Эмилия Лоринг - Мы покорим бурю
Он встал и подошел к окну. За окном было темно. Дождь хлестал по деревьям и кустам в саду. Дул сильный ветер. Такая плохая погода будет хорошим оправданием для его сторонников, оставшихся дома. В конце концов, какое им дело до его избрания? Как повлияет ограбление в Кингскорте на его шансы на выборах?
Тук! Тук! Тук!
Резкие удары по оконной раме следовали быстро, один за другим. Майкл прислушался. Стучала ли это сухая лоза плюща или кто-то на террасе пытался позвать его? Может быть, неизвестный проверял, есть кто-то в комнате или нет? Неужели вор был настолько бесстрашен, что вернулся, чтобы перепрятать драгоценности?
Майкл замер, не двигаясь с места, он ждал, что будет дальше. Все его нервы напряглись. Стук раздался снова! Он ждал. Чье-то лицо прижалось к стеклу.
Майкл чуть не подавился от смеха. Это был Том Нэш. Шляпа с опущенными полями была надвинута по самые брови так, как это делали гангстеры в голливудских фильмах. Нэш прижал губы к стеклу.
— Впустите меня внутрь! Быстрее!
Майкл тихо, отворил стеклянную дверь. Нэш быстро проскользнул внутрь.
— Закрывайте. Задерните занавески!
Он стряхнул влагу со шляпы, на цыпочках подошел к соседнему окну и осторожно задернул его занавеской. Проделав это, он глубоко вздохнул.
— Спаси Господи! Здорово я улизнул!
— От кого?
— От того, кто искал что-то под кустами, где я нашел собаку.
Музыка донеслась из холла. Зазвучало танго, и воздух в доме, казалось, сразу наполнился четким неугомонным ритмом и огнем страсти. Энергичная мелодия вдохнула в Майкла силы и жизнелюбие. Внезапный проблеск уверенности в том, что он выиграет выборы, рассеял все его сомнения.
«Выборы и Соню», — сказал себе Майкл и громко спросил:
— Кто это был?
Нэш помолчал, прикуривая сигарету, а затем сказал:
— Неужели это мои слова произвели на вас такой эффект? Впечатление такое, будто вам поднесли весь мир на блюдечке с голубой каемочкой.
— Нет, это музыка… Слышите, как бодро звучат тромбоны? Они заставляют меня чувствовать, что весь мир принадлежит мне, как будто я граф Монте-Кристо.
— О… Мир не будет принадлежать вам, если вы не разберетесь с этим ограблением. Откуда вы знаете, что Брандту не придет в голову заявить, что вы сами сделали это?
— Я! Я украл! Вы что, с ума сошли! Нэш усмехнулся.
— Я подумал, что это вернет вас на землю. А теперь слушайте. Я рыскал вокруг того места, где, по нашему предположению, спрыгнул этот джентльмен, и услышал чьи-то шаги. И я спрятался за кустарником.
— Вы смогли увидеть, кто это был?
— Смог.
— Не тяните! Скажите! Кто это был?
— Смотрите, не упадите, Фарр. Это был…
— Вы остановились для того, чтобы произвести на меня впечатление, или вы просто не знаете? Кто это был?
— Ваш брат.
— Гай! Но он вышел отсюда буквально минуту назад и собирался идти в зал, где все пьют чай, — говоря это, Майкл вспомнил, что Гай вышел из библиотеки на террасу. Он вспомнил еще кое-что и испустил вздох облегчения.
— Он сказал мне, что хочет провести собственное расследование. Что он делал, когда вы смотрели на него?
— Осматривал землю под кустарником.
— Он нашел что-нибудь?
— Думаю, нет, ведь я уже все осмотрел. Зачем он пошел туда? Я это хочу знать. Будет ужасная погода вечером, я это чувствую. Ветер поднимается. Как вы думаете, зачем ваш брат бродит там под дождем?
— Вероятно, ищет улики. Девушки уже идут сюда. Отвезите меня на митинг. У нас будет возможность все обсудить по дороге. Джейн, твой муж здесь. Конечно, мы сейчас придем.
Дождь превратился в ливень к тому времени, когда Майкл и Том Нэш выехали из Кингскорта. Майкл мысленно снова и снова возвращался к разговору между Соней и Гаем, который он невольно прервал. Приставал ли он к ней? Он вспомнил, что она появилась после этого за обеденным столом без малейших следов беспокойства на милом лице. Но когда речь за столом заходила о том, что Джейн Нэш деликатно назвала «наши последние неприятности», Сонино лицо вытягивалось и становилось непроницаемым.
— Боже, что за погода! Дворники не успевают очищать лобовое стекло, — нарушил долгое молчание Нэш, когда они въехали в город. — Вот это толпа! Избиратели в этом городе не боятся плохой погоды.
Они медленно ехали по мокрой улице, запруженной автомобилями. Мимо светящейся рекламы — огромной пивной кружки; красный и зеленый свет неоновых ламп на мгновение причудливо окрасил кабину автомобиля и их лица. Мимо освещенных киноафиш, мимо яркой витрины, в которой за завесой дождя можно было с трудом различить вращающуюся стойку с разнообразными мясными деликатесами.
Зал был уже переполнен, когда они вошли. Со своего места, от бокового входа они могли видеть помост. За большим столом уже сидели члены избирательного комитета и Дональд Брандт. Брандт был в форме майора Американского экспедиционного корпуса, при полной амуниции.
На лице Майкла отразилось сильное удивление. Ветеран Мировой войны! Разве сможет человек в простом голубом костюме соревноваться с ним перед этой толпой и… выиграть? Нэш ущипнул Майкла за руку с такой силой, что он даже отшатнулся.
— Полюбуйтесь на Брандта в форме! Яркая обертка для залежалого товара! Майкл, ради Бога, вы обязаны сделать все, что сможете!
Уже сидя за столом, на помосте, Майкл Фарр слышал как стучит дождь и ветер завывает под крышей. Что за погода этим вечером! В зале было гораздо больше его соседей, чем он ожидал увидеть. Неужели их интерес к выборам подогрела новость об ограблении? Все, кто были на вчерашней вечеринке, тоже присутствовали здесь — в центре первого ряда на балконе. Они пришли в самых ярких обеденных туалетах. Это было ошибкой: такой наряд мог настроить толпу против него. Где Гай? С ним ли Соня? Да, вот Соня. Без шляпы, в простом зеленом шифоновом платье. У нее просто талант одеваться подобающе. Он не должен смотреть на нее, он должен сосредоточиться на выступлении.
Зазвучали фанфары. Митинг начался. Председатель непринужденно, будто каждый день этим занимается, коротко представил Брандта. Брандт встал под аплодисменты, которые сотрясли все здание. Майкл отметил его выразительность. Несомненно, он производил впечатление. Его седые волосы блестели, как серебро, красноватое лицо выглядело молодо и почти не имело морщин, голос громыхал на весь зал. Вдобавок он обещал всем избирателям и ветеранам — Брандт сделал особое ударение на слове «ветераны» — все, что они пожелают и чего только могут пожелать. Благодарная аудитория стоя поддерживала его радостными криками, от которых сотрясалась крыша. Он нарисовал всем собравшимся настолько блистательные перспективы, что солнце казалось тусклым по сравнению с ними.
