Кэрол Мортимер - Итальянец с дурной репутацией
— Хотите выпить?
Вздрогнув, Белла подняла глаза на Габриеля. В руке его искрился бокал. Естественно, с шампанским!
— Благодарю, — сказала Белла и, вспыхнув, осторожно взяла напиток, боясь соприкоснуться с пальцами Габриеля.
— Вы тоже первый раз в Сан-Франциско? — спросил он, внимательно анализируя все, что говорит и делает Белла.
— Да.
— Город понравился?
— Очень.
Лаконичность ее ответов явно не понравилась Габриелю. Но не успел он задать следующий вопрос, как к ним подлетела Далия и увела с собой Клавдию.
Из-под опущенных ресниц Белла метнула быстрый взгляд на Габриеля. Она так и не поняла, узнал он ее или нет.
Повисла гнетущая тишина. Окруженные шумной веселой толпой, они словно очутились на арктическом острове — такой холод воцарился между ними.
— Здесь есть приемная, где можно поговорить, — бросил Габриель, прищурив глаза.
Она облизала внезапно пересохшие губы:
— Мне и тут хорошо, благодарю, мистер Данти.
Он резко приобнял Беллу и вцепился пальцами в ее плечо. Затем стремительно двинулся к выходу и, точно тряпичную куклу, поволок ее за собой.
— Но…
— Ты что, хочешь устроить сиену и выяснить отношения прямо здесь? — прошипел он, глядя на нее сверху вниз.
Белла сжалась, поймав его жесткий, пылающий яростью взгляд.
— Не понимаю, о чем вы…
— О, я уверен, ты все прекрасно понимаешь, Белла, — с угрозой в голосе прохрипел он.
Теперь Белла точно знала, Габриель не забыл ее, он помнил о ней все эти долгие пять лет.
Глава 2
— Понятия не имею, что мы должны выяснить, мистер Данти, — заявила Белла, как только они заняли кресла в пустой комнате для приемов.
— О, мы ведь старые знакомые, так что тебе, Белла, лучше избавиться от официального тона.
— Старые знакомые? — с деланым недоумением спросила она.
— Не ломай комедию, Белла! — процедил он.
Она бросила на него быстрый взгляд и отвела глаза.
— У меня не было уверенности, что ты помнишь о нашей встрече…
— Я помню, — произнес он каким-то надорванным голосом.
Она проглотила комок в горле, прежде чем отважилась на признание:
— Я тоже, Габриель.
Бесцветная улыбка скользнула по его губам.
— Ты не ожидала меня тут встретить, правда?
— Конечно нет, фамилия невесты — Фабрицци.
— Мать Далии — младшая сестра моего отца и, стало быть, моя тетя, — объяснил Габриель.
— Очень мило с твоей стороны примчаться из далекой Италии на свадьбу кузины, — попыталась уязвить его Белла.
Скептически хмыкнув, он изрек:
— Я не живу в Италии, Белла, — и, увидев ее изумление, добавил: — В часе езды отсюда раскинулись виноградники Данти, там я и провожу большую часть своего времени. Кстати, в Сан-Франциско, у меня есть дом.
— Тебе нравится жить в Америке? — полюбопытствовала она.
— В этом есть свои преимущества. — Он пожал плечами и предложил: — Однако оставим пустую болтовню и перейдем к делу!
Белла насторожилась:
— Что ты от меня хочешь?
Очень интересный вопрос, мрачно подумал Габриель. Он так надеялся, что ему удалось навсегда стереть из памяти ее образ и ту единственную безумную ночь… Но вот в толпе он вдруг увидел ее, мгновенно узнал, и все в нем перевернулось.
Изабелла Скотт держалась легко. Весь облик ее дышал спокойной силой и достоинством. Она была потрясающе красива: фиалковые глаза сияли дивным блеском, роскошные черные как ночь волосы каскадом ниспадали на спину, укороченные шелковистые пряди ласкали лицо и шею. Вечерний туалет фиолетового цвета подчеркивал стройность стана и пышность груди.
Что он хочет?
Не видеть, не чувствовать всего этого!
— Что же ты мне можешь дать, Белла? — Он с напряженной пытливостью впился в ее глаза.
Он знал, что сильно изменился за последние пять лет. По утрам во время бритья он видел в зеркале уродливый шрам и каждый раз испытывал гнетущее чувство вины и груз тех перемен, которые с ним произошли. Возможно, его обезображенное лицо внушает Белле отвращение?
— Что я могу тебе дать? — повторила она вопрос и тут же нашла ответ: — Ничего!
Габриель прикоснулся к искалеченной щеке и холодно буркнул:
— Гм, как обычно, ничего нового.
Почему же в его глазах столько презрения? — поразилась Белла. Ведь это он обидчик, соблазнитель, а она пострадавшая сторона. И не важно, что его тогда бросила Джанин Чайлд и ушла к другому пилоту «Формулы-1».
Звали гонщика Пауло Дескари. Он погиб в автокатастрофе. Через пару часов после того, как Габриель и Белла расстались.
В день трагедии Джанин Чайлд публично заявила, что Габриель из ревности умышленно спровоцировал аварию.
Обвинения экзальтированной Джанин Белла никогда не воспринимала всерьез. Однако уверенность в том, что Габриель затащил ее в постель, чтобы просто забыться, никогда не оставляла ее.
Да как он смеет теперь смотреть на нее с таким презрением?!
— Я изменилась, Габриель, — многозначительно заметила девушка.
— К лучшему?
Белла пришла в негодование, и воскликнула:
— Какого черта!
— Ты замужем, Белла? — резко перебил ее Габриель. Он метнул взгляд на ее руку и, не заметив на безымянном пальце обручального кольца, добавил: — Значит, нет. Что ж, тоже хорошо.
Белла чуть не лопнула от возмущения:
— С таким же успехом это можно сказать и про тебя!
— Возможно, — скривился он.
— Завтра у Брайана и Далии свадьба, давай не будем ссориться, — предложила она, понимая, какой пыткой может обернуться для нее предстоящий праздник.
Под маской смиренного спокойствия она пытается скрыть волнение и тревогу, догадался Габриель и спросил:
— Твои родители и брат тоже здесь?
— Да, — тихо подтвердила она. Сардоническая улыбка скользнула по его губам.
— Они, как и твоя сестра, даже не подозревают, что мы знакомы?
— Нет, — вздохнула она.
— И ты бы хотела, чтобы ситуация не менялась?
Белла прищурила глаза:
— Да!
— Они не поймут, как пять лет назад мы оказались в одной постели.
— Я сама не понимаю, куда уж им! — воскликнула Белла. — Подобное поведение совершенно мне несвойственно. Абсолютно! — твердо добавила она, проклиная свою былую наивность, открытость и доверчивость.
* * *
Трясущимися руками Белла судорожно сжала бокал с шампанским. Габриель заметил ее смятение, и в душе его шевельнулось невольное сострадание. Опять шампанское! Габриель вспомнил, как ручеек шампанского струился на женское тело, как он медленно слизывал сладкие капли с нежной теплой кожи, — и чувство жалости испарилось.
