Роберта Ли - Во имя любви
Мрачные опасения тут же овладели ею, как только она переступила порог большой, светлой комнаты, в которой расположился молодой человек по возвращении из больницы. Не считая одной встречи, когда его вкатили в кресле в гостиную выпить чаю, она никогда не видела его так близко, но, похоже, внешне он не сильно изменился. В результате аварии он утратил только способность передвигаться, никаких других следов она на нем не оставила; глядя на него, сидящего в кресле, было трудно представить себе, что он не в состоянии встать, подойти к незваной гостье и вышвырнуть ее собственноручно из комнаты.
Несмотря на недели, проведенные в больнице, его кожа не утратила загара, ее теплый бронзовый оттенок придавал глубину его серым глазам. Хотя он и исхудал, но это только подчеркивало мускулистость его фигуры, и, когда он откинулся в кресле, его плечи оказались так широки, что спинка кресла полностью исчезла за ними.
Он был очень похож на своего отца: легкий изгиб, придающий носу некое командное выражение, хорошо очерченный рот, с тонкой решительной нижней губой, упрямо выдающийся подбородок, даже волосы были такой же структуры, хотя у сэра Ангуса они были седыми, а у Николаса все еще темными — они так же, как и у отца, спускались с высокого лба упругими завитками, придавая ему сходство со львом. Нет, даже будучи калекой, Николас Гамильтон излучал силу, что невозможно было не признать.
— Вы нежданный посетитель, мисс Робертс, — заметил он, прервав ее размышления. — Чем я обязан этому удовольствию?
— Я пришла лишь затем, чтобы сказать, что я видела сэра Роберта и он в восхищении от выздоровления вашего отца.
— Сэр Роберт уже поговорил со мной лично.
Его голос прозвучал не слишком радостно и гостеприимно, и, уверенный, что девушка так и воспримет его ответ, он повернул свое кресло к ней спиной, лицом к цепям, свисающим с потолка прямо над ним, и попытался выпрямиться и схватиться за них. Она наблюдала, как он приподнялся с кресла, подержался за цепи секунд десять — его тело повисло в воздухе, — а затем вновь опустился в кресло.
— Может, было бы лучше, если бы вы проделывали все эти упражнения в присутствии физиотерапевта? — не удержалась Джейн.
Он резко повернул голову, удивленный, что она все еще здесь.
— Час в день вряд ли поставит меня на ноги.
— Перекачанные мускулы тоже едва ли вам помогут.
Он взглянул на нее, более чем когда-либо похожий на сэра Ангуса.
— Перестаньте действовать как орудие в руках моего физиотерапевта и позвольте мне самому решать, что для меня лучше!
— Некоторые решения лучше оставить специалистам, — парировала она.
— А вы тоже специалист, я полагаю?
— Меня инструктирует один специалист, как вы только что заметили! — с полуулыбкой призналась Джейн.
— Вы, по крайней мере, искренни, — с горечью заметил он. — Надеюсь, вы не хотите сказать, что пришли сюда по собственной воле?
— Я несколько раз хотела навестить вас, — простодушно призналась она. — Но вы так настаивали на том, чтобы к вам не допускали никаких посетителей…
— Я буду рад любому посетителю, который не знал меня, когда…
Он не закончил предложения, но Джейн сделала это за него:
— Когда вы были здоровы. — Он промолчал, но она не позволила этому сбить ее с толку. — Вы боитесь, что ваши прежние друзья начнут жалеть вас, мистер Гамильтон? Вы разве не знаете, что даже в инвалидном кресле вы все еще сильнее, чем большинство обычных людей?
Он коротко и невесело рассмеялся:
— У вас необычное представление о силе, мисс Робертс.
— Я имею в виду силу характера. Она гораздо важнее, чем физическая сила.
— Вы так говорите, потому что можете ходить! Вы не представляете, что значит быть прикованным к креслу — быть беспомощным и зависеть от кого-то другого во всем, что тебе необходимо.
— Я могу понять, что вы чувствуете. Поверьте мне, я знаю, что вы уже добились определенного прогресса. Но вы не можете ускорить ваше выздоровление. Если вы будете так продолжать, то скорее навредите себе, чем поможете.
— Но что же будет в это время с «Гамильтон Пресс»? Это семейная компания, мисс Робертс, и из всей семьи остался я один.
— Сэр Ангус может еще продержаться несколько лет.
— Если только он замедлит темп. А он этого не сделает, если меня не будет под рукой, чтобы принять дела.
Молодой человек отъехал от нее и вновь устремился к цепям, висящим над ним. Но в этот раз он не смог даже дотянуться до них и после двух попыток в изнеможении откинулся на спинку кресла, тяжело дыша.
— Ну что же вы, продолжайте, — сказал он, не глядя на нее. — Почему вы не говорите, что вы меня предупреждали?
— Не вижу в этом необходимости. Вы явно учитесь только на своих собственных ошибках. Это доказывает, что ваше воображение крайне ограниченно.
Наступила тишина, и такая напряженная, что казалось, у нее было свое звучание. Затем он заговорил, его голос звучал заинтересованно:
— Так, значит, у маленькой монашки язык как у змеи! Должен признать, что я не ожидал этого!
— Не стоит судить о человеке по внешнему виду.
— А как еще можно судить женщин?
— Вы должны попробовать поговорить с ней! — Вспомнив самые грязные сплетни о нем, на которые она натыкалась в конкурирующих газетах, она добавила язвительно: — Или беседа — это было то, чем вы никогда не утруждали себя при общении с женским полом?
— Те ответы, которые я обычно получал, не стоили моих усилий, затраченных на разговоры.
— Вы тоже честны, — признала Джейн.
— А почему бы и нет? Женщины восхитительные создания, если только не относиться к ним серьезно.
Долю секунды Джейн казалось, что он шутит, но одного взгляда на его лицо было достаточно, чтобы понять, что это не так.
— Ваши отношения с женщинами, мистер Гамильтон, вероятно, были очень ограниченными.
— Я бы так не сказал, — сухо заметил он. — Мне кажется, что как-то раз одна из наших конкурирующих газет даже поместила список моих «лучших подруг».
— Я употребила слово «ограниченные» как показатель вашего понимания женщин, а не как список ваших сексуальных побед. — Она внезапно замолчала, испугавшись, что зашла слишком далеко. — Простите, у меня не было права так разговаривать с вами.
— Не извиняйтесь за свое простодушие. Это освежает. Если бы я не превратился в инвалида, я бы прислушался к вашему совету и попробовал бы поговорить с очередной девушкой! — Он глубоко вздохнул. — Но сейчас этот вопрос представляет чисто академический интерес, так что нет никакого смысла останавливаться на нем.
— Вы не должны так думать.
