Ким Лоренс - Сделай меня счастливой
Она всегда возвращалась с чувством вины, говорила, что он единственный мужчина в ее жизни, и какое-то время все шло хорошо, но потом всегда появлялся новый мужчина. И однажды она не вернулась. Рафаэль отправился на ее поиски, но опоздал.
Она умерла в одиночестве в каком-то далеком селе, в котором даже не было чистой воды, не говоря уже о докторе. И Рафаэль в то время даже не смог позволить себе купить надгробный камень.
В то время ему было пятнадцать, и он копил на надгробие два года. Сейчас в деревне была чистая вода, а в прошлом году он заложил первый камень клиники.
— Но это не мешает вам быть экспертом, — протянула Либби. — Почему я не удивлена? Чтобы вы знали, с Юстасом плохо обращались. Ему нужны нежность, забота и любовь, а не запугивание, и он…
Только войдя во вкус своей речи, Либби остановилась, потому что напряжение, исходившее от него, наконец, достигло ее. Она посмотрела на него:
— Вы в порядке? Голова?
Нет, физическая боль не могла объяснить те ужасные страдания, которые отражались в его глазах.
Рафаэль взглянул в небесно-голубые глаза и почувствовал странное желание ударить ее за то, что она увидела больше, чем должна была.
— Моя голова в порядке, — сказал он, делая шаг вперед, но мысленно он сделал несколько шагов назад, отталкивая мрачные воспоминания и фокусируясь на ложбинке между ее грудей, которую открывал вырез на свитере. — Итак, вы разбираетесь в животных.
Либби проследила направление его взгляда и задрожала. А ведь на мгновение она решила, что он не поверхностный человек! Она с отвращением фыркнула и отклонилась назад. Она еще сильнее презирала себя за то, что ее тело продолжало реагировать на него без ее согласия.
— Скажем так, я предпочитаю их мужчинам, — улыбнулась она и мысленно добавила «некоторым».
И сделала вид, что не услышала его смеха.
— А теперь, если позволите…
Она повернулась к нему и сделала жест рукой, словно застегивала рот на молнию.
Рафаэль улыбнулся и наклонил голову.
Либби продолжила уговаривать Юстаса подойти к ней, пока ее терпение не иссякло. Она выпрямилась, что-то пробормотала и откинула прядь волос с лица.
— Ладно, если вы такой умный… — Она фыркнула, почему-то надеясь, что у него тоже ничего не получится.
Он шагнул вперед, сказал несколько строгих слов на своем родном языке, и собака, которая неожиданно стала понимать испанский, пошла к нему, словно овечка.
Либби стиснула зубы и мысленно назвала пса предателем, когда тот сел у его ног и завилял хвостом, едва мужчина наклонился, чтобы погладить его по голове и прошептать слова похвалы, а потом поднял поводок с земли.
Либби взяла в руки протянутый поводок и сощурилась.
— Если бы я привела вас домой, моя семья бы вас усыновила.
Она притянула собаку к себе и погладила по голове.
— А разве в этом случае я не буду вашим братом? — усмехнулся он.
— У меня уже есть брат, и я уверена, что у вас есть своя собственная семья.
Может, жена?
Она ужаснулась при этой мысли. Может, она целовала не просто незнакомца, а женатого незнакомца? Посмотрев на его левую руку, она с облегчением отметила отсутствие кольца.
Рафаэль покачал головой:
— Нет, моя мама умерла несколько лет назад. Больше у меня никого нет.
— Это так грустно! — воскликнула Либби.
Глава 4
— Грустно? — Рафаэль приподнял бровь и заметил, как сочувствие исчезло из голубых глаз после того, как он цинично добавил: — Я не завидую тому, что вижу в семьях. Лежать.
Собака немедленно перевернулась на спину.
— Юстас! — Либби сердито потянула пса к себе. — Ты идиот!
— Меня называли и хуже.
— Не вы. — Либби заметила насмешливый блеск в глубоко посаженных глазах и добавила, стараясь скрыть улыбку: — Вы тоже, но сейчас я говорила с собакой.
Губы Рафаэля растянулись в сардонической улыбке, которая тут же исчезла, когда за углом появилась машина.
Поняв, что он больше не обращает на нее внимания, Либби повернулась по направлению его взгляда и увидела ярко-красную классическую спортивную машину с открытым верхом, которая медленно ехала к ним.
Женщина за рулем помахала рукой, когда заметила их, и притормозила.
Рафаэль не махал в ответ, но Либби была уверена, что женщина, которая припарковала машину и грациозно выпрыгнула из нее, была ему знакома.
Либби смотрела на женщину, завидуя ее роскошной фигуре, длинным ногам и умению так хорошо смотреться в джинсах в обтяжку. Издалека она казалась фантастической, а вблизи оказалась еще более совершенной.
— Ра… о боже, кровь! — воскликнула блондинка, прижимая руку ко рту. — Мне плохо.
Либби тоже было плохо. Каким должен быть мужчина, чтобы целовать женщину, пока его девушка едет спасать его?
— Я бы попросил тебя этого не делать.
Либби получила ответ: такой мужчина, который будет подобным тоном разговаривать со своей девушкой. Она удивилась, заметив, что женщина не только не обиделась на его слова, но и выглядела благодарной.
— Прости, я опоздала. Застряла за трактором. Как думаешь, шрам останется? — спросила она, завороженно глядя на раненое лицо. — Ты прочистил раны? Там может быть грязь.
Чувствуя, что его личный ассистент вот-вот перейдет в режим навязчивого невроза, он ответил таким тоном, который позволил бы замять ситуацию до того, как она выйдет из-под контроля.
Гретхен была лучшим ассистентом, когда контролировала свой невроз, но когда она теряла самообладание, никто не знал, что может произойти. Например, однажды в полночь ему позвонил уборщик и сообщил, что его ассистент включает и выключает свет в ванной и никак не может выйти из комнаты. Позже Рафаэль понял, что он много раз мог заподозрить неладное, просто он не обращал внимания. И тогда он решил, что лояльность — это улица с двусторонним движением.
Тогда он отказался принять ее заявление об уходе, которое она протянула ему, заливаясь слезами. Рафаэль сказал, что не может потерять лучшего ассистента, который когда-либо у него работал, только из-за того, что ей требовался час, чтобы помыть руки.
Вместо этого он нашел психолога, пользовавшегося очень хорошей репутацией, и настоял на том, чтобы она стала посещать его. Результат не заставил себя ждать, хотя Гретхен говорила, что она пока еще на пути к выздоровлению.
— Рану промыли, — сказал Рафаэль.
Либби открыла рот, чтобы возразить, но осеклась под его взглядом.
— И ты не опоздала.
Гретхен покачала головой и посмотрела на часы:
— Я сказала, десять минут, а сейчас…
