Эллен Алекс - Страсти у вулкана
И всем, кто читал его романы, казалось, что в их жизни однажды все будет именно так.
Так что в нашем городе был свой собственный вулкан, своя колдунья и свой писатель. Но Ойдаг спал и в ближайшее время не думал просыпаться, Гельхиадиха большей частью сидела у себя в доме, и все уже начинали сомневаться: а колдунья ли она на самом деле?
Марк Роснан же постоянно вводил людей в смятение своими взглядами на жизнь и произведениями. И интерес к нему не ослабевал ни на минуту. Ведь Марк Роснан и сам был тайной, которая влекла, не давала покоя и требовала хоть какой-то разгадки. И все в нашем маленьком городе были очень горды тем, что именно здесь живет такой известный писатель.
У нас в классе, например, все ученицы только о нем и говорили. Да, я понимаю, что в школе обычно влюбляются в своих ровесников. Но пока в городе был Марк Роснан, нашим парням это не грозило. Словом, мы наделили Марка Роснана всеми качествами героя наших романов и терпеливо ожидали хоть каких-либо событий. И иные события действительно случались.
Мимо кого-то он однажды проехал на машине. С кем-то случайно встретился в центральном магазине. На кого-то мельком взглянул с экрана телевизора во время очередного интервью.
Словом, жизнь неумолимо текла вдаль, и разнообразные мелкие происшествия случались постоянно. А великие события все так же обходили стороной.
А потом в город приехала Даниэль.
Ничего особенного в ней не было: темные вьющиеся волосы, серые глаза, слишком тонкие запястья. А при ближайшем рассмотрении — душа печальной поэтессы и видение мира одинокой художницы. Ничего особенного.
И ее случайный сосед Марк Роснан тоже ничего в ней не мог бы увидеть. В этом можно было даже не сомневаться.
Не буду, однако, умалять иные обстоятельства, Даниэль тоже несколько отличалась от остальных людей. И внешняя сторона этой жизни для нее никогда не играла главной роли.
На уроках истории она никак не могла рассказывать о том, что было до того, как она родилась. Ведь до ее рождения этого мира, видите ли, не существовало. Да и все остальные уроки казались ей несущественными и приземленными, слишком мало значения она придавала мнению и знаниям других.
Учителя сердились и заставляли ее учить все темы по учебникам наизусть. Даниэль рассказывала потом все это, как стихи.
После того как она выделила меня из толпы, я еще, разумеется, старалась вести себя так, как будто ничего не происходит, но мне это плохо удавалось. Даниэль теперь тоже существовала для меня в этом мире, и с этим я уже ничего не могла поделать.
Я замечала ее везде и всюду, на уроках я чувствовала ее даже спиной. И иногда мне казалось, что именно Даниэль в свое время сможет разгадать хоть часть тайны самого загадочного человека в нашем городе.
И теперь мне оставалось только молиться, чтобы она в конце концов забыла вдруг о том, что он ее тоже однажды заинтересовал.
3
Через некоторое время после того, как Даниэль обратила на меня свое внимание, мы собрались на девичью вечеринку в доме толстухи Люси Надсен. Толстая Люси по такому поводу напекла столько всякой сдобной всячины, что кое-кто из нас пришел к ней все это доедать на следующий день.
Люси Надсен и ее мама — ужасные задаваки и модницы. У них в доме все розовое: и подушки на диванах, и обои на стенах, и плитка в ванных комнатах.
Люси и ее мама считают себя очень женственными, воздушными и привлекательными. И теперь им осталось только дождаться тонких и впечатлительных мужчин, которые оценили бы их женственность и уникальность.
Полным людям легко живется на свете, они понимают, что есть вещи, которые от них не зависят, и что этих вещей в мире полным-полно. И потому они не слишком обольщаются всякими целями, планами и мечтами, а просто наслаждаются жизнью.
Вот так и Люси была дружна со всеми. Все доверяли ей сокровенные секреты и понимали, что лучшего склада для людских радостей и страданий, чем широкая душа Люси, не найти. Люси жила проблемами других людей. Ведь своих событий в ее жизни практически не было.
Так вот, мы собрались в доме Люси Надсен, заставили столы тарелками с булочками, эклерами и другими пирожными, вооружились чашками с горячим чаем и стали сплетничать.
— Мне нравится один мальчик из параллельного класса и два из выпускного, — сообщила нам Люси Надсен, эффектно откусывая большой кусок пирога.
Заявление так себе. Но так как мы все тут едим ее угощение, нам пришлось воодушевленно и радостно покивать головами.
— А сама я нравлюсь трем мальчикам с соседней улицы, — совсем разошлась Люси.
Это была информация, которую никак нельзя было немедленно проверить, и если мы сейчас это допустим, то наша толстая Люси в следующий раз бог знает что еще придумает. А потому мы все одна за другой отложили в сторону булки и эклеры и устроили Люси и ее такому праздничному столу молчаливый сидячий протест.
Люси поняла, что заявление было выпущено в свет рановато, надо было дождаться более располагающей обстановки.
— Ну мне так кажется, что я им нравлюсь, — замялась она.
Гости с облегчением вздохнули и вновь принялись за еду.
Следующей выступила длинная, худая, без какой-либо изюминки Джуди Ноуз.
— После школы меня берут вне конкурса в одно рекламное агентство, — поделились с нами невыразительная Джуди.
— Хочешь, угадаем кем? — предложили мы.
Джуди зарделась, она думала, что мы угадаем. Не тут-то было.
— Горничной? Курьером? Разносчиком рекламных объявлений? — гадали мы.
— Разумеется, моделью, — положила конец нашему веселью Люси Надсен.
На прошлой неделе Джуди помогла Люси справиться с трудной задачей по математике. А то бы мы еще долго гадали, ведь мы ничем не были обязаны нашей такой невыразительной новой модели.
— Вчера Гельхиадиха опять плескалась в своей заводи, — решила сменить неприятную тему гостеприимная Люси. — Энни, Мина, вы видели ее вчера?
— Почему мы должны были ее вчера видеть? — чуть не поперхнулась чаем моя сестра Мина.
Еще никому эту Гельхиадиху не хотелось увидеть купающейся в ее заводи.
— Потому что ее заводь находится практически за вашим домом, — пояснила Люси Надсен.
— Она не за нашим домом находится, а в стороне, — запротестовала моя сестра, — гельхиадинская заводь находится за домом Гельхиадихи.
— Но дом Гельхиадихи — рядом с вашим домом! — не унималась Люси.
— Не рядом, там еще дорога! — не сдавалась Мина.
— Дорога не считается, — спокойно сказала Люси.
