Елена Юркевич - Приятный на вид (СИ)
«Боже, сколько лишней информации, она не могла просто спросить: какой у меня райдер?»
— В гримёрке должно быть дезинфицирующее средство для рук, лосьон Nivea Intensive, скраб для лица Neutrogena, а вся одежда для концерта быть из кожи или исключительно из натурального хлопка. Никакой синтетики. Ещё несколько зеркал в полный рост, и я предпочитаю кожаную мебель, — тон деловой.
— Читателю будет интересно всё! Любая мелочь. Твои вкусы, привычки, слабости. Какой тип женщин ты предпочитаешь? И главное, почему ты стал таким, какой ты есть? Расскажи для начала о своих школьных годах, — ее пухлые губы растянулись в улыбке. Она скрестила руки на пышной груди, и всё внимание Майка переключилось именно на неё.
Шатенка не замечала, что дразнит его. Она настолько привыкла быть кокетливой c мужчинами, что это просто вошло в привычку, и Моника это делала не осознано. Она невольно посылала сигналы, которые заставляли мужчин в её окружении слетаться к ней, как пчелы к сладкому нектару.
Рокер долго молчал, обдумывая, что рассказывать, с чего начинать.
— Я был трудным подростком, учился плохо, постоянно участвовал в драках, в двенадцать лет начал курить, через год лишился невинности, а в семнадцать впервые попробовал наркотики.
— Вы лишились невинности в тринадцать лет? — спрашивает она тихим и спокойным голосом, но ее тонкая бровь ползет вверх, показывая осуждение. Удивительно, факт о лишения невинности впечатлил её больше, чем информация о наркотиках.
— Да. Во-первых, я выглядел на шестнадцать, во-вторых, уже тогда я был необычайно красив. Моя мама тогда впервые взяла меня на съёмочную площадку. Там я познакомился с одной семнадцатилетней актрисой, которая была партнёршей моей матери по фильму. Во время обеденного перерыва она пригласила меня к себе в гримёрку, и там всё произошло.
— Может вина? — наконец предложил он и, наполнив бокал, протянул ей.
Она нагибается, чтобы взять бокал, не подозревая, что даёт Майку ещё раз шанс оценить ее пышную грудь.
«Мммм… Третий размер… Мой любимый, » — подумал рокер.
Рокеру в голову лезла всякая пошлятина с участием обнажённой девицы, сидящей напротив. Он честно пытался отогнать от себя эти мысли.
«Надо подумать о жизни. Когда я думаю о жизни, напряжение в штанах спадает, » — думал Майк.
— Вы что-то коллекционируете?
Любое движение девушки провоцировало мысли о сексе. Когда она скрестила ноги, когда она потянула юбку вниз, когда она откинулась назад, и ее груди натянули шёлковую ткань под пиджаком. Черт возьми, что за кошмарный наряд! Он пил вино как воду. Бокал за бокалом. Он был со многими красивыми девушками. Да что там говорить, большинство из них были куда лучше её. Но именно она пробуждала в нём дикие инстинкты животного, а не разумного человека, кем на самом деле он и является. Возможно он так реагирует из-за двухмесячного воздержания. Он просто устал от этих пустых кукол, которые ведутся на его внешность и деньги.
Он опять фантазировал и представлял её обнажённой. Он хотел обладания ее телом и душой. Он почти ощущал ее кожу под своими пальцами, трепет и жар, внутреннюю дрожь, которая, сотрясая тело, выйдет из неё стоном наслаждения. Рокер мысленно поимел её во всех позах, образы были настолько реалистичными в его голове, что «дружок» ниже пояса дал о себе знать.
«Им будет хорошо вместе. Месяц. Да, месяца достаточно. Меньше может лишь раззадорить, но не удовлетворить, больше — наскучит, » — рассуждал парень.
Моника склонила голову набок и приподняла одну бровь, словно ждала от него чего-то. Она стала более холодной и сдержанной. Ах да, она же задала вопрос. Все эти её проклятые «глаза». Они не давали Майку сосредоточиться.
«Это всего лишь физическое влечение, » — сказал Майк себе, — «Или, если быть более точным, вожделение.»
— Да. Гитары. У меня в коллекции их около 1000.
— Когда вы впервые заинтересовались музыкой?
— Мой кумир — Ричар Кид. Мне хотелось быть похожим на него. Я купил свою первую гитару в семнадцать и уже через год стал ведущим гитаристом местной любительской рок-группы. Изначально, музыка была для меня просто безобидным хобби. Мы выступали в ночных клубах и барах. Но потом захотелось большего. Я решил сделать карьеру рок-музыканта и играть на профессиональной сцене.
Моника продолжала задавать вопрос за вопросом. Получив много информации о его детстве и юных годах, она решила узнать о его личной жизни.
— У вас было много девушек? Куда вы обычно приглашаете их на свидания?
— Рестораны, прогулки на природе, бильярд, но это редкость. О них я вспоминаю, когда мне грустно и хочется потрахаться.
После ещё часа расспросов, беседа начала приобретать новый оборот. Её вопросы утомляли. Он не видел её заинтересованности в нём, как в мужчине. Это его удивляло и злило. Он не привык к такому. Да, девушки любили строить из себя недотрог, но только не с ним. А где флирт, кокетство? Она что, не воспринимает его, как объект охоты? Почему? Неужели она не поняла, что ей выпал шанс получить «звезду с неба»? Может поэтому она и манила его все сильнее и яростнее? Майк был разочарован, ожидая другого отношения, но сдаваться не собирался.
Скука, общая напряженность и логичное желание парня снять стресс под крепкое красное, так уместно сыгравшее сейчас роль «смазки» тяжелых мыслей, вошло в сочетание с тем, что он видел. Полные чувственные губы, подчеркнутые блеском, достаточно ярким, чтобы притянуть взгляд, но ещё не пошлым. Как бы невзначай расстегнутые пуговицы блузки, позволяющие судить о цвете бюстгальтера, и чулки, которые он не видел, но в своём воображении предполагал их наличие.
— Можно задать вопрос? Сколько вам лет? — его улыбка превращается в оскал.
Девушка провела рукой по каштановым кудрям и вздохнула:
— Двадцать семь.
— Ваш возраст совсем не ощущается. Вы выглядите моложе, — он пристально смотрел на неё и явно получал удовольствия от того, что видел.
«Он что, заигрывает со мной? Пошли комплименты? Замечательно. Следующий вопрос о семейном положении будет?» — в раздумьях Моника покачала носком элегантной туфельки.
— Ты замужем?
— Нет, — равнодушно ответила писательница, в душе ликуя от своей проницательности.
— Разведена? — по-прежнему не сводя с нее выразительного взгляда, поинтересовался он.
