а потом, слишком устав, чтобы продолжать идти в этом дурацком свадебном наряде, остановилась на обочине.
