Барбара Макмаон - Южная баллада
Шрамы Халида не были красными, значит, ожоги давние. Но с его деньгами он мог прибегнуть к услугам пластических хирургов.
Элла вскочила и принялась мерить шагами студию. Ей следовало сосредоточиться на разработке эскизов. Пора создать коллекцию, которую возьмут на выставку, а затем продадут по высокой цене. Госпожа аль-Харум обещала поговорить с владельцем галереи, но, вероятно, не стала торопиться с этим. Стоит ли предлагать произведения искусства, которые будут закончены через несколько лет?
— Что же делать? Плохо, если он попытается выкинуть меня отсюда. Мне в самом деле некуда идти, нет шансов попасть с работами на выставку, если кто-нибудь не поручится за меня, — вслух рассуждала она.
Главное — не сдаваться. До тех пор пока ее — брыкающуюся и орущую — не выволокут из студии, она будет работать над коллекцией.
День тянулся бесконечно. Всякий раз, думая о Халиде аль-Харуме, Элла приказывала себе сосредоточиться на эскизах ваз из синего и красного стекла. Ей удавалось поработать некоторое время, затем вдохновение исчезало, и она снова принималась размышлять о Халиде.
Элла решила не выходить на пляж. Обычно прогулки освежали ей голову, но сегодня ей меньше всего хотелось снова встретиться с Халидом.
Она какое-то время провела на террасе, стараясь успокоиться. Чем активнее она отгоняла от себя образ Халида, тем настойчивее он появлялся перед ней. Наконец Элла вскочила на ноги. Многие месяцы она гуляла вдоль берега. Незачем изменять своей привычке только потому, что здесь соизволил появиться Халид аль-Харум.
Ступив на песок, она огляделась. Никого. Элла медленно добрела до воды, затем повернула на юг. Если Халид выйдет на прогулку, он, вероятнее всего, пойдет в обратном направлении, туда, где они встретились. Следовательно, Элла с ним не столкнется.
Прошло немного времени, и молодая женщина стала успокаиваться. Она забыла о заботах и волнениях и постаралась насладиться ночью.
— Я догадывался, — раздался голос справа от нее. Халид поднялся с песка и подошел к Элле. — Я предполагал, что сегодня ночью вы отправитесь в другую сторону, и оказался прав.
Тон мужчины был весьма самодовольным, ей захотелось его ударить.
— Тогда я развернусь и пойду на север. — Она остановилась и посмотрела на него.
Он пришел на пляж раньше и ждал ее? Вероятно, снова станет уговаривать уехать.
— Я не мешаю вам гулять где угодно, — произнес Халид, стоя рядом с ней… чуть ближе дозволенного.
Волна омыла ноги Эллы. Прохладная вода рассеяла чары.
— Вы, несомненно, тоже можете идти куда захотите, — заявила Элла и двинулась вдоль кромки воды.
Халид не отставал. Молчание затягивалось. Элла совсем потеряла покой. Ее нервы были на пределе.
— Я звонил адвокату, — наконец сказал он.
Она не ответила, ожидая плохих вестей.
— Радуйтесь. Договор аренды не оставляет никаких лазеек. Вы имеете право оставаться в гостевом домике столько, сколько пожелаете. У вас есть право расторгнуть договор до истечения срока, а вот у моей бабушки и у меня такого права нет.
Элла совсем забыла об этом. Госпожа аль-Харум особо настаивала на том, что она может покинуть поместье в любое время. Но Элла даже предположить не могла, что уедет отсюда.
— Так что, если вы решите уехать, я заплачу вам, — продолжал Халид.
— Я живу здесь не ради денег, — бросила она.
— Почему вы поселились в нашей стране? У вас нет семьи. Нет мужа. Что удерживает вас здесь?
— Здесь спокойно, — объяснила Элла. — Красивое место в красивой стране. У меня тут друзья. Кишари — мой дом.
— Спокойно? Разве? — удивился Халид.
Элла замедлила шаг. Пора раз и навсегда с этим покончить.
— Слушайте, я приехала сюда, когда мне было очень тяжело — сразу после смерти мужа. Ваша бабушка сделала для меня больше, чем кто бы то ни было. Она дала мне кров, защитила от проблем и помогала пережить горе. Я ее вечная должница. Я никогда не смогу с ней рассчитаться. Мне было очень больно, когда она умерла. Сейчас я начинаю обретать покой и не желаю разрушать свою жизнь потому, что вы решили избавиться от дома, который любила ваша бабушка. Она завещала его вам, надеясь, что вы здесь поселитесь. Не втягивайте меня в ваши дела. Я не возьму деньги. Оставьте меня в покое и позвольте заниматься тем, чем я занимаюсь последние месяцы.
— Жизнь не стоит на месте. Да, бабушка завещала мне поместье, надеясь, что я поселюсь в нем. Вы видели меня сегодня утром. Теперь вам понятно, почему я никогда не женюсь. К чему из сентиментальных соображений сохранять это поместье, приезжая сюда один-два раза в год, если тут ежедневно может радоваться жизни другая семья? Думаете, мне будет легко его продавать? Да и родственники будут уговаривать меня сохранить дом. Но я считаю преступлением оставлять поместье пустующим год за годом. Что в этом хорошего?
— Почему вы никогда не женитесь? Разве на пожаре вы пострадали целиком? — изумленно спросила Элла.
— Что?! — Халид был поражен ее вопросом.
Ох, великолепно! Зачем она открыла рот? Теперь придется объясняться.
— Разве вам нельзя усыновить детей или что-то в этом роде?
Он расхохотался. Элла нахмурилась:
— Итак, в этом отношении вы в порядке. — Она прищурилась. — Тогда в чем проблема?
Халид наклонился к лицу Эллы, она почувствовала его теплое дыхание. Молодая женщина уставилась в его карие, как и у нее, глаза, плохо различимые в тусклом мерцании звезд.
— Повторяю, сегодня утром вы меня видели при свете солнца. Какая женщина захочет приблизиться ко мне? — очень тихо спросил он.
— Вы глупы или считаете таковой меня. Вы красивы, за исключением небольшого дефекта. У вас правильная речь. Полагаю, вы хорошо образованны и очень богаты. Почему в вас нельзя влюбиться? Ваша бабушка считала, что вы должны жениться.
— Я не хочу, чтобы за меня выходили замуж из-за денег. У меня тяжелый характер. Уверяю вас, внешний вид много значит, когда люди ищут себе партнеров. У моей бабушки был счастливый брак, и она мечтала, чтобы были так же счастливы ее внуки.
— Я все-таки не поняла, в чем проблема?
— Вероятно, вы действительно глупы. Проблема в этом шраме. — Халид взял Эллу за руку и провел ее ладонью по своей щеке, прижимая к сморщенной коже.
Он отпустил руку женщины, но она ее не убрала. Его кожа была теплой, хотя и неровной. Элла осторожно погладила ее большим пальцем, коснулась губ, которые не повредило пламя. Ее сердце учащенно билось, она была заворожена. Халид приговорил себя к одиночеству. Она знала, что это такое. После смерти Александра Элла повела себя точно так же.
