Рене Маори - Любовь и ревность. Хроники
Слабо улыбнувшись, я проговорил:
– Тебе, в самом деле, необходимо это знать?
Женщина усмехнулась и уронила голову, пушистые волосы упали на её худые плечи.
– Как хочешь, – произнесла она равнодушно, – можешь не говорить.
Взяла покрывало за угол, неловко шагнула своей длинной ногой на простыню и вдруг упала на матрас, в ту же секунду укрывшись одеялом; поток надушенного воздуха ударил мне в лицо, и дыхание моё перехватило.
Я осторожно лёг рядом. Теперь я уже не мог удержаться от этого вопроса:
– Скажи: почему там, в кабинете, ты не выдала меня?
Женщина лежала на спине и смотрела в потолок, лицо её в этот момент показалось мне невыразимо прекрасным.
– Этот Спенсер, – сказала она, не оборачиваясь, – он был такая сволочь! Надеюсь, ты окажешься лучше.
– Я тоже, – ответил я и, потянувшись к изголовью, щёлкнул выключателем. Комната погрузилась во мрак.
Я осторожно взял женщину под покрывалом за тёплую руку и тихонько сжал.
– Милый, будь нежен со мной, – услышал я в тишине.
– Да, конечно, – произнёс я как можно убедительнее. – Иди ко мне.
А в следующую секунду почувствовал, как эта надменная красавица трогательно прильнула ко мне; по хрупкому телу её прошла дрожь, и я сильнее прижал её к себе, стараясь согреть собственным теплом и, словно желая, защитить от многочисленных невзгод этого мира, полного подлости и лжи.
Ольга Воликова: Сердце не камень
Куда она ехала с утра в переполненном ПАЗике? Ох, если б кто-нибудь мог в точности ответить на этот вопрос. Нет, пункт назначения был, конечно, известен, но что ожидало её впереди, никто предсказать не мог. Престарелый автобус, неимоверно дребезжа на дурной дороге, уносил её в новую жизнь. За окном маячил совсем уже осенний пейзаж, хотя месяц сентябрь едва успел расправить крылья над родными просторами. Семидесятикилометровый путь растянулся на долгие два часа, клонило в сон, а сидеть на «общем» заднем сидении было жутко неудобно. Время от времени, подтягивая ослабевшими руками сползающий рюкзачок, Лиза проваливалась в тупую дрёму. Ноги, упиравшиеся в чужие баулы, затекли… Вобщем, то ещё путешествие. Слава богу, показались невзрачные улочки пригорода, потом мост, и она поняла, что приехала. Божехолмск – милое названьице! Ну, и где же здесь, спрашивается, холмы? Никаких холмов она не заметила, а вот воды было предостаточно. Пока доехали до автостанции, Лиза насчитала шесть мостов. «Вот это да! – удивилась девушка. – Настоящая Венеция». Только здесь были не узкие каналы, а просторные улицы с неширокими речками и речушками вместо обычных мостовых. По пологим берегам росли старые скрюченные ивы, отражаясь в тёмных тихих водах. Сонную зеркальную гладь изредка тревожили лодки – вёсельные, тяжёлые, почерневшие от старости, и лёгкие моторки.
Городок показался маленьким, чистеньким и слишком уж тихим. Хотя чему удивляться: понедельник же, все на работе. Она не спеша, шла по главной улице в направлении центра, где обретались нужные ей присутствия. Вдоль дороги тянулся ряд невысоких каменных домиков. Любовно выкрашенные в пастельные тона, они придавали городу сказочный вид. Пышные кроны вековых лип и клёнов упруго выпирали из аккуратных зелёных оград, изо всех последних сил доцветали гигантские георгины. Она шла не спеша, и вдруг её начали обгонять школьники с трогательными ранцами за плечами. Большинство девочек были почему-то в клетчатых пальтишках, и это выглядело так странно. «Форма что ли у них такая?» – удивилась Лиза, но тут же сообразила, что просто в местный универмаг завезли большую партию пальто в клеточку. Ближе к центру дома «подросли», стали попадаться двухэтажные строения того милого сердцу стиля, который принято величать купеческим. Лиза с интересом рассматривала местную архитектуру и едва не столкнулась с весьма колоритной личностью – высоким бледнолицым человеком в полувоенном обмундировании. Форменная фуражка с красным околышем глубоко сидела на его небольшой голове, а заложенные за спину руки смешно выпирали под парусиновым плащом. Водянистые глаза встречного не смотрели на Лизу, но она отчего-то испугалась и, отпрянув, тихо прошептала: «Извините». Незнакомец слегка притормозил и медленно склонил голову. Обескураженная девушка продолжала стоять ещё некоторое время, а необычный гражданин прошествовал дальше. «Ну, чего ты, испугалась что ли? Это же Сашка, Сашка Малахольный. Он безвредный», – услышала Лиза от обогнавшего её мужичка. Она стряхнула с себя странную скованность и зашагала быстрее.
Лиза легко нашла районный отдел культуры. Энергичная начальница живо направила её в Народный театр. Как видно, наличие у нее свеженького диплома художника-оформителя пробудило начальственную фантазию о широком спектре Лизиных возможностей. Народный театр Божехолмска располагался в стенах местного Дома Культуры. Коллектив работников ДК оказался немногочисленным, народ здесь трудился, в основном, молодой, задорный. Исключение составляли лишь два человека: дядя Миша, сорокалетний художник-оформитель, мастер афиш и объявлений, и режиссёр Народного театра Клавдия Павловна Красилова.
Лиза так сразу и не разобралась, кто же её непосредственный начальник – режиссёрша или директор ДК, но не стала заморачиваться, пора было устраиваться с жильём. Здесь тоже всё быстро уладилось, и в результате Лиза согласилась на постой у одинокой пожилой женщины, в чистом и тёплом домике.
Почти всё своё время она проводила на работе, и крохотный рабочий кабинет в Доме Культуры, переоборудованный из умывальной комнаты, сделался настоящим её пристанищем. Тут были полки с любимыми книгами, письменный стол, несколько казенных стульев, кипятильник и пачка кофе, а с недавних пор появился небольшой сервиз из цветной керамики. Теперь можно принимать друзей. Но в том-то и дело, что таких друзей пока не наблюдалось. Первое время, когда всё ново и интересно, быстро закончилось, и потянулись дни, похожие один на другой. Погода испортилась, и золотая осень незаметно перешла в тоскливую серую явь. Блёклое небо с упорным постоянством «радовало» затяжными дождями, деревья обнажились и угнетали взгляд своими чёрными скелетиками. Божехолмск больше не казался сказочным городком, остро хотелось домой, к маме. Работа тоже не радовала: режиссёрша оказалась язвительной тёткой с большими амбициями. Лизу раздражали её непомерные требования и неиссякаемая демагогия. К тому же она постоянно ставила в пример предшественницу Лизы, пожилую бутафоршу, наваявшую лет за сто такую кучу всяческой бутафории, что этого добра могло бы хватить на все народные театры области до скончания века. Лиза и не пыталась превзойти предшественницу, просто старалась аккуратно выполнять свои обязанности. Как вдруг тоскливое однообразие жизни нарушилось новостью: двое сотрудников районного Дома культуры решили сочетаться браком. Эта весть мгновенно овладела умами жителей городка, все оживились и стали готовиться к празднику. Лизу тоже пригласили и даже доверили ей принять участие в художественном оформлении свадьбы. Дня два она корпела над изготовлением поздравительного адреса в виде старинного свитка, писала огромный текст «Ой, вы гости-господа, вы приехали сюда…» древнерусским шрифтом, перевязывала свиток красным шнуром, лепила печать из красного парафина. Потом пришлось нарисовать пару весёлых плакатов, соответствующих случаю. Её похвалили.
