Мишель Дуглас - Отпуск на краю земли
Целый месяц.
— Прекрати!
Ее голосу вторило эхо, и Джоузи стало жутко.
Душ — вот что мне нужно. Это меня подбодрит. Потом я вытащу вещи из машины и приготовлю себе чашку чая. За чашкой чая мир всегда кажется лучше, чем он есть на самом деле.
Душ действительно помог Джоузи. Энергично вытирая волосы, она вошла в комнату… И застыла на месте.
На веранде что-то происходило!
Из-за двери доносился какой-то шум. Шарканье, скрип, фырканье.
Я же не заперла дверь!
У Джоузи пересохло во рту. Она прижала к лицу полотенце. О, пожалуйста! Что бы ни находилось там за дверью… она молилась о том, чтобы оно не умело дотягиваться до дверных ручек.
И чтобы оно не отличалось большими размерами и не могло выбивать непрочные деревянные двери.
Джоузи отступила к ванной.
— Кент? — Может, это всего лишь он? — Мистер Блэк?
В ответ негромко заскулили. В дверь принялись царапаться, потом раздался лай.
— Молли! — Джоузи, спотыкаясь, подошла к двери, распахнула ее, потом упала на колени и обняла собаку. — Как же ты меня напугала!
В ответ Молли облизала ей лицо.
Слава небесам, Кента там не было, и он не видел ее паники. Он бы расхохотался или презрительно скривил губы. Тогда она умерла бы на месте.
Уже стемнело. Ей еще не доводилось видеть настолько темную ночь. Ее домик выходил фасадом не на дом Кента, а на противоположную сторону, поэтому она не могла разглядеть, есть ли свет в его окнах. Луна еще не взошла, но на небе сияло множество звезд, и при виде этого у Джоузи захватило дух.
Ей следовало вытащить вещи из машины, пока было светло. Не спотыкаться же в темноте! Она отвела взгляд от великолепия ночного неба, повернулась и увидела свои чемоданы и сумки в углу веранды. Кент помог ей, вытащил вещи из машины?
Это хорошо. По-дружески. Если на то пошло она с трудом поднялась на ноги, — это почти… мило.
Нет, Кента нельзя назвать милым.
Джоузи потянулась к одной из сумок, но вдруг замерла, увидев ведерко со льдом. В ведерке оказалась бутылка вина.
Джоузи заморгала и прижала ведерко к груди. А вот это и впрямь по-дружески. И мило. Ничего не скажешь, мило.
Джоузи застонала и накрыла голову подушкой, пытаясь заглушить шум. Молли скулила и царапалась, добиваясь, чтобы ее выпустили. Ночью она спала в ногах Джоузи. Благодаря присутствию Молли девушка чувствовала себя не такой одинокой.
Молли снова заскулила. Джоузи со стоном потянулась к наручным часам. Шесть часов! Она выбралась из постели и открыла дверь. Кукабарры засмеялись, словно их рассмешил ее вид. Над головой кричали какаду, хрипло каркали три вороны. И это не считая остального писка, чириканья и щебета! На ближайшем эвкалипте принялись щебетать сороки.
Ради всего святого, что здесь — птичий заповедник?
Прямо перед ней пронеслось несколько ярких вспышек, красных и зеленых. Они устроились неподалеку, на стоявших в ряд гревиллеях[2] и, весело щебеча, принялись пить нектар красных цветков. Розеллы. О-о-о! Джоузи любила этих попугаев.
Девушка помчалась обратно в домик. Она вскипятила чайник, надела джинсы и накинула рубашку. Потом взяла кружку с дымящимся кофе и бросилась назад на веранду, смотреть, как просыпается окружающий мир.
Хорошо. Итак… возможно, Игл-Рич и впрямь находится на краю земли, но она не могла отрицать, что тут красиво. Слева от себя Джоузи видела ряд гревиллей, на ветвях которых резвились розеллы, а прямо за ним — лес эвкалиптов. Справа от нее, на склоне, располагались пять других домиков. Прямо перед ней виднелся пологий холм. Раннее утреннее солнце золотило его травянистые склоны, блестевшие от росы.
Какая яркость, какая свежесть!
Джоузи моргнула. Воздух был напоен ароматами влажной земли и согретых солнцем трав, чувствовался слабый запах эвкалипта. Она жадно его вдыхала.
Вдали, у подножия холма, вилась река Глостер, на берегах которой росли плакучие ивы. Джоузи знала: если она пойдет по берегу реки, то в конце концов окажется в маленьком городке Мартине Галли. А за ним, еще дальше, находится Глостер, городок побольше.
Розеллы одновременно поднялись в воздух и полетели прочь. Джоузи поняла, что опять оказалась в одиночестве. Чем же ей занять целый день? Особенно после решения, которое она приняла прошлой ночью.
Она что-нибудь придумает. Проведет в Игл-Риче весь день, даже если это ее убьет. Она не поедет ни в Мартине Галли, ни в Глостер. Ведь Кент Блэк будет ждать, что она именно так и сделает. А ей почему-то хотелось, чтобы его ожидания не оправдались.
Около восьми часов Джоузи усомнилась в том, что она приняла правильное решение. Она позавтракала, убрала домик, а теперь…
Ну, а теперь?..
Она снова приготовила кофе и уселась на веранде. Посмотрела на часы. Пять минут девятого. Даже если она ужасно рано ляжет спать, ей надо убить еще по меньшей мере двенадцать часов. Она ссутулилась, ее снова стали одолевать грустные мысли.
Две недели назад Джоузи похоронила отца. Ей следовало быть дома. С друзьями, с семьей. Возможно, она бы сблизилась с Марти и Фрэнком. Наверняка это важнее, чем…
— Доброе утро!
Джоузи подскочила. Кофе выплеснулся из чашки прямо ей на ноги. Кент Блэк. У нее колотилось сердце, хотя она и сказала себе — это от испуга, а не от того, что он — высокий, плечистый, с отличной фигурой — так великолепно выглядел в полинявших джинсах и темно-синей футболке, выгодно подчеркивавшей внушительные бицепсы.
— Извините. Я не хотел вас пугать.
У него был совсем не виноватый вид. И если он не хотел пугать людей, ему не следовало рявкать «Доброе утро» как сержанту, проводящему неожиданный смотр.
— Нет проблем. — Она попыталась улыбнуться. — Доброе утро.
— Как вам спалось?
— Отлично, — солгала Джоузи. Нельзя же снова его бранить! Вчера, по крайней мере, она могла сослаться на усталость. — Сожалею, что вчера вечером я не выразила восторга. У меня был длинный день. Как вы сказали, этот домик вполне отвечает требованиям.
Кент прищурился. Она находилась так близко от него, что заметила потрясающий синий оттенок его глаз.
— Какого вы мнения о вине?
Она улыбнулась. Он мог казаться недружелюбным и суровым, сколько ему угодно, но судят не по словам, а по делам. Прошлой ночью, за первым бокалом вина, Джоузи решила, что у Кента Блэка доброе сердце. Он только разучился это показывать, вот и все.
— Вино было восхитительным.
Чрезвычайно восхитительным. Таким восхитительным, что она выпила полбутылки прежде, чем это поняла. А как только поняла, то поспешно сунула бутылку в крохотный холодильник. Раз она застряла здесь в одиночестве, вряд ли будет очень разумно пить много вина.
