Эва Киншоу - Охотник за счастьем
— Давайте, давайте — обвиняйте меня. Однако в моем случае все гораздо проще. Когда я впервые увидел вас, вы мне не то что понравились — просто потрясли. Я загорелся желанием узнать вас получше. Неужели, когда дело коснулось именно меня, вам захотелось перестроиться?
— Очень прошу вас сменить тему, мистер Картер. В противном случае, я запущу в вас тарелкой. — В голосе Эстер звучала настоящая угроза.
Но Картер в ответ на ее слова лишь мягко улыбнулся, глаза же оставались холодными.
Когда официант откупорил бутылку рислинга, Уильям согласно светским правилам продегустировал вино и одобрил кивком головы. Потом он сообщил почтительно склонившемуся юноше-официанту, что гостья изменила все же свое решение и готова попробовать этот замечательный напиток.
Эстер одарила сладкоречивого человека очередным ненавидящим взглядом, но себе не могла не признаться, что ей действительно захотелось отведать хваленого рислинга.
— Вот так-то лучше, — заметил Картер, когда они сделали по нескольку глотков вина. — Вам напиток пойдет лишь на пользу — вы что-то сегодня бледненькая, мисс Олдфилд. Советую к тому же съесть вот этот салат.
Эстер задумчиво посмотрела на свою полную тарелку, отпила еще вина и неожиданно произнесла:
— Я не знаю, почему я поступаю таким образом, мистер Картер. Я… я старалась забыть все, что произошло, но у меня не получилось. Мое признание, видимо, тешит ваше самолюбие, не так ли? И еще одно, из той же сферы: я сама потрясена, что позволила мужчине, которого практически не знала, так вести себя по отношению ко мне. То ли музыка так подействовала, то ли настроение, вызванное обстановкой приема, на который, кстати, мне совершенно не хотелось идти, не знаю… Ослаб самоконтроль, одним словом. Я, стараясь быть честной с самой собой, допустила даже такую нескромную мысль: может, долгое вынужденное одиночество меня подвело?..
Собеседник никак не прокомментировал эту трудную исповедь. Эстер почувствовала, что негодование переполняет ее. И, чтобы поставить точку в неприятном разговоре, решительно добавила:
— Приношу свои извинения в том, что не оправдала ваших надежд. И заявляю вам со всей определенностью: вчера я имела дело с самоуверенным…
— …Наглецом, — подхватил конец фразы Картер, — который сполна заслужил свою пощечину!
Эстер вспыхнула, но кивком головы согласилась:
— Да, вы вели себя как наглец… Поэтому я чуть не умерла от ужаса, когда вы вошли в мой офис утром. И именно поэтому мне так неуютно с вами сейчас. Это правда.
Картеру ее запальчивые искренние слова не помешали наполнять тарелку закусками.
Однако через какое-то время он все же приостановился и, задумчиво подняв на собеседницу глаза, вкрадчивым голосом произнес:
— Но, согласитесь, вы все же немного увлеклись мною?
— Если вам так важно знать о моем отношении к вам, извольте, скажу. Когда вы вошли и я вас увидела, то сразу же подумала: какой же самоуверенный тип.
— Но вы же меня вовсе не знали! Неужели я действительно так выглядел?
— Я же объяснила, что злилась от скуки и все меня раздражало!
— Ну ладно, а какими были последующие впечатления?
— Без комментариев, мистер Картер!
— К черту мистера! Все мои друзья называют меня просто Билл, в крайнем случае годится Уильям, а пока вы еще не успели, как обычно, возразить, добавлю, что даже сам старый Томпсон называл меня Биллом.
Чувствуя растерянность собеседницы, мистер Картер решил, видимо, закрепить свой успех и предпринял новую атаку на вконец расстроенную девушку:
— Если следовать вашей логике, то получается, что музыка или какие-то другие факторы способны подтолкнуть вас к сближению с незнакомым мужчиной, даже если он вам антипатичен. Я правильно вас понял?
Эстер молча, поджав губы, смотрела на Картера, а тот продолжал свои разглагольствования:
— С другой стороны, если вы ненавидите всех мужчин только потому, что разочаровались в одном негодяе, то у вас были основания для недовольства собой. Ведь, несмотря на принципиальную позицию в этом вопросе, для меня вы все же сделали исключение, не сумев совладать со внезапно возникшим чувством…
Эстер тяжело вздохнула.
— Думайте так, если хотите. Вас все равно не переубедишь.
Она улыбнулась натянутой дежурной улыбкой и склонилась над тарелкой. Билл тем временем с увлечением терзал лобстера. Покончив с большой клешней, он вытер губы салфеткой и вкрадчиво произнес:
— Вы должны рассказать мне, Эстер, кем был он и что между вами произошло.
— Ну, это уже просто… возмутительно. Да, это возмутительно!
Уильям Картер лениво поднял бровь.
— Не забывайте, что тот же вопрос я в любое время суток могу задать вашей подруге Рут. Это мисс Эванс показала мне вас и назвала ваше имя. И кстати, дала и очень полезный совет.
— Какой совет? — проговорила Эстер сквозь стиснутые зубы.
— Иди, говорит, к ней, Билл, ей нужен именно такой, как ты! Сказанное Рут и ваше собственное поведение свидетельствует об одном: ваш поход в любовные джунгли был отравлен предательством.
Девушка растерялась от того, насколько он близок к правде, но взяла себя в руки и произнесла:
— Вы оба заблуждаетесь. Я думаю, что меньше всего нуждаюсь именно в таком типе мужчины, какой представляете вы. Впрочем, я о вас ничего не знаю…
— А вот это не совсем так, — заявил нахальный собеседник. — Вы уже знаете, что мне приятно танцевать с вами и мне нравится вас целовать и обнимать. Впрочем, продолжайте ваши обвинения.
— Мне нечего добавить к сказанному, мистер Картер, кроме того, пожалуй, что у вас очень запутанная ситуация с уплатой подоходного и других налогов.
— О Господи! Пусть это вас не волнует! — добродушно воскликнул тот. — Вы пытаетесь заставить меня задуматься над серьезными и грустными предметами. Судя по всему, признайтесь, вам было бы жаль уступить кому-то другому мои запутанные дела?
— В каком смысле — уступить?
— А вот в каком! Не думаю, что Джону Коллинзу понравилось бы, если бы я обратился со своими проблемами в какую-нибудь другую контору.
Зеленые глаза Эстер округлились в изумлении.
— Вы не можете так поступить!
— Почему не могу? Вполне могу, но не знаю, стоит ли. Во всяком случае, многое зависит от того, принимаете ли вы мое приглашение отужинать вместе со мной. Речь о завтрашнем вечере.
— Это шантаж, — заявила Эстер сдавленным голосом.
— Да, это шантаж, — спокойно согласился Билл. — Послушайте, мисс Олдфилд, почему бы вам не принять мое приглашение? В конце концов я же не монстр какой-то и вчера вечером, если толком разобраться, я ни к чему вас не принуждал. Меня возмущает ваше нечестное отношение к собственному великолепному телу, когда ему отказывается в удовольствии только из-за того, что один из не самых достойных представителей мужского пола вел себя когда-то по-свински.
