Элизабет Эштон - Парижское приключение
— Рени, месье Себастьен хочет сделать тебе одно предложение, — заговорила Ава.
Леон приподнял бровь; Рени еще раньше заметила эту его характерную особенность.
— Рени… Это ведь мужское имя.
— Они по-разному пишутся, — сухо сказала Рени, увидев, как распахнулось его полотенце. Она вспомнила, как ее мать многословно объясняла каждому новому человеку происхождение ее имени: «Я хотела назвать ее Ирен, красивое имя, в переводе с греческого означает мир», но муж сказал, что ее станут называть Айрин, а он терпеть не мог этого имени, поэтому мы сошлись на Рени». Но их усилия оказались напрасными, поскольку и Барри, и сестра называли ее Рин.
Леон поклонился.
— Простите меня, мадемуазель Рени. Я не хотел вас обидеть, — он откровенно любовался ею. — Я сейчас в большом затруднении. Со мной было две модели, но у одной из них случился аппендицит, и она угодила в больницу. И я подумал, может быть, вы…
Рени покачала головой.
— Это невозможно, месье.
— Но почему, Рени? — обеспокоенно спросила Ава.
Она уже успела все прикинуть. После поездки в Гранд Бьер они должны уехать из Франции, и конечно, она не может оставить Рени одну; но если месье Себастьен разрешит ей сделать несколько снимков моделей его коллекции для следующего номера журнала, то ради этого Ава задержится на денек-другой. Может быть, она могла бы даже снять все модели, если бы удалось попасть с камерой в «Эрмитаж», проникнуть в который ей пока не удавалось.
— Но мы же сегодня уезжаем. — Рени подумала о Барри. Он будет ждать ее сегодня вечером, и она обещала ему оставить это занятие в ближайшее время. Его шокировала бы сама мысль о том, что она будет работать у месье Себастьена.
Ава повернулась к французу.
— Мадемуазель совершенно замерзла, — весело сказала она. — Вероятно, мы могли бы позже обсудить этот вопрос, когда она отогреется. — И она бросила на Рени недовольный взгляд.
Леон рассыпался в извинениях, ругая себя за невнимательность. «Подхалим», — подумала Рени, стараясь вызвать в себе неприязнь к нему. Он пояснил, что дело очень срочное. Показ моделей должен состояться в полдень, и если мадемуазель будет столь добра и согласится оказать ему эту любезность, то ей нужно будет примерить платья. Он бы вызвал другую модель, чтобы заменить бедняжку Джулию, но не уверен, что платья подойдут ей, а у мадемуазель Рени точно такие же параметры, что и у Джулии. Он окинул Рени опытным взглядом с ног до головы, так что ей захотелось влепить ему пощечину. В любом случае, другая девушка не успела бы к полуденному показу.
Ава предложила ему зайти к ним в отель через пару часов.
Тем временем ассистенты упаковали одежду и все снаряжение, команда разместилась в двух автомобилях, чтобы вернуться в Ла Боль. Рени удалось сесть в ту машину, где для Авы не оставалось места. По непонятным причинам ее редактор хотела, чтобы она приняла это предложение; но Рени вовсе не желала задерживаться здесь и огорчать Барри — по крайней мере, так она сформулировала это для себя. Объяснить истинную причину отказа она не могла, но что-то подсказывало ей остерегаться Леона Себастьена.
Вся команда из «Свининг Лайф» остановилась в маленьком отеле на Рю де ла Конкорд, которая, начинаясь от самого моря, тянулась до шоссе. Просторный центральный холл отеля «Три сосны» выходил на улицу, и летом его двери были настежь открыты навстречу солнцу, воздуху и соснам, которые и дали название отелю.
Рени приняла ванну и постепенно отогрелась. Чувствуя себя гораздо лучше, она спустилась в холл. На ней был скромный темно-синий костюм, отороченный белым кантом. Она успела лишь слегка привести в порядок волосы, и сейчас, без макияжа, ее лицо было матово-белым.
Ава Брент надела черный костюм, смягчив его мрачность белым шейным платком, и изящную черную шляпку. Она выглядела прекрасно для своих лет, лицо и волосы были подкрашены, но иллюзий относительно ее возраста не возникало. Ее суровые голубые глаза, казалось, видели вас насквозь.
— Но почему, — недоумевала Рени, — они устраивают показ моделей здесь в это время года? Не понимаю. Это же абсурд.
— Потому что на этой неделе в «Эрмитаже» проходит международный конгресс, — сообщила ей Ава. — Вероятно, они выбрали это место как курортное. С делегатами приехали их жены, и шоу должно прийтись им по вкусу. Разумеется, нас это никак не касается, но нельзя упускать такой возможности! Та девушка заболела очень кстати… Господи Боже мой! Милочка!
Ава буквально взорвалась, заметив выражение протеста на лице Рени.
— Неужели ты не понимаешь, какую возможность тебе преподнесли прямо на блюдечке? Показывать модели из коллекции Себастьена! Да другие девушки ради этого готовы на все и не упустили бы такой шанс.
— У меня недостаточно опыта, — слабо возразила Рени.
— У тебя есть то, что нужно, — отрезала Ава. — Опыт здесь ни при чем.
Рени удивилась; Ава Брент вовсе не имела склонности расточать комплименты. Зная свою редакторшу достаточно хорошо, Рени гадала, что же Ава надеялась извлечь из этого предложения.
— И кроме того, Леон Себастьен — очень приятный молодой человек, — вкрадчиво добавила Ава.
— Эксгибиционист, — вдруг выпалила Рени. — Если он хотел связаться с нами, то почему не сделал это по-человечески?
— Наверное, хотел посмотреть тебя в деле, прежде чем делать предложение, — сухо сказала Ава.
Рени вспыхнула, вспомнив, что когда он выходил из воды, она была почти обнаженной — и тотчас разозлилась на себя; уж кто-кто, а Леон привык видеть обнаженных девушек, и его интерес относился не к ней лично.
— Я не могу здесь больше оставаться, — твердо сказала Рени. — Сегодня последний день нашего контрактами и у меня… м-м… есть другие обязательства.
Это было не совсем так, но Ава не знала этого.
— В таком случае тебе придется отказаться от них. — Ава теряла терпение. — Господи! Детка! Неужели ты полная дура?
В этот момент в холле появился Леон Себастьен и направился в их сторону. Его красивый белый свитер с красно-черной полосой спереди и светло-серые брюки прекрасно гармонировали с блестящими как шелк черными волосами. Он двигался с гибкой грацией пантеры. Если бы Рени не видела его утром в море, то она приняла бы его за неженку; и неожиданно у нее возникло подозрение, что он именно для нее забрался в холодную воду.
Ава восторженно приветствовала его — она играла свою игру. Официантка появилась с необычным для нее проворством, явно очарованная новым посетителем. Да, он выпьет кофе. Не составят ли они ему компанию? Ава ответила утвердительно.
Его предложение было простым. Рени должна выйти на подиум дважды — в полдень и после обеда. Таким образом, у преемницы Джулии будет достаточно времени, чтобы «подготовиться» — его смуглые вытянутые кисти сделали выразительный жест. Ей придется демонстрировать полдюжины платьев; для нее снимут «первоклассный» номер в «Эрмитаже», где она сможет отдохнуть и переночевать, если не захочет уезжать на ночь глядя. Он оплатит все расходы и выплатит мадемуазель большой гонорар, ценя ее доброту и помощь.
Пока он говорил, его глаза оценивающе скользили по Рени — точно так же он смотрел на нее тогда в Лондоне, во время их чаепития. Она вспомнила его слова о том, что она кого-то напоминает ему. Искал ли он и сейчас черты сходства?
— У меня нет разрешения работать во Франции. Вернее, на французскую организацию, — сказала Рени.
Ей самой не до конца было понятно ее нежелание взяться за эту работу. Ведь появляться в красивых нарядах в роскошном отеле — разве не об этом она мечтала? Но интуиция подсказывала ей остерегаться этого человека.
Он отвечал, что все это можно уладить, что французская полиция относится к таким вещам с пониманием. Затем настала очередь Авы раскрыть свои карты. Она не может оставить Рени одну, и, разумеется, она сама могла бы задержаться здесь на день, если только… — и Ава выдвинула свои условия. Леон с сомнением смотрел на нее. Это было непросто, так как показываемые модели не были предназначены для публикации. Ава пообещала ему, что использует снимки, выждав несколько недель, когда это шоу станет делом прошлого. Они продолжали торговаться, несмотря на то что на столе появился кофейник с ситечком, и лишь оговорив все детали, откинулись на стульях и с удовольствием принялись за кофе. Леон предложил им турецкие сигареты.
— Спасибо, я не курю, — отказалась Рени.
— Очень разумно, мадемуазель Торнтон. — Их глаза встретились, когда он прикуривал свою сигарету. И вновь эти темные бархатистые глаза, оттененные длинными густыми ресницами, заставили учащенно забиться ее сердце. Рени поспешно отвела взгляд.
— Но вы сильно рискуете, — тихо сказала Рени. — Миссис Брент, наверное, говорила вам, что я всего лишь фотомодель и мне не приходилось выходить в модельных платьях.
