Карла Бланк - Доверься мне
— Не-а. Сама додумалась! — Конни подозрительно воззрилась на Роббинса. Он осыпает ее комплиментами, чтобы сбить с толку?
— Почему ты выбрала черный цвет?
— Сначала я решила вернуться к естественному оттенку. Только вот беда, не смогла вспомнить, какой он был. Мне подумалось, что черный цвет то, что надо, учитывая, что калифорнийки — блондинки, как на подбор.
— Очень идет к твоим синим глазам.
Девушка почувствовала себя польщенной. В прошлом, когда Конни Грант выступала в роли свидетельницы, Роббинс постоянно критиковал ее манеру одеваться. Единственный мужчина, который не одобрял, когда Конни выставляла грудь напоказ…
Теперь, с грустью подумала она, и выставлять-то особо нечего.
— Я начала заниматься аэробикой, — пояснила она. — Ведь на первые два месяца мне бесплатно предоставили славную квартирку и дали еще изрядное пособие. Впервые с тех пор, как мне исполнилось пятнадцать, отпала необходимость работать по четырнадцать часов в сутки. И я стала делать все то, что откладывала на потом. Ну, знаешь, часами лежала в ванне, загорала, бездельничала в свое удовольствие. Даже сходила к дантисту и залечила зубы. И еще я сменила весь свой гардероб. Ведь, когда я похудела, старая одежда висела на мне мешком. — Девушка застенчиво потупилась. — Тебе нравится?
— Да. Если бы мне только удалось укоротить тебе язычок, ты стала бы свидетельницей что надо!
Итак, для него она не больше чем пешка в юридической игре! Свидетельница обвинения. А ведь было время, когда Конни по глупости подумала, что между нею и Ником Роббинсом может возникнуть связь более тесная. Теперь она поумнела.
— Ник, ты ведь не думаешь, что дело и впрямь пересмотрят, а?
— Боюсь, что пересмотрят. Я тоже твердил себе, что это невозможно, но, наверное, с той самой минуты, как судья Фултон назначил слушание, все к тому шло.
— Когда это случилось? Около десятого декабря?
— Чуть раньше. А что?
Конни порылась в сумочке: ее содержимое помогло бы выжить даже на необитаемом острове. В фотоотделении кошелька она наконец нашла то, что искала: газетную вырезку с портретом Майкла Джордана; в смокинге парень выглядел настоящим щеголем. В статье говорилось о смерти Тейлора Хета: это имя Майклу присвоили в рамках программы. Девушка бросила газету на стол.
— Здесь проставлена дата — десятое декабря.
— Я отлично знаю, когда убили Майкла, — отозвался прокурор, досадливо поморщившись. — Я уже говорил тебе, Конни: мы пытались установить связь между его гибелью и делом Саверо.
— Тогда подумай вот о чем, — продолжила Конни. — Я получила эту статью и фото по почте. Письмо было адресовано Конни Грант, в то время как все в Калифорнии знают меня под именем Лилиан Блейк.
— И письмо пришло на твой адрес?!
— Да.
Ник стремительно обошел стол и схватил девушку за плечи. Пальцы его напряглись, словно он намеревался задать гостье основательную встряску.
— Черт тебя дери, Конни! Почему ты мне сразу не сказала?!
— Я как раз к тому вела!..
— Итак, тебя обнаружили! Значит, скомпрометирована вся программа! В очередной раз…
Сердце Конни неистово билось — конечно, сообщение не из приятных, но такой бурной реакции Роббинса она никак не ожидала. Прокурор был просто взбешен.
— Ты меня пугаешь! — Кокетливо, но с какой-то долей испуга Конни уставилась на Ника. — Неужели это так опасно?
Роббинс с трудом сдерживался.
— Ты сообщила о письме своему координатору?
— Нет. Сперва я подумала, может, он и прислал мне эту статью. Он знал, что мы с Майклом дружили. Ты первый, кому я сказала об этом, Роббинс.
— Благодарение Господу, с тобой ничего не случилось!.. — Его пальцы расслабились, и на какое-то мгновение девушке показалось, что вот сейчас он обнимет ее, притянет к своей широкой груди и защитит от любого врага… — Зачем ты приехала в Хьюстон? — властно загремел он.
— Из-за Стива. — Даже отвернувшись, Конни всем своим существом ощущала близость Ника.
— Итак, зная о грозящей опасности ты вернулась — ради Стива. Почему?
— Я прочитала о его аресте, и все думала, как он там один-одинешенек, в холодной камере… Он не убивал Майкла! Поверь мне!
— Когда тебя направили в Сан-Франциско, ты говорила кому-нибудь, куда едешь и чем станешь заниматься?
— Нет.
Роббинс наконец опустил плечи девушки и шагнул назад. Лоб его избороздили морщины — результат напряженного размышления.
— Кто-то знает твое настоящее имя, значит, идет утечка информации. Программа защиты свидетелей себя не оправдала. Я не могу передать тебя офицерам федерального управления.
— Нет?..
— Предатель может оказаться среди них. Я давно подозреваю этих ребят!..
— Что же делать? Ты сдашь меня полиции?
— Ты плохо себе представляешь, что здесь происходит, Конни, ведь и с полицией у нас проблемы. Я бы не доверил им даже аквариум с золотой рыбкой.
— У меня тут в городе есть знакомые, — предложила девушка. — Могу остановиться у них.
Роббинс возвел глаза к потолку.
— Ты что, до сих пор не поняла? Это не игра в прятки! Эти люди очень опасны. Мой долг — позаботиться о том, чтобы с тобой ничего не случилось!
В дверь постучали, и на пороге возник высокий, тощий, как жердь, тип с изможденным лицом.
— Я офицер федерального управления Карлайл. Мне приказано прийти сюда и забрать свидетельницу по делу Саверо. — Он перевел взгляд на Конни. — Это вы Констанс Грант?
— Я…
— Вы поедете со мной!
— Ничего подобного! — возразила Конни.
— В чем проблема, мисс? Я только исполняю свой долг.
— Понимаю, господин офицер. Я отлично знаю, что по условиям подписанного мною контракта вы можете принудить меня следовать за вами. Однако… — Конни глубоко вздохнула, стараясь говорить негромко и ровно, как учили на занятиях по риторике. — Когда я выступила в качестве свидетельницы, я не отказалась от свободы слова. Если вы уведете меня силой, будьте уверены, я обращусь к прессе и ваша жизнь превратится в ад. И немедленно обращусь в суд, требуя аннулировать контракт. Прецедентов тому наберется немало. Я имею право передумать как гражданка и как женщина. Так что вы не можете мною распоряжаться.
— Минуточку, минуточку! Я вовсе не приказываю вам…
— Все в порядке, — вмешался Роббинс. — Я приношу свои извинения за причиненные неудобства, офицер Карлайл. Я вынужден задержать мисс Грант еще на некоторое время.
— Это еще что значит? — возмутилась Конни. Она же блестяще справилась с ситуацией! Какого черта Роббинс вмешивается и подрывает ее авторитет?
