Глория Эванс - Разговор о любви
Ничуть не смущенный тем обстоятельством, что Джоанна даже не смотрит в его сторону, он сидел на широком в зелено-коричневых росчерках мягком диване и с интересом наблюдал за ее мимикой и жестами.
На ней было платье салатного цвета, плотно облегающее великолепную фигуру. Когда она взмахивала руками или смеялась, ее грудь мягко покачивалась, и Тим ловил себя на мысли, что пялится на эту грудь, как жаждущий любовных приключений подросток.
— Расскажи нам, как вы познакомились с Джоанной, — прозвенел справа над его ухом оживленный голос Габриель.
— Я тоже обожаю слушать подобные истории, — пропела, подсаживаясь к нему слева, бабушка Джоанны, Хелена. — В них столько таинственности, столько романтики!
Тим посмотрел сначала на одну, потом на другую даму, устроившихся по обе стороны от него и застывших в волнительном ожидании, и вновь перевел взгляд на Джоанну.
— Вынужден вас разочаровать, — произнес он, как бы извиняясь, но одновременно с восторгом наблюдая, как его начальница что-то изобразила, постучав рукой по воображаемой двери и при этом немного отставив назад длинную ножку, прикрытую платьем лишь до середины бедра. — Историю нашего с Джоанной знакомства никак не назовешь таинственной и романтичной. Мы встретились с ней на собеседовании, когда я пришел устраиваться на работу в «Свитиз».
О том, что «Свитиз» принадлежит его отцу, и о том, что устроиться на эту фабрику ему пришлось для выполнения одной важной задачи, он, естественно, умолчал.
— И какой она показалась тебе при первой встрече? — подаваясь вперед, изгибая шею и заглядывая Тиму в глаза, полюбопытствовала Габриель.
В этот момент Джоанна, заметив, что беседа Нортона с ее матерью и бабушкой набирает обороты, посмотрела на него предупреждающе.
Ему ясно вспомнился эпизод их знакомства — свое восхищение ее необычными сине-зелеными глазами и взгляд этих глаз, такой же, как сейчас, — выразительный и отбивающий любое, не касающееся работы желание.
— Какой она показалась мне при первой встрече? — медленно повторил Тим, чувствуя напряжение Габриель и Хелены, ждущих ответа. — Видите ли… На работе Джоанна всегда держится очень строго. В момент нашего знакомства она показалась мне несколько жесткой…
Хелена округлила свои голубые, как у сиамского кота, глаза.
— А теперь? Теперь наша девочка тоже кажется тебе жестокой?
— Да не жестокой, мама, — поправила старушку Габриель. — А жесткой. То есть сдержанной, серьезной, понимаешь? На работе наша Джо ведет себя, как подобает. — Она энергично повернула свою светловолосую голову к Тиму. — И когда же ты решился пригласить ее на свидание?
Джоанна бросила на Тима еще один многозначительный взгляд, и ему вдруг стало совестно. Она так любезно пригласила его сегодня, рискуя быть неправильно понятой и измученной родственниками, так старательно в течение вот уже трех часов пыталась развеять ложное представление друзей и родных о том, что у них роман, а он бессовестно разыгрывал из себя перед этими двумя потешными женщинами ее жениха.
— Понимаете… Все дело в том… — пробормотал он, пытаясь выйти из пике и взять верный курс.
— А-а! Я догадалась! — воскликнула Габриель, давясь радостным смехом и кладя маленькую мягкую ладонь на руку Тима. — Джо первой пригласила тебя?!
— Нет… То есть да! — выпалил Тим, чувствуя, что по уши увязает в трясине.
С одной стороны, ни о каких свиданиях между ним и его начальницей не могло идти и речи. И из-за холодности Джоанны, и поскольку сам Тим был убежден, что романы с сотрудницами ни к чему хорошему не приводят. С другой стороны, Джоанна действительно пригласила его первой — на сегодняшнюю рождественскую вечеринку в этот роскошный дом, наполненный милыми забавными людьми. С третьей стороны… С третьей — в данный момент ему не следовало отвлекаться на любовные игры и забавы. Он приехал в Монреаль и устроился в «Свитиз» с определенной целью, достижению которой не должны были препятствовать даже самые незначительные осложнения.
Тим Нортон кашлянул, намереваясь подробно рассказать собеседницам всю правду, но Хелена опередила его.
— И когда же Джо перестала казаться тебе жестокой? — медленно, с правильным английским выговором спросила она.
— Да не жестокой, мама, а жесткой! — вновь поправила ее Габриель. — Я ведь объяснила тебе, что на работе Джо ведет себя строго. Неужели ты не поняла? — Она пожала плечами, как истинный франкофил, — чуть сгорбившись, подняв руки ладонями кверху. И тут же снова оживилась, повернувшись к Тиму. — А… когда Джо перестала быть для вас жесткой?
Тим глубоко вдохнул, собираясь популярно объяснить, что Джоанна никогда не переставала быть для него жесткой, но промелькнувшее в его памяти воспоминание о том, как у парадной двери этого особняка она растерянно попросила его уехать, будто сковало ему челюсть.
А ведь именно в тот момент, когда я увидел, что моя неумолимая начальница умеет выглядеть как дошкольница, ведь именно тогда она перестала быть для меня жесткой! — подумал он, испытывая странное смущение. А увидев ее за столом в компании близких людей, я вообще забыл, что привык общаться с ней лишь в официальном тоне… Да, теперь я твердо знаю, какая она на самом деле… веселая, искренняя, словоохотливая…
Габриель легонько надавила на его руку, давая понять, что пауза слишком затянулась.
— Видите ли… — пробормотал Тим, очнувшись. Он чувствовал, что должен все объяснить, но сам уже ничего не понимал. Мысли в его голове окончательно перепутались.
— Неужели ты не находишь нашу девочку красивой? — спросила Хелена.
— Безусловно, нахожу! — произнес Тим настолько искренне и убедительно, что не поверить ему было невозможно.
Лица обеих его собеседниц расплылись в довольных улыбках.
— Но я должен кое-что объяснить вам, — пробормотал Тим, все еще ощущая себя подлецом. — Понимаете, наши с Джоанной отношения… — Он запнулся и замолчал, решительно не зная, с чего начать.
— Я все поняла! — объявила Габриель счастливо.
Она приблизила губы к уху Тима и добавила гораздо более тихо:
— Джоанна взяла с тебя слово не рассказывать нам, что ты ее парень, правильно?
Тим развел руками и пробурчал что-то нечленораздельное.
Габриель громко рассмеялась, едва не оглушив его.
— О, наша Джо обожает тайны!
Джоанна следила за троицей на диване с ежесекундно усиливающимся волнением. Они определенно разговаривали о ней, и Тим явно продолжал ломать свою дурацкую комедию. Она видела это по мечтательно-умиленным улыбкам бабушки, по веселому смеху мамы, по пылким взглядам, которые то и дело бросал на нее, Джоанну, этот коварный тип.
