Дороти Иден - Винтервуд
Он докончил за нее:
— Но разве вы еще не поняли, что, если вы хотите сохранить свою тайну, вам придется выйти за меня замуж? Само собой разумеется, что свою жену я никогда не выдам.
— Мистер Пит, вы, должно быть, с ума сошли. Вы сумасшедший!
Он, улыбаясь, покачал головой:
— Отнюдь нет. У меня на редкость здравый ум. И я прекрасно умею добиваться всего, чего хочу. Выходите За меня, Лавиния, и мы с вами многого достигнем в жизни. Мы уедем в Нью-Йорк. Там никто не знает о чужом прошлом и не интересуется им. У нас будет прекрасный дом. Ну признайтесь же, что это будет лучше, чем та полужизнь, какую вы влачите здесь. Кто еще в Англии предложит вам руку? Скажите мне!
— Есть вещи похуже, чем остаться незамужней, — глаза Лавинии обожгли его презрением. — Разве вам это непонятно?
Ей показалось, она несколько подорвала его самоуверенность, ибо тон его изменился. Он тихо сказал:
— Вы совершаете большую ошибку. Что скажет эта прелестная искалеченная девочка, эта маленькая сучка, когда узнает о прошлом своей дорогой мисс Херст? Ее брата судили за убийство; вся история крайне неприглядна. Что станет думать мой благородный кузен Дэниел о восхитительной молодой женщине, которую он все время так упорно защищает, втайне мечтая переспать с ней?
Лавиния подумала: хорошо бы кинуться на него просто с голыми руками. Такое чувство она испытала только однажды — перед ее мысленным взором проплыло желтое, как сальная свеча, лицо, глядящее на нее широко открытыми глазами... В саду вдруг словно стемнело. Она еле различала последние увядающие цветы, опавшие листья.
Джонатан Пит испортил этот прелестный сад. Он дотронулся до него своими грязными руками и осквернил его.
— Не падайте в обморок, мисс Херст. Никогда бы не подумал, что вы из тех женщин, что падают в обморок.
— Вот что, дайте мне пройти.
— Я вас не удерживаю. Можете удалиться когда пожелаете. Но подумайте о том, что я сказал. Я не стану вас торопить. Буду справедлив и дам вам время до Рождества принять окончательное решение. Ибо оставаться здесь до тех пор — отвечает моим планам. Но к Новому году жду от вас ответа. Так что поразмыслите как следует, дорогая моя. И помните, что я никогда не прибегаю к пустым угрозам.
— Мисс Херст, у вас ужасно грустный вид, — сказала Флора.
— Я не грустная. Просто занята своими мыслями.
— О чем вы думаете?
— О шляпе с зеленым страусовым пером, которая у меня была когда-то. Она была очень красивая.
— Тогда не грустите так. Я куплю вам точно такую же. Теперь, когда я получила столько денег, я могу себе это позволить. Я собираюсь купить подарки всем, даже Эдварду. Папа говорит, что мы поедем в Лондон, чтобы сделать покупки к Рождеству, и мистер Маллинсон, мой опекун, выдаст мне на расходы некоторую сумму.
Щеки у Флоры разрумянились, глаза блестели. Казалось, известие о наследстве пошло ей на пользу. Она настолько воспрянула духом, что Лавиния на время невольно отвлеклась от своих собственных гнетущих мыслей.
— Ты очень добра, но у меня уже есть твой подарок — отрез шелка на новое платье.
— Но само платье вы еще ни разу не надевали! Впрочем, вы сможете носить его в Лондоне. Папе будет приятно видеть вас в нем. Кроме того, мы должны будем опять походить по докторам, но на этот раз, если вы будете со мной, я уже не стану их бояться.
В тот вечер Лавиния разыскала Дэниела в его кабинете:
— Можно мне переговорить с вами, мистер Мерион?
— Конечно, если это не еще какие-нибудь глупости об отъезде из Винтервуда.
— Нет. Я остаюсь до тех пор, пока вы не попросите меня удалиться, — ответила Лавиния. А это, рассуждала она про себя, может случиться скорее, чем он думает.
Он пригласил ее сесть и предложил рюмку мадеры, до этого он ездил куда-то и все еще был в костюме для верховой езды. Он выглядел немного усталым, морщины на лице углубились, скулы казались особенно четко очерченными. Однако в остальном он не походил на человека, несущего на своих плечах все тяготы мира, как выразилась Элиза.
— Так что вы хотели со мной обсудить?
Ей трудно было сохранить спокойствие.
— Вы, вероятно, слышали о том, что мистер Пит сообщил Флоре о ее наследстве.
— Да, слышал. Но, к счастью, она отнеслась к этому спокойно и думает только о деньгах, которые сможет потратить перед Рождеством. Так что, возможно, я ошибался, а он был прав.
— Он никогда не может быть прав в чем бы то ни было! — пылко воскликнула Лавиния.
Дэниел посмотрел на нее, удивленно подняв брови:
— Вы произнесли это с большим чувством, мисс Херст. Для этого есть какие-нибудь особые причины?
— Только одна: он крайне неприятный человек, коварный, не заслуживающий доверия, опасный.
— Опасный?
Она энергично кивнула:
— Да, я так считаю. Не позволяйте ему оставаться здесь, мистер Мерион. Убедите свою жену, что он приехал сюда лишь с одной целью — вредить.
Выражение глаз Дэниела стало более жестким.
— Выскажитесь яснее, мисс Херст.
— Вы только послушайте! Он явился в синий сад, драгоценный синий сад Флоры, без приглашения и заявил Флоре, что она навсегда останется калекой. Он назвал ее маленькой... — но она не смогла повторить слово, которое он произнес. Не следует заходить слишком далеко, а то Дэниел почувствует ее сильнейшую личную ненависть к Джонатону. — Я думаю, он один из тех людей, которым доставляет удовольствие причинять другим вред. Как же после этого он может быть желанным гостем?
Дэниел отвернулся, чтобы она не могла разглядеть его лицо.
— С этим вы должны обратиться к моей жене, мисс Херст. Это она хочет, чтобы мистер Пит гостил у нас.
— Но так ли, мистер Мерион? Быть может, он ее чем-то запугивает?
— Запугивает? — Он резко повернулся к ней. — Полноте, мисс Херст, это маловероятно. Я думаю, он всячески играет на том, что они с ней в некотором родстве, и просто хочет какое-то время попользоваться бесплатным кровом. Поэтому он невероятно льстит моей жене, а она слушает,
— Льстит?
Его брови снова удивленно взметнулись.
— Это более правдоподобное объяснение, чем ваше, мисс Херст. Во всяком случае, я слышал, как он ей льстил. И Шарлотта, по всей видимости, находит его забавным и интересным гостем, а в данный момент это весьма важное обстоятельство. По правде говоря, мисс Херст, мне отвратительно пребывание мистера Пита в нашем доме, так же к нему относится мой дядя, но, если это может помочь Шарлотте, мы вытерпим его присутствие до конца Рождества.
— Но как это поможет ей? Этот человек!
Теперь она поверила в то, что говорила Элиза: его лицо приняло глубоко озабоченное выражение, стало невыразимо грустным и недоумевающим.
