Элен Кэнди - На языке любви
— Я вчера тебя не видел... — Мигель подошел ближе к девушке.
— Я играла на виолончели, - равнодушно ответила Пенелопа и посмотрела ему в глаза.
— Ты на меня обижаешься? Я что-то не так сделал? — Мигель попытался взять ее за руку.
Пожалуй, Мигель любил Пенелопу, но он не был тем самым человеком, рядом с которым она почувствовала бы себя в безопасности. Когда она на него смотрела и пыталась прислушаться к своему сердцу, оно молчало и не давало никаких знаков. У Пенелопы не было приятных мурашек по телу от прикосновений рук Мигеля. Когда он целовал Пенелопу, девушка не чувствовала, как кружится ее голова.
Наверное, любви не бывает, ее придумали писатели. Все эти мурашки и головокружение... — думала Пенелопа. А как жаль... Я так хотела бы испытать все это! — часто думала она. В книжках пишут, что хватает нескольких минут, чтобы узнать, этот ли человек предначертан тебе Судьбой.
Мечтая о далеком принце, который заставит ее трепетать и таять как воск в его руках, девушка закрывала глаза на реальность. Она так и не разобралась, какие чувства связывают ее и Мигеля.
Интерес к чему-то новому? Нежелание оставаться в одиночестве? Любовь? Да ну!
— Мигель, я устала... — сказала она.
— Сейчас сиеста. Иди поспи. — Мигель потянулся к Пенелопе, чтобы обнять ее.
— Я не об этом, Мигель.
— Если ты выйдешь за меня замуж...
— Оставь, Мигель! — Пенелопа оттолкнула парня и пошла от него прочь.
— Стой! — Он побежал за ней. — Ну почему ты отвергаешь меня? Мы же любим друг друга!
— Ты опять за старое? — Пенелопа остановилась и резко к нему повернулась. — Я тебя просила. Я тебя по-хорошему просила, не заикайся про свадьбу! — Пенелопа начинала выходить из себя.
— Прости меня, я больше не буду! — Мигель коснулся пальцами ее плеча. — Скажи только... почему?
— Я не уверена, что люблю тебя. — Пенелопа выдохнула и посмотрела в глаза Мигелю, которые быстро забегали, видимо, парень не ожидал такого ответа.
— Не уверена? — шепотом спросил Мигель. - Как же так?
— Ты живешь одним днем, Мигель. Сегодня ты меня любишь и хочешь, чтобы я была с тобой. Но что будет завтра? А я хочу выйти замуж и прожить с человеком до конца своей жизни!
— Но у меня есть работа, небольшой домик... Нам хватит для начала! Я все продумал, а ты говоришь, что я живу одним днем...
— Я хочу любить! Я хочу понять, что это такое! Возможно, Мигель, я тебя люблю. Возможно, это и называется Любовью. Но мне нужно убедиться в этом! — Пенелопа сделала шаг назад, повернулась и пошла по горячему песку.
— Как ты хочешь убедиться? — Мигель ускорил шаг и догнал девушку.
— Я уезжаю на недельку с дядюшкой Жозе. Небольшое путешествие по морю, — ответила Пенелопа и опять почувствовала приятное волнение и притяжение со стороны юго-запада.
Мигель поник.
— Что даст тебе эта поездка?
— Если я тебя забуду, значит, не любила... — Пенелопа, взглянув на удивленного и подавленного Мигеля, направилась к своему дому.
— Ты куда? — крикнул он ей вдогонку.
— Нужно повесить кукол к сегодняшнему празднику! — не поворачиваясь, ответила она и помахала ему рукой, в которой несла туфли.
4
Пенелопа зашла на задний дворик и под навесом увидела Терезу и Изу. Девочка держала кукольную голову из папье-маше, а мать рисовала кукле глаза.
— Я смотрю, вы уже начали без меня! — Пенелопа присела рядом с Изой и взяла в руки проволочный каркас, служивший туловищем куклы.
— Я видела, что ты разговаривала с Мигелем, — начала Тереза, не отвлекаясь от работы.
— Да, — ответила Пенелопа и надела на каркас длинный черный балахон. — Я рассказала ему, что отправляюсь в поездку с дядюшкой Жозе.
Тереза быстро взглянула дочери в глаза, нечаянно смазав контур губ куклы, и улыбнулась.
— Вот это правильно!
Иза удивленно смотрела то на мать, то на сестру. Она не могла понять, о чем идет речь. При чем здесь Мигель и дядюшка Жозе? Какая поездка? Ей не нравилось, когда кто-нибудь секретничал у нее за спиной.
— Иза, Пенелопа уедет с дядюшкой Жозе, чтобы подзаработать, ведь в школе каникулы и музыкальный кружок закрыт, — пояснила мать младшей дочке, прочитав у нее в глазах недоумение.
— Ага, ясно! — Иза покачала головой, и тут до нее дошло: Пенелопа уезжает, значит, уроки музыки отменяются! Не дед же Пако будет ее учить игре на виолончели?
Девочка улыбнулась и поставила кукольную голову сохнуть на солнце.
Вечером все жители Маглеуса приступили к празднованию Рождества Иоанна Крестителя. У домов повесили огромных кукол из папье-маше, олицетворяющих человеческие пороки. У одних были куклы в черных балахонах — Зависть, у других куклы в красных одеяниях, с огромными сдвинутыми бровями, воплощающие Злобу, у третьих — с широкими розовыми лицами и рылами, как у свиней, символизирующие Жадность. Кукол было много — столько же, сколько и человеческих пороков.
На пляже складывали дрова, хворост для разведения костров, ведь праздник означает победу света над тьмой.
Иза очень любила это время, когда в доме все члены семьи суетятся, готовясь к празднику, а вечером, на закате, начинается веселье.
Девочка проскользнула между матерью и сестрой, которые спешили накрыть на стол, и устроилась в кресле деда Пако, сидя в котором прекрасно было видно пляж.
Через десять минут Иза встрепенулась. Вскочила на кресло и громко закричала.
— Сильвия! Приехала Сильвия!
От неожиданности Тереза разжала пальцы, и несколько тарелок упали на пол и разбились вдребезги.
Видимо, Сильвия решила сделать сюрприз, потому как несколько дней назад она прислала телеграмму, в которой написала, что приехать на Рождество Иоанна Крестителя не сможет.
Дед Пако фыркнул, взглянув на растерянную Терезу, и, взяв свою трость, аккуратно обошел глиняные осколки и отправился встречать старшую внучку.
Полтора года назад Сильвия вышла замуж за богатого андоррца, который ехал из Родоты в Кильнус, но у него сломалась машина недалеко от поселка Маглеус. И в тот же день сеньор Гомез встретил свою будущую жену. Он был так поражен красотой испанской девушки, что напрочь забыл об оставленном на проселочной дороге автомобиле.
Сильвия накормила путника и показала дом, в котором живет механик. Андоррец поблагодарил девушку, а на следующей неделе вернулся в Маглеус и сделал Сильвии предложение. Она согласилась и, кажется, не пожалела о своем выборе. Хотя в этом никто не мог быть до конца уверенным, ведь Сильвия стала жить в Арагоне, в ста пятидесяти милях от Маглеуса. А жаловаться на собственного мужа Сильвия считала унижением.
