Доминик де Ру - Светские манеры
В моем теперешнем одиночестве я, кажется, совершенно разучилась любить? Эта женщина, сейчас довольная тем, что может во всех своих любовных неудачах обвинить единственную дочь, не только не вызывает сочувствия, но с каждой минутой все больше отдаляется от меня. Я должна была бы ненавидеть ее, но я не могу, она мне просто жалка. Мне надо успокоиться… Хоть бы она замолчала.
Мари-Анж вздохнула.
— Ты плачешь, Мари-Анж… Я же предупреждала тебя.
— Не беспокойся, это просто от переутомления. Я поеду к себе и отдохну.
Эмильен, как обычно, открыла ей дверь, и Мари-Анж заметила, что пожилая дама недовольна сменой туалета. Конечно же, ей не понравилось, что госпожа так быстро перестала носить траур.
Мари-Анж, тоскуя, ходила из одной комнаты в другую и старалась вести себя так, будто ничего не произошло. Она чувствовала себя совершенно одинокой. Что ж, она не любила Поля, но ей, право, очень не хватало его.
Я слишком привыкла постоянно находиться под чьей-нибудь опекой. Мари-Анж прикусила губку. До свадьбы я слушалась маминых советов, потом в течение двенадцати лет все вплоть до мелочей в моей жизни решал Поль. А теперь эта долгожданная свобода причиняет мне только страдания. Одна, совершенно одна; даже эта тишина, которая, кажется столь необходимой сейчас, становится для меня невыносимой. Господи, все это, наверное, выглядит со стороны ужасно смешно… Мари-Анж взяла книгу, но тут же отбросила ее.
Подали обед. Великолепная сервировка, которую так любил ее покойный муж, вызвала у Мари-Анж новые воспоминания.
На белой кружевной скатерти красовался старинный сервиз, блестели хрустальные стаканы в тяжелых серебряных подстаканниках. Интересно, была бы она счастливее, если бы ей самой предоставили возможность готовить? Нет, конечно. Изысканный вкус мужа всегда производил на нее большое впечатление… Лучше отправиться спать. Этот ужасный день, наверное, никогда не кончится. Смешно: в результате предпринятой попытки понять причину того, что с ней происходило все эти годы, она лишь потеряла способность ясно мыслить.
Когда за Мари-Анж закрылась дверь, мадам Агнес облегченно вздохнула. Дочь вызывала у нее неосознанный страх. Благодаря титаническим усилиям ее возраст был абсолютно незаметен. Дорогая косметика, гимнастика, диета позволяли ей выглядеть не старше сорока лет. Высокая брюнетка с надменным взглядом, она вызывала неизменный интерес, появляясь в свете с очаровательной блондинкой дочерью.
Агнес с самого первого дня испытывала отвращение к своему слабохарактерному мужу, происходившему из знатной семьи, которого подыскали для нее родители. Внешне Мари-Анж была копией отца, но вот теперь Агнес неприятно удивили те холодность и упрямство, которые дочь унаследовала от нее самой.
Агнес всегда несколько тревожилась из-за своего неуемного пристрастия к разыгрыванию дешевых комедий, которое и сейчас вынудило ее представить дочери их отношения с Полем как всепоглощающую любовь. Хотя, если подумать, она действительно была сильно привязана к этому негодяю. Неужели она и правда все выдумала? Ей было так приятно изображать страстную любовь, что она на самом деле поверила в свои фантазии. Да разве Поль не оставил за собой комнату, где она виделась с ним после того, как он женился? Это какой же дурой должна была быть Мари-Анж, чтобы за столько лет совместной жизни до конца не узнать своего мужа!
Былое нахлынуло на Агнес, и она вспомнила обстоятельства, при которых Поль первый раз заговорил с ней о любви к ее дочери.
Они лежали в постели и поначалу беззаботно болтали о всяких пустяках. И вдруг Поль, отведя глаза, заявил, что решил жениться на Мари-Анж, потому что для его дальнейшей карьеры необходима любящая жена. Он богат, и Мари-Анж вполне подходит на роль идеальной супруги для того образа жизни, который он обязан вести.
Агнес поняла, что Поль уже устал от нее и не простил бы ей отказа. Что ж, вероятно, это единственный способ не упускать Поля из виду. Впрочем, Мари-Анж и Поль могут оказаться неплохой парой!
Она ни капли не преувеличивала, рассказывая Мари-Анж о своей ревности. Но не любовь была этому причиной. Скорее на это чувство ее толкало стремление не отдавать завоеванного, да к тому же приближался четвертый десяток.
Она всегда считала дочь достаточно красивой и, видя ее равнодушное отношение к жизни, решила, что та совершенно несведуща в житейских вопросах. Не считать же чем-то серьезным те ее три дурацких увлечения. Неожиданное вдовство заставило Мари-Анж задуматься над некоторыми вопросами, но Агнес не могла догадаться о том, что на самом деле происходило в глубине души ее единственной дочери. Должна ли она теперь нести ответственность за то несчастье, о котором той пришлось сегодня узнать?
Агнес всегда любила и заботливо воспитывала дочь, но никогда не вникала в чувства своего ребенка. Сначала она любовалась своей очаровательной малюткой, затем хорошее воспитание девочки принесло ей уважение в светских кругах, и, наконец, серьезность тихой молодой женщины не давала ей повода для беспокойства. Однако ей не приходило в голову, что к безупречному воспитанию и к тому материальному благополучию, которое она обеспечила дочери, было необходимо добавить еще одну очень важную деталь: дать той возможность самой определить свою судьбу.
Агнес чувствовала себя растерянной. В тех кругах, где она постоянно вращалась, настоящим чувствам не придавали особого значения. Для женщины считалось важным удачно выйти замуж, уметь сохранять достоинство при любых обстоятельствах, а любовь вообще не принималась во внимание. Да разве любовники не созданы лишь для того, чтобы при каждом удобном случае удовлетворять сентиментальные и прочие потребности скучающих дам? Агнес постоянно следила за Мари-Анж, с притворной заботой направляя ее по пути своего замысла. В то время их отношениям с Полем шел уже седьмой год, и это не было ни для кого секретом, разве что только для одной бедняжки Мари-Анж.
Поглощенная тревожными мыслями, Агнес не заметила, как уже поздно, и, вспомнив, что сегодня она собиралась отправиться в театр, стала ругать себя за забывчивость. Ну а Мари-Анж… Ее дочь страдает неврозом, и единственное, что пошло бы ей на пользу, так это выйти замуж за доктора, усмехнулась любящая мать.
На протяжении всего спектакля мадам Агнес, казалось, была полностью захвачена действием. На самом же деле она все никак не могла отвлечься от мыслей о дочери, которая настойчиво пыталась понять услышанное и найти какое-то решение.
4
Снотворное не помогло, Мари-Анж никак не могла уснуть. От переутомления у нее заболела голова. Она включила свет и положила влажную руку на пылающий лоб. Ничто не могло остановить мучительный круговорот мыслей, и ее воспаленный мозг никак не мог сосредоточиться на чем-то одном. Поль прозвал ее сурком за то, что она любила поспать, но теперь она утратила эту способность. Мари-Анж села в постели, с болью думая о человеке, с которым прожила бок о бок двенадцать лет.
