Сандра Браун - Вторая попытка
И ведь Чед сказал ей об этом. Он помогал ей, но при этом отчитывал за такое безрассудство. «Вы самая храбрая женщина, которую мне довелось встречать». Тогда он именно так и сказал ей, сияя белозубой улыбкой на загорелом лице. Небритый. Синеглазый. И в его глазах плясали смешинки. В них светилось сочувствие. А потом он повязал вокруг головы эту дурацкую бандану и стал похож на воскресшего апача. Густые черные волосы падали ему на плечи. С тех пор Чед ни разу больше не надевал бандану. Ей следовало сказать ему, как он ей нравится в таком виде. Возможно, когда-нибудь, когда они будут играть в теннис или…
Но этого «когда-нибудь» может не быть никогда. Господи, что же она наделала?
На пустынном шоссе в тот августовский день, раздираемая болью, мучимая страхом, Ли поверила ему. Она доверила свою жизнь незнакомцу. Почему же теперь, став его женой, Ли отказала Чеду в доверии? Она уже знала, что он за человек, как сильно она любит его, так почему же она позволила обиде и страху взять верх? Разве любовь не сильнее страха?
«Вы самая храбрая женщина из всех, кого мне доводилось встречать. Ваш муж будет гордиться вами».
Нет, ее муж не мог ею гордиться. Как Чед мог гордиться женой, отпустившей его на опасное задание без единого ласкового слова, не поцеловав его, не обняв на прощание? Разве он поверит теперь, что Ли любит его той беззаветной, жертвенной любовью, не знающей эгоизма, на которой только и держится настоящий брак, когда оба супруга верны данным ими обетам быть вместе в горе и радости. А если он так и не узнает, насколько сильно она его любит? Вдруг с ним что-нибудь случится, и он никогда…
— Поворачивай обратно, па, — вдруг сказала она отцу.
Монотонный монолог Лоис, нудно бубнившей о безрассудности Ли, немедленно прервался. Она повернулась к дочери:
— Что?
Не обращая внимания на изумленный взгляд матери, Ли повторила:
— Па, прошу тебя, поворачивай обратно. Я возвращаюсь.
— И не вздумай даже, Харви, она не понимает, что говорит, — воскликнула Лоис.
— Или поворачивай обратно, или выпусти меня. Я пойду с Сарой пешком, если так будет нужно. Я останусь с родителями Чеда, пока он не вернется.
— Харви, не смей! — стояла на своем Лоис. Но мистер Джексон развернул машину, доказывая жене, что он смеет поступать так, как считает нужным, и его жена снова повернулась к дочери: — Ли, ну зачем ты возвращаешься? Ты будешь с ним несчастна всю свою жизнь!
— Я чувствую себя куда более несчастной без него. Верно, Сара? — обратилась молодая женщина к дочери, и на лице малышки появилась робкая, но, как показалось Ли, одобрительная улыбка. — Без него мы будем несчастными и одинокими, правда?
— Тогда я просто умываю руки, — заявила Лоис. — И никогда не жди от меня…
— От тебя никто ничего не ждет, Лоис. Закрой рот, — отповедь Харви прозвучала неожиданно резко.
Лоис метнула на мужа изумленно-яростный взгляд и проглотила готовые сорваться с языка слова. Потом она гневно взглянула на дочь, но та встретила ее взгляд с упрямым спокойствием. Лоис пришлось отвернуться. Наконец она выпрямилась на сиденье, глядя перед собой с видом оскорбленной добродетели.
— Спасибо, па, — поблагодарила Ли, выбираясь из машины, остановившейся у дома Диллонов.
Харви Джексон достал ее чемоданы из багажника и донес их до двери.
— Ли, в горе и в радости Чед остается твоим мужем. Ты правильно поступаешь, девочка моя. Можешь на меня рассчитывать!
— Да, я знаю, — она поцеловала отца в щеку. Наклонившись к дверце, Ли попрощалась с матерью:
— До свидания, мама, — но ответа не получила, да она его и не ждала. Ее мать теперь долго будет дуться. Лоис нелегко прощала неповиновение.
Ли помахала родителям на прощание и повернулась к дому. Диллоны уже ждали ее на крыльце. Амелия широко улыбалась. Она подошла к невестке и взяла у нее Сару. Стюарт извинился, что не может помочь с чемоданами. Он уже отстегнул протез и теперь опирался на костыль. Ли торопливо вошла в дом.
Несмотря на протесты Амелии, Ли помогла убрать то, что не успела убрать приглашенная прислуга.
— Я велела им всем — поставщику, флористу, всем — приехать завтра, — сказала Амелия. — Они все поняли, потому что Чеду пришлось внезапно уехать.
Они мыли стаканы для пунша на кухне. Стюарт смотрел очередной футбольный матч, Сара прыгала у него на коленях.
— Я предала Чеда, Амелия, — спокойно сказала Ли. — Когда он больше всего нуждался в моей поддержке, я не стала его поддерживать. Боюсь, что я его разочаровала.
— Он все понимает и любит тебя, Ли. Что ж, ты погорячилась, детка, но тебя тоже можно понять. Он знает, что ты его любишь.
Ли так хотелось в это поверить. Она с тревогой взглянула на свою свекровь.
— Вы правда так думаете?
Амелия похлопала ее по руке.
— Я не думаю, я знаю. Я не собираюсь быть назойливой свекровью и совать свой нос куда не просят, но если тебе захочется поговорить, я умею хорошо слушать.
Ли нашла в себе мужество, но оно подверглось серьезному испытанию, когда в новостях стали рассказывать о пожаре в Венесуэле. Там был настоящий ад. Сгорело столько нефти, что пожар стал первоочередной новостью на всех каналах.
К счастью, Ли смогла занять себя работой в торговом комплексе. Надо было снять рождественские украшения и проследить за тем, чтобы их сложили и упаковали как следует. Человек, которого она наняла на свое место на период медового месяца, уехал из города второго января. Прибыли горшки с цветами, которые должны были заменить отцветшую пойнсеттию, и их необходимо было пересадить в вазоны и расставить по всему торговому комплексу.
Жители «Сэддл Клаб Эстейт» сами должны были снять украшения и убрать их. Ли наняла двоих студентов, чтобы они помогли ей с этим в доме Чеда. Она показала место в гараже, куда следует все сложить. Ли ждала, чтобы студенты закончили работу, и стояла возле верного пикапа, поглаживая облупившуюся краску, вспоминая.
По вечерам становилось особенно тяжело.
Амелия наслаждалась тем, что ей приходится присматривать за Сарой в течение дня, хотя Ли предложила отвозить девочку в город к миссис Янг, пока она на работе. Но это предложение было встречено бурей протестов. Стюарта, казалось, совершенно не раздражает появление еще двух женщин под его крышей, тем более что на управлении скотоводческим ранчо это никак не сказывалось.
