Натали де Рамон - Устрицы и белое вино
– Ваш жених очень симпатичен мне, – ласково продолжал мой мучитель. – Да, забыл представиться, меня зовут Жерар Монте. И, поскольку у вашего жениха есть четвероногий питомец, я вполне могу быть полезен, ведь я, собственно говоря...
И тут вдруг загремело гневное женское контральто:
– А! Я так и знала, что ты сбежал на свидание с этой особой! «Дорогая, я встречаюсь с пациентом!» – явно передразнила моего визави разъяренная дама, которая возникла словно из-под земли рядом с нашим столиком. – Ха! Интересно, с каких это пор принято встречается с пациентами в кафе? Новая форма обслуживания? Только кто обслуживает кого? Ты ее или тебя эта проходимка?
– Мама! Мама, пожалуйста, успокойся! На нас все смотрят! Это вовсе не Аманда! – наконец-то заговорил Жерар.
– Ну конечно, – не поверило контральто. – Чьи же еще рыжие патлы? Эй, милочка! От кого это вы прячетесь? Что молчите? Кажется, я с вами разговариваю! Потрудитесь отвечать, когда к вам обращаются!
И только сейчас до меня дошло, что ярость контральто изливается в мой адрес, а я как последняя дурочка зачем-то прикрываю лицо руками!
– Да, мадам, я не Аманда, – отрезала я, убирая руки и решительно оборачиваясь. Гневное контральто принадлежало даме, вполне элегантной, между прочим, только разъяренной совсем не по-дамски. – И у меня каштановые волосы, а не рыжие патлы!
Дама побледнела.
– Боже мой, – прошептала она, пятясь к улице. – Простите, извините, пожалуйста, да, простите, я обозналась... Извинись за меня, Жерар... – И, ступая боком, завернула за угол.
Жерар невесело хмыкнул.
– Со своей опекой мама вечно ставит меня в идиотское положение. Просто ужас какой-то! Да еще завела себе нового кота, совершенно невозможного, к тому же он вечно убегает, а потом его надо мыть! Думаете, у нас без Казимира их было мало? Восемь кошек, четыре собаки, два попугая, курица и двенадцать канареек! Еще черепаха в специальном аквариуме. Я говорю: мама, зачем нам столько? Особенно курица и морская черепаха в городе? А она уверяет, что поскольку у нас свой дом, то без свежего яичка на завтрак...
– Послушайте! – взорвалась я, радостно ощущая, что ноги вновь сделались послушными, и встала из-за стола. – Мне все это неинтересно! Абсолютно!
– Что будете заказывать, господа? – спросил официант.
Я плюхнулась обратно и затрясла головой. Откуда он взялся? Почему они все сегодня вылезают из-под земли? Этот несносный Жерар, его дикая мамаша, теперь официант! Кто угодно, только не мой Шарль!
– Да, что мы закажем, дорогая? – поинтересовался Жерар.
– Что? – Мне показалось, что я ослышалась. – Как вы меня назвали? Вы еще смеете флиртовать со мной?
– Может быть, я оставлю вам меню? – вместо Жерара отозвался официант, кокетливо играя глазами. – И навещу позже?
– Как хотите, мсье, но только без меня. Я ухожу.
Я предприняла новую попытку улизнуть из компрометирующего общества, но тут – фррр! – возле столика, я же, придя в кафе, выбрала ближайший к проезжей части, – резко тормознул мотоцикл, и я увидела мотоциклиста!
– Да, да, оставьте меню, – вне всякой логики пролепетала я, не в силах отвести взгляда от мотоциклиста такой красоты и стати, что...
Ох, не знаю я, что! Просто удар молнии, вот что! Да где там какой-то молнии! Тайфун, цунами, извержение Везувия и Этны вместе с Ниагарским водопадом и метеоритным дождем посреди нашей площади, пожалуй, не смогли бы ошеломить меня сильнее...
Глава 5, в которой мотоциклист за руку поздоровался с Жераром
И веселыми глазами, причем с явным интересом, он посмотрел на меня! Вежливо улыбнулся и кивнул мне, видимо приняв за знакомую Жерара, сел рядом с ним на стул и озабоченно попросил срочно заняться его малышом Тото. Конечно, мне следовало бы уйти, в данной ситуации я человек посторонний, но я не могла. Не могла, и все! Если сейчас я уйду, то больше никогда в жизни не увижу этого мотоциклиста. Но я ведь умру, если не увижу его больше...
– Я тебя умоляю, Жерар! Неужели ты не понимаешь, что значит для меня Тото. Пожалуйста, Жерар, пожалуйста! – словно через воду доносились до меня уговоры мотоциклиста, но мне было все равно, о чем бы он ни говорил, – главное было слышать его бархатисто-рокочущий голос, теплой интонацией напомнивший мне ночное мурчание Казимира. Наверное, так бы мог разговаривать большой кот, ну, например, тигр, если, конечно, среди тигров встречаются добрые...
– Жерар, ну я тебя прошу! Хочешь, на колени встану?
– Ради Бога, Пьер! – наконец-то прервал его мольбы Жерар и отчасти вывел меня из нирваны. – Даже не придумывай. Я, так сказать, специалист общего профиля, а тебе нужен стоматолог!
Стоп! Стоматолог! Знакомое слово, обрадовалась я. Я же и есть стоматолог! Надо прислушаться к разговору. Вдруг произойдет чудо и я смогу оказаться Пьеру полезной? А какое замечательное у него имя! Самое лучшее имя на свете!
– Ну, пожалуйста, Жерар! Ну нельзя же, чтоб у парня вырос кривой зуб! Передний, на самом виду! Вырви ты ему молочный, и все дела! Ну Жерар, ну доктор Монте, ну голубчик!
– Не болтай глупостей, Пьеро! Я лишусь патента, если начну заниматься не своим делом!
– Это не глупости, у тебя золотые руки!
– Говорю тебе, не придумывай! Обратись к доктору Жерве.
Пьер подскочил вместе со стулом.
– К этому коновалу? Никогда в жизни! И Аманде не позволю! Жерве не умеет обращаться с малышами!
И вот тут я нашла в себе силы подать голос.
– Простите, что вмешиваюсь, господа, но вообще-то я как раз детский стоматолог. Вашему малышу сколько?
– Шесть. – Пьер восторженно уставился на меня. – Пройдоха! – Естественно, это относилось не ко мне, а к Жерару. – Ты специально привел стоматолога и молчишь, набиваешь себе цену, вместо того чтобы сразу познакомить. – А в следующую секунду он уже протягивал руку мне! – Пьер Брандон!
– Вивьен Люрюа, – едва выдохнула я.
У меня потемнело в глазах от его прикосновения: о, если бы он сжал не только одной рукой одну мою руку, но своими обеими руками – всю меня...
– Я с радостью помогу вам, мсье Брандон, правда, сегодня я не работаю, но я смогу договориться, а если хотите, мы можем прямо сейчас позвонить и поехать к моему отцу, у него лучшая частная практика в городе! Но не здесь, а в Лионе! Видите ли, папа хотел, чтобы после института я сразу работала у него, я ведь все равно со временем унаследую его практику, но мне-то хотелось самостоятельности, и я предпочла место тут, в Марселе...
Боже мой! Я была согласна говорить что угодно и сколько угодно, лишь бы Пьер все так же смотрел на меня огромными темно-зелеными с поволокой глазами из-под мохнатых диннющих и чернющих ресниц, улыбался лепными изогнутыми губами и не отнимал от моей свою уверенную красивую крупную руку!
