Филлис Холлдорсон - Я не собираюсь жениться...
В его глубоких глазах было какое-то мерцание, и Кирстен немедленно простила ему все.
– Конечно, – охотно сказала она, – если вы простите меня за вашу испорченную великолепную машину.
– Ничего страшного, только корпус чуть помялся.
Он оказался необыкновенно снисходительным, особенно учитывая его поведение пару минут назад.
Наконец Корали подала голос из-за спины Кирстен:
– Если вы договорились, кто прав, кто виноват, то мы можем идти к столу, пока ужин не остыл.
Следующую пару часов Кирстен была исключительно довольна собой и всем вокруг. Ужин, который они с Корали приготовили, был восхитителен, Джим был замечательным хозяином, его дочери выглядели и вели себя безупречно, а доктор Сэм Лоуфорд преобразился из грубияна в обаятельнейшего мужчину.
Безошибочное чутье предупреждало Кирстен, чтобы она не обольщалась его видимым очарованием, но она ничего не могла с собой поделать. Сэм сидел за столом рядом с ней, и она снова чувствовала свежий, приятный аромат соснового леса.
Несмотря на отчаянные усилия Корали выдать ее замуж, Кирстен приехала в Айдахо вовсе не с намерением найти здесь жениха. Она только что отпраздновала свое двадцатишестилетие, и у нее впереди была масса планов и интересных задумок, которые ей хотелось бы осуществить до того, как она окажется привязанной к мужу и детям.
Кирстен нравилось работать медсестрой, она надеялась когда-нибудь преподавать в школе медицинскую подготовку. Ей также хотелось повидать мир: Европу, Азию и особенно Скандинавию, откуда были родом ее предки. Родители Кирстен принадлежали к среднему классу и с трудом сводили концы с концами, так что ей приходилось подрабатывать, чтобы закончить колледж.
Теперь ей хотелось свободы. Но это не означало отказа от свиданий и развлечений. Вовсе нет. В Эуреке ей было очень весело, она встречалась со многими мужчинами, но выбрать из них себе любовника не спешила.
Сэм доел кусок земляничного торта с кремом и с довольным вздохом откинулся назад. Корали пригласила всех на десерт в гостиную, но Глория и Эмбер взяли свои тарелки и ушли наверх смотреть телевизор.
Кирстен сидела рядом с Сэмом на диване. Сэму не хотелось себе в этом признаваться, но его способность оценивать людей на сей раз дала сбой. Кирстен Рейнхолд не была ни легкомысленной, ни безразличной ко всему. Она была не только очень красива, что он заметил еще при первой их встрече, но и довольно неплохо образована и разделяла многие из его интересов. Они не только оба работали в медицинской сфере, но и оба любили стиль музыки «кантри-энд-вестерн», фантастические романы и Оклендские острова.
Только в одном он все-таки не ошибся. Она была очень сексуальна! Не навязчивая и не пустышка. Она ничего не делала, чтобы специально обратить на себя внимание, но от нее исходило такое тепло, которое притягивало его к себе, как магнит, и вызывало желание дотронуться до нее, обнять ее, как он сделал утром, когда она нечаянно оступилась и упала ему на руки. Ему хотелось снова ощутить ее мягкую высокую грудь, тонкую талию и соблазнительные бедра.
Горячая волна окатила его с головы до ног и резко вернула к реальности. Черт! Что с ним случилось? Он ведет себя как неразумный подросток, а не как взрослый человек, врач, прекрасно знающий, что ему надо, а от чего лучше бежать.
И Кирстен Рейнхолд ему не нужна! Она совершенно случайно попала в его мысли.
Корали и Джим рассказывали Кирстен о своей свадьбе, и Сэм при первой же возможности вступил в разговор.
– Корали так огорчилась, когда вы не смогли приехать, чтобы быть подружкой невесты, – обратился он к Кирстен. – Она говорила, что вы заболели.
Кирстен кивнула.
– Да, заболела. Все началось с простуды, на которую я не обратила внимания. Я продолжала работать, но однажды едва смогла подняться с постели. Тогда я обратилась к доктору. К тому времени простуда перешла в пневмонию, да еще с приступами астмы. Я пролежала в больнице больше месяца.
Сэм почувствовал странное беспокойство и раздражение, пока она говорила.
– Ради Бога, вы же медсестра, – проворчал он. – Вы должны знать лучше, чем кто-либо другой, о признаках заболеваний и не игнорировать такие симптомы.
В ее больших карих глазах он увидел ответное раздражение.
– Но вначале это было похоже на сильную простуду. А когда я поняла, что все несколько серьезнее, у меня уже началась пневмония.
Сэм нахмурился:
– А астма? Это у вас хроническое?
Кирстен покачала головой:
– Прежде у меня ее не было. По крайней мере не проявлялось. Мой врач говорит, что, возможно, она и была, но тогда все выглядело как обычная простуда. Но в любом случае я уже прошла два курса антибиотиков от пневмонии, а также лечилась от астмы.
Теперь Сэм даже пожалел, что разозлился.
– Значит, теперь и пневмония и астма миновали? Теперь вы здоровы?
Кирстен кивнула, по-прежнему не поднимая глаз:
– Да.
Сэм почувствовал непреодолимое желание взять ее за подбородок и поднять ее лицо так, чтобы она смотрела на него, но не решился дотронуться до нее.
– Значит, ваш врач дал справку о полном выздоровлении? – Похоже, что ответы из нее придется вытягивать силой, слово за словом.
– Нет еще, – Кирстен говорила почти шепотом, – моя иммунная система сильно ослабла, и он не даст мне справку еще около месяца, так что я пока не могу вернуться на работу.
Сэм почувствовал какое-то облегчение и заговорил более веселым тоном:
– У вас отличный врач. Он наверняка велел вам только отдыхать и ни в коем случае не напрягаться.
Наконец-то она посмотрела на него и улыбнулась.
– Не совсем. Он посоветовал мне побольше находиться на свежем воздухе и солнце. Но в Эуреке океанский климат, погода все время меняется, хотя сейчас и лето. А Корали и Джим предложили мне пожить в доме отца Джима, так что мне предстоит вести сельскую жизнь: ездить верхом и пахать землю.
Хотя общество было замечательным, а разговор интересным, к десяти часам Сэм почувствовал, что больше не выдержит. Последний день был очень тяжелым и напряженным, к тому же завтра Сэму предстояло рано вставать.
Кирстен тоже выглядела усталой. Она ведь только сегодня приехала из Калифорнии, значит, провела в дороге дня три, не меньше. Он готов был поклясться, что ее врач понятия не имел об этой поездке!
Когда разговор в очередной раз на минуту прервался, Сэм, подавив зевок, поднялся.
– Мне очень не хочется уходить, – с искренним сожалением сказал он, – но вы простите меня, если я сейчас поеду домой, чтобы хоть немного поспать, пока еще чьей-нибудь корове не вздумается неудачно отелиться.
Все рассмеялись и тоже встали.
