Мэри Хеммил - Мечты
Волосы Сэма, еще чуть влажные после утреннего душа, касались воротничка белоснежно-белой накрахмаленной рубашки. Интересно, что бы она почувствовала, если бы смогла пробежать руками по его волосам? Или если бы коснулась его шеи, широкой мускулистой груди? Или…
Шарлотта часто задышала и сжала руки в кулаки, пытаясь унять дрожь и прогнать наваждение. Что она делает? Эротические фантазии применительно к Сэму совсем не входили в ее планы. Она просто решила его разыграть, показать ему, кто он есть на самом деле: отнюдь не романтик, а человек с каменным сердцем.
Продолжая подглядывать, Шарлотта видела, как он открыл портфель, как потянулся к телефонной трубке, так и не увидев коробки из серебряной фольги. Но затем рука его замерла на полдороге, взгляд упал на коробку, и Сэм плюхнулся в кресло. Затем он взял розовый конвертик, открыл его и вытащил карточку.
— От тайной дамы сердца, — произнесла она одними губами, повторяя слова, которые сама же написала. Ну а теперь он отшвырнет карточку и рассмеется. Или сомнет ее и бросит в урну. Шарлотта ждала, в нетерпении постукивая каблучком по полу. — Ну же, — шептала она. — Кончай с этим! У тебя ведь нет времени заниматься романтическими глупостями. Тайная дама сердца? Это не для тебя. Ну же, Харпер, выбрось ее.
Но он этого не сделал. Более того, взял коробку, развязал бантик и открыл ее. Его лицо расплылось в улыбке, а Шарлотта чертыхнулась про себя.
— Не могу поверить, что это тебе нравится! Ты же ненавидишь шоколад!
Когда Сэм достал конфету и надкусил ее, она посчитала, что пора вмешаться. Закрыв ящик с фотографиями, Шарлотта решительно двинулась к кабинету.
Увидев ее, он в мгновение ока сунул карточку в нагрудный карман пиджака, а коробку с конфетами — в ящик стола. Если бы она не следила за ним, то ничего бы не заметила — так мастерски Сэм избавился от улик.
— Ну, Гус, — сказал он, когда Шарлотта показалась на пороге. — С утра на тропе войны.
Она стиснула зубы от отчаяния. Если бы конфеты оставались на столе, можно было бы завести разговор о них. Но если расспрашивать, то Сэм поймет, что за ним наблюдали.
— Просто хочу спросить о работе типографии. Вчера номер отпечатали вовремя?
— С каких это пор тебя стала волновать типография, Гус?
— Меня зовут Шарлотта! — сказала она резко. — Я хочу, чтобы ты зарубил это себе на носу. И у меня есть полное право интересоваться тем, как идут дела в типографии. Меня это тоже касается.
Он усмехнулся:
— Ну хорошо, Шарлотта. Печатный станок работает отлично. Газета вышла вовремя. Все в этом мире замечательно.
Она неловко переступила с ноги на ногу, затем вздернула подбородок.
— Я рада это слышать.
— Что-нибудь еще? — с сарказмом в голосе поинтересовался Сэм.
— Нет.
— Тогда проваливай. У меня полно работы.
Шарлотте ничего не оставалось, как ретироваться, и она уже направлялась к двери, но он окликнул ее:
— Между прочим, у меня была возможность взглянуть на рассказ Лори.
Шарлотта остановилась и, подбоченясь, обернулась к нему.
— Я же сказала, что не сниму его с номера ради материала о красках…
Жестом руки Сэм попросил ее замолчать.
— Я и не настаиваю на этом. Собственно говоря, ты была права: рассказ отличный и очень подходит ко Дню святого Валентина. Надо бы послать фотографа на свадьбу и подумать о продолжении. Ну, ты знаешь, о том, как они счастливы и все такое. Это пойдет на пользу газете.
Шарлотта уставилась на него с открытым от удивления ртом. К чему это он клонит? Он что, полагает, это поможет ему уладить с ней отношения?
— То, что ты похвалил рассказ, вовсе не значит, что я изменю мое мнение о тебе, — сказала она. — Я по-прежнему считаю, что ты циничен в отношении настоящих чувств.
Он смотрел на нее, как бы обдумывая услышанное. После долгой паузы Сэм глубоко вздохнул.
— И все равно я с тобой не согласен. Думаю, что я — отзывчивый и способный на серьезные чувства парень. Настоящий романтик в сердце. — Он похлопал себя по груди как раз там, где спрятал карточку. — И уверен, многие женщины такого же мнения.
Шарлотта сухо рассмеялась, пытаясь выбросить из головы намек на «тайную даму сердца».
— Где же они все? Я что-то не вижу, как они ломятся в дверь, чтобы заполучить тебя.
Он откинулся в кресле и сцепил руки за головой.
— Могу сказать то же самое и о тебе. Ты можешь сколько угодно бахвалиться своими романтическими сантиментами, Гус, но, похоже, это не помогло тебе найти постоянного друга сердца. На носу День святого Валентина, но я не удивлюсь, если ты проведешь вечер дома, уткнувшись носом в книгу.
Она нахмурила брови и гневно посмотрела на него.
— Даже не знаю, что заставило меня вернуться в Сидар-Ридж и работать с тобой. Ты самый бессердечный, эгоистичный, высокомерный тип…
— Да, да. Можешь остановиться на этом, — сказал он. — Все это я уже слышал. А сейчас мне пора браться за работу. Закрой, пожалуйста, за собой дверь, когда будешь уходить.
Расстроенная Шарлотта повернулась и стремительно выскочила из кабинета, хлопнув за собой дверью.
Проклятье! Этот человек когда-нибудь сведет ее с ума. Как ему удалось все перевернуть, обратив придуманные ею аргументы против нее же. Речь шла об отсутствии романтики в его душе, а не об отсутствии романтики в ее жизни.
Шарлотта сжала руки в кулаки и выругалась про себя. Да, действительно у нее уже давно нет парня. Но это вовсе не значит, что она не способна кем-то увлечься по-настоящему. Просто пока не встретился достойный мужчина.
— Ну нет, я не позволю, чтобы последнее слово осталось за тобой, Сэм Харпер, — пробормотала она. — Игра продолжается.
На этот раз он нашел на столе цветок. Желтую розу с поздравительной карточкой, на которой, как и на предыдущих трех, было написано: «Твоя тайная дама сердца». Если бы Сэм был настоящим романтиком, он бы знал, что означает желтая роза. Но для него это был просто цветок и очередной подарок от таинственной поклонницы.
В первый день он получил коробку шоколадных конфет, на следующий — красивую открытку, потом — кувшинчик с разноцветным мармеладом. И, наконец, сегодня — цветок.
Сэм улыбнулся и сел за стол. Неужели она думает, что может долго водить его за нос? Уже в тот момент, когда он открыл коробку конфет — нет, еще до того как открыл, — он знал, что подарок от Гус. Сэм не однажды видел, как она ела эти конфеты. Бедняжка даже попыталась изменить подчерк. Но он-то хорошо изучил его за десять лет.
Сэм Харпер знал Шарлотту Китс лучше, чем любую другую женщину. Он тонко чувствовал ее настроение, мог предугадать реакцию, узнавал ее духи. Ему достаточно было прочесть несколько строк, чтобы узнать в «Трибьюн» статьи, написанные ею. Ему было известно, какие фильмы она любит и какие книги оставляют ее равнодушной. Бог мой, он, вероятно, мог бы даже покупать для нее одежду, не боясь ошибиться!
