БАРБАРА КАРТЛАНД - ПОЦЕЛУЙ ДЛЯ КОРОЛЯ
— Благословите их, ваше величество! Благословите их! И они будут счастливы всю жизнь, — просила крестьянка.
— Я уверена, они будут счастливы, потому что у них есть любящая мать, — улыбнулась Анастасия.
Она знала, что ее благословение осчастливит крестьянку. Поэтому она прикоснулась к головкам детей и прочитала коротенькую молитву, надеясь, что не совершила ничего богохульного. Когда Анастасия повернулась, чтобы обратиться к кому-нибудь еще, взгляд ее упал на мужчину, стоявшего немного поодаль. Вдруг он как-то странно дернул рукой. Прежде чем Анастасия успела что-либо сообразить, она оказалась на земле в объятиях капитана Азнара. Прогремел выстрел. Толпа ахнула. Послышались гневные крики людей. Солдаты подбежали к стрелявшему, которого уже схватили крестьяне, готовые растерзать его на куски.
Капитан помог Анастасии подняться с земли.
— Вы не ушиблись? — участливо спросил он.
— Нет. Все в порядке, — неуверенно ответила она.
Люди бросились к Анастасии. Женщины плакали от испуга за нее, падали на колени, чтобы дотронуться до краешка ее платья, и громко возмущались по поводу того, что кто-то хотел погубить королеву,
— Все в порядке, — громко сказала Анастасия, стараясь перекричать шум толпы.
— Вам следует вернуться во дворец, мэм, — попросил ее капитан.
— Но я не успела еще поговорить и с половиной крестьян, — возразила она. — Опасность уже миновала. Пожалуйста, велите им успокоиться и не шуметь. Я не собираюсь уходить от них.
Стража увела покушавшегося. Как узнала потом Анастасия, его отправили в Сэрж и там судили.
— На вас может быть еще покушение, — предостерег ее капитан так тихо, что его слова услышала лишь одна Анастасия.
— Вряд ли это уже возможно, — заметила она. — Если даже здесь и был кто-то еще, намеревавшийся убить меня, то сейчас он уже далеко отсюда.
Несмотря на все протесты капитана Азнара, Анастасия поступила по-своему и провела, беседуя с крестьянами, ровно столько времени, сколько она заранее отвела для этого. Только когда она была уже во дворце, она почувствовала, что случившееся потрясло ее. Ведь ее жизнь была на волосок от смерти! «Что испытал бы король, узнав о моей смерти? — размышляла она об этом происшествии немного позже, — Стал бы он горевать так, как стала бы горевать я сама, получив известие о его смерти? Или, может быть, король почувствовал бы облегчение от того, что более не обременен молодой женой, выбранной для него королевой Викторией? Скорее всего, он не стал бы так думать». Но Анастасия упорно убеждала себя, что не может быть в этом совершенно уверена.
На второй день пребывания Анастасии в Геуска ко дворцу по разбитой дороге стали подъезжать кареты известных дворян, живущих поблизости. Заходя во дворец, представители испанских аристократических родов Мороны предполагали только оставить свои имена в официальной книге посетителей, имевшейся во дворце. К их удивлению, королева лично принимала всех приехавших к ней с визитом. Более того, в присутствии королевы гости сидели в удобных креслах и угощались чашечкой чая.
Никто из гостей не мог припомнить ничего подобного прежде. Во времена правления отца короля Максимилиана при дворе строго соблюдали чопорный этикет. Более всего гостей удивляло и покоряло то, что новая королева не только смеялась и непринужденно беседовала с ними, но и проявляла живой интерес к этой части страны, на многие годы забытой теми, кто жил в Сэрже.
Самые первые гости Анастасии были поражены и одновременно очарованы приемом, оказанным им. Они рассказывали о новой королеве своим друзьям и соседям, из-за чего в следующие дни число визитеров все увеличивалось.
— Полагаю, мэм, что вы поступили бы очень дальновидно, если бы выбрали себе фрейлин из семей дворян, приезжавших сюда засвидетельствовать вам свое почтение, — заметил как-то капитан.
Первый раз Анастасия отказалась воспользоваться его советом:
— Нет, я не стану этого делать, — возразила она.
— Но это покажется людям странным и вызовет толки, мэм, если у вас не будет придворных дам.
— Мне это безразлично! — ответила Анастасия. — Люди могут говорить все, что им угодно. Но я не буду назначать придворных без разрешения его величества и займусь этим, только когда его величество присоединится ко мне.
Ее слова прозвучали столь решительно, что капитан промолчал. Анастасии было очевидно, что предложение капитана очень разумно. С другой стороны, что-то подсказывало ей, что не стоит обременять себя всяческими формальностями до того, как вернется король. Анастасии хотелось побыть с ним наедине. Она мечтала, если это вообще будет возможно, провести здесь часть их медового месяца. Король намеревался уехать вместе с ней к морю на свою виллу, которая, как запомнила Анастасия, находилась поблизости от французской границы. Временами она раздумывала, не потому ли он выбрал именно эту виллу, что она была рядом с государством, где жили его друзья. Останется ли король вместе с ней здесь, в Геуска? Почувствует ли король, как почувствовала она сама, что эти старинные мавританские покои, красивые внутренние дворики и сады с тропическими растениями — идеальное место для влюбленных? Она даже затрепетала вся, подумав об этом. Но потом неотвратимая мысль о том, что король, должно быть, вовсе не любит ее, заставила Анастасию совсем по-иному взглянуть на красоты дворца. Может быть, то, что приводило ее в восторг, вызовет у короля лишь мысли о том, как сильно дворец нуждается в ремонте и как он местами обветшал? «Или то, какими глазами мы смотрим на мир, определяет наши чувства?» — спрашивала себя Анастасия. И ей хотелось задать этот вопрос королю и услышать от него, так ли это. Анастасия собиралась обсудить с ним так много! И она все время вспоминала их беседу на следующий день после свадьбы. Для Анастасии это был такой светлый день, полный солнца и счастья. А для короля? Может быть, ему этот день запомнился совсем другим?
Теперь каждый новый час в ожидании короля был для Анастасии пуст и тянулся бесконечно долго. Временами она столь сильно желала увидеть его, что это ее пугало. Ночью, лежа в огромной кровати, словно в гигантской морской раковине, и слушая пение соловьев в саду, Анастасия чувствовала, что не может наслаждаться прелестью ночи, потому что была одна. Она думала об их первой брачной ночи. О том, как король делил тогда с нею ложе, пообещав не прикасаться к ней. Теперь Анастасия понимала, что, если бы король был сейчас рядом с ней, она бы жаждала его ласк и прикосновений. Она сама попросила бы его о них. Даже сами размышления на эту тему вызывали теперь у Анастасии то новое ощущение, которое она испытала при прощании с королем, когда он поцеловал ее ладони.
