Кей Мортинсен - Замок над рекой
Когда она была подростком, мальчишки не обращали на нее никакого внимания. Никогда Роми не чувствовала себя такой одинокой, как в те часы, когда ее одноклассницы шли гулять со своими приятелями, а она одна плелась домой. Как она страдала от невозможности быть как все! Зато теперь, когда ее фигура стала притягивать мужские взгляды, как магнит, и она могла выбрать себе самого симпатичного партнера, эта сторона жизни утратила для нее всякий смысл.
«Поживешь несколько дней, присмотришься, – словно заново услышала она голос матери по телефону, – а потом, если нетрудно пару недель приглядишь за домом, и пансионом, пока я съезжу к твоему отцу в Англию! Сама понимаешь, я не могу оставить хозяйство без присмотра, а мне так хотелось повидаться с Юджином!»
Снова и снова вспоминая этот неожиданный звонок, перевернувший ее с отцом жизнь, Роми въехала на пустынную, мощенную булыжником главную площадь поселка. Со смешанными чувствами в душе она прислонила мотоцикл к массивной каменной колонне, поддерживавшей крышу какого-то приземистого здания. Мать сказала ей, что на площади оставляют свой транспорт все без исключения жители поселка, поскольку большинство улиц непригодны для проезда. К тому же в Ла-Роше никто никогда и ни у кого не крадет, так что Роми могла не беспокоиться за свою железную лошадку.
С площади она направилась на поиски улицы Жанны дАрк.
Роми шла, озираясь по сторонам, и каждую минуту ждала момента, что одно из окон распахнется, и она увидит в нем мать. Окна, однако, оставались мертвыми, и Роми почувствовала, что начинает все больше и больше волноваться.
Прошло полчаса. Выбившись из сил и упав духом, Роми брела по каменным ступеням узкой улицы, больше похожей на гигантскую лестницу. Куртку она сняла и перебросила через плечо.
Она не представляла, что ей делать, потому что обошла весь, как ей показалось, поселок, но совершенно тщетно. Волной накатывались приступы головокружения, короткая, выше пояса блузка прилипла к телу, ноги гудели от усталости, а в придачу ко всему прочему отчаянно сосало под ложечкой.
Улица неожиданно вывела ее на центральную площадь, где стоял уже знакомый ей «ситроен» с откидным верхом. Роми почувствовала, как ею овладел мистический ужас.
– Прямо наваждение какое-то! – пробормотала она, инстинктивно прижавшись к стене.
Хозяин «ситроена», уже без пиджака, в одной лишь белоснежной рубашке брел в направлении чугунных ворот замка. Точнее, не брел, а размашисто, со странно угрюмым выражением на лице шагал вперед, готовый, казалось смести со своего пути все, что попадется под ноги.
Какая перемена в манерах! – с удивлением подумала Роми. Ни тебе прежней обходительности, ни элегантности, ни шарма – совершенно другой человек! Человек, которому совершенно не хочется довериться, могла бы добавить она.
В руке у него был массивный железный ключ, и Роми догадалась, что он, должно быть, живет в Ла-Роше или квартирует у кого-то из местных жителей. Она тут же воспряла духом, а вдруг он знает, как можно отыскать в этом лабиринте узких средневековых улочек Старую Кондитерскую?
Решительно отойдя от стены, Роми крикнула:
– Эй, можно вас на минутку!
Широкие плечи мужчины на минуту замерли, и «знакомый» незнакомец повернулся к ней.
– Опять вы? Какой сюрприз! – сказал он, хотя, судя по голосу, ее появление вовсе не явилось для него неожиданностью.
– Действительно? – преувеличенно громко засмеялась Роми и с надеждой спросила: – Скажите, вы... вы живете здесь?
– Что-то в этом роде, – уклонился мужчина от прямого ответа.
Один – один! – констатировала Роми. Незнакомец платил ей той же монетой, что и она ему час назад.
– Я ищу... Старую Кондитерскую.
– Понятно.
Роми беспомощно заморгала. Этот малый, казалось, наслаждался ее беспомощностью и спокойно, не торопясь, выуживал из нее интересующую его информацию.
– Мне нужен дом на улице...
–...Жанны д Арк.
– Точно. Я обошла все закоулки, но не обнаружила ни улицы, ни нужного мне дома. Вы не в курсе: может быть, кто-то поснимал все указатели?
Роми заправила за ухо выбившуюся прядь волос и дружелюбно улыбнулась, ожидая ответа. Загадочная улыбка на лице мужчины сменилась торжеством.
– Неужели никто так и не подсказал вам дорогу? – спросил он невозмутимо.
– А у кого мне было спросить? – удивленно спросила Роми. – Я не то, что человека – ни одной собаки не встретила. Можно подумать, поселок вымер. А если бы кто и попался мне навстречу, так я все равно не говорю по-французски. Когда я ехала сюда, я не думала, что в столь маленьком поселке можно заблудиться.
– Считайте, что вы попали в дорогое вашему сердцу средневековье, – усмехнулся мужчина. – Хочу вам сообщить, что Старая Кондитерская расположена по соседству с пансионом для отдыхающих и живет там хозяйка этого пансиона. Вы намереваетесь остановиться в одном из ее коттеджей?
– Нет, я остановлюсь у нее самой, – честно, как на духу, сообщила Роми. – Хозяйка пансиона – моя мать.
– Понятно! – коротко кивнул он, словно это снимало все вопросы.
– Мать ждет моего приезда и, наверное, уже начала беспокоиться...
– София Стэнфорд? Начала беспокоиться? По поводу кого-то, кроме нее самой? Бога ради, не смешите меня! – отозвался незнакомец.
– Вот именно, беспокоится! – Роми почувствовала себя задетой за живое. – А почему бы и нет?
– Такая чувствительность совершенно не в стиле этой особы.
По спине Роми пробежал холодок. Что он мелет? – с возмущением подумала она и сдержанно сказала:
– Между прочим, вы на редкость грубо себя ведете, месье.
– Сознаюсь в таком грехе, но ничем помочь не могу, – не смутившись ни на йоту, ответил он.
Роми вдруг осенила догадка.
– Так вы знакомы с Софией Стэнфорд? – пробормотала она.
– Скорее, знаю ее, а это, согласитесь, не одно и то же, – как-то чересчур задумчиво ответил он. – Так вы – ее дочь?
Роми смутилась, не понимая, как ей следует вести себя в отношении человека, не считающего нужным скрывать своего враждебного отношения к ее матери.
– Роми Стэнфорд! – после короткой паузы представилась она.
– Клод.
– Клод... – повторила она. – Выходит, вы все-таки француз?
– А вы сомневались?
– Да, мне показалось...
– Нет, я чистокровный француз.
Клод явно не относился к тем людям, которые рассказывают о себе первому встречному. Так кто же он, в конце концов? Может быть, француз из Луизианы?
– Мне показалось, что вы не очень-то доброжелательно относитесь к моей матери, – осторожно заметила она.
– Вам это не показалось.
У Роми застучало сердце от волнения, настолько откровенным было выражение неприязни на лице ее нового знакомого.
