Джейн Харри - В западне
— Добрый день, дедушка Малком, — заставил себя выговорить Парис.
Сходство неприятно поразило его. Та же густая шевелюра, только обильно тронутая сединой, те же мускулистые плечи, голубые глаза… Только если у внука глаза были яркими, как южное небо, у деда они выцвели и более напоминали синеватый лед.
Неизвестно, отреагировал ли Малком Лесли на это фамильное сходство так же сильно. Если да, то никак не показал этого. Даже бровью не повел.
— Ступай, Бет, — бросил он дочери. — Через час можешь принести нам кофе.
Тетушка безмолвно исчезла, закрыв за собой дверь. Парис проводил ее взглядом.
— Это входит в обязанности вашей дочери приносить вам кофе?
— По воскресеньям, когда я отпускаю приходящую прислугу, да, входит, — подтвердил Малком. — Но сейчас речь не об обязанностях Элизабет. Перейдем к делу. Итак, ты незаконнорожденный сын Беатрис, бастард.
Париса словно ударили по голове чем-то тяжелым. Однако он позволил себе растеряться только на мгновение.
— А вы — тот человек, который не хотел, чтобы я появился на свет.
— Да, — снова подтвердил Малком без улыбки после секундного молчания. — Все так. Но, возможно, это была моя ошибка.
Наступила пауза.
— Ты носишь фамилию Вилье, — продолжил Малком, пристально изучая лицо внука. — Это фамилия твоего отца?
— Нет, моего отчима.
Бледные глаза Малкома недобро блеснули.
— Он был карточным шулером, не так ли?
Кажется, Парис начал привыкать к неожиданным вопросам своего деда. В такой манере он тоже мог общаться, как бы ни было ему неприятно.
— Нет, художником. А также всем понемногу — игроком, автогонщиком, бизнесменом. У Поля Вилье было много талантов и характер авантюриста; в карты он никогда не проигрывал.
— А как насчет тебя? Ты избрал такое же поприще?
— Поль меня многому учил. И кое-чему я даже научился. Однако мое сердце всегда лежало к другому.
— Но ты часто проигрываешь в карты?
— Никогда.
Малком некоторое время молча смотрел в огонь, кивая каким-то своим мыслям.
— Однако твой гениальный отчим немного оставил тебе в наследство.
— Не в его характере было копить деньги. Поль много зарабатывал и много тратил. Он сделал нас с матерью счастливыми, и я благодарен ему за это.
— Однако теперь ты пришел ко мне, — подвел итог Малком, неприятно улыбаясь. — Хорошо. Мать когда-нибудь рассказывала тебе о твоем настоящем отце?
— Нет, — ровно ответил Парис, тоже глядя на танцующие языки пламени. Мы о нем никогда не говорили. Это не казалось важным.
— Не казалось важным? — прорычал Малком, вскакивая так внезапно, что Парис чуть было не отшатнулся. — Она опозорила себя и свою семью, и это не казалось ей важным?
Парис решил не поддаваться на провокации и не заводиться, что бы ни сказал ему дед. Но тут не выдержал.
— Моя мать была молода, — резко ответил он. — Она совершила ошибку и сама за нее ответила. Она не обязана расплачиваться за это и после смерти.
Малком тяжело кивнул, словно подтвердились какие-то его мысли, и опустился обратно в кресло. До сих пор он не предложил внуку сесть.
В дверь робко постучали. Это оказалась Элизабет с подносом, на котором дымились две чашки кофе, стояли молочник и сахарница. Она безмолвно поставила поднос на маленький столик у камина и повернулась, чтобы удалиться.
— Тетушка Бет, — окликнул ее Парис, улыбаясь со всей мыслимой галантностью. — Надеюсь, вы уделите мне пару минут до того, как я уйду? Хотелось бы еще поговорить…
— О… да, конечно, — отозвалась пожилая женщина, опасливо косясь на отца. — С удовольствием, Парис.
Она вышла. Малком взял с подноса одну из чашек, насмешливо скривил губы.
— «Тетушка Бет»… Я бы на твоем месте не спешил считать себя членом семьи.
— А вы полагаете, что мы не принадлежим к одной семье, да? — вспыхнул молодой человек.
— Да. Я только собираюсь признать твое существование. И твое право на что бы то ни было. Но всему свое время.
— Предполагается, что я должен быть вам благодарен?
— Нет! — отрезал Малком, откидываясь в кресле. — Предполагается, что ты будешь делать то, что я скажу. Можешь взять вон тот стул и выпить со мной кофе.
— Хорошо же. — Парис чувствовал, как его начинает трясти от бешенства. — Если законы вежливости не действуют в этом доме, могу я предложить вам подавиться этим кофе?
Голос деда остановил его, когда он уже взялся за ручку двери, желая немедленно покинуть негостеприимный дом.
— Нет, не можешь. Если тебе дорога твоя галерея.
Париса словно окатили холодной водой. Он медленно повернулся.
— Сядь и выслушай, что я тебе скажу, — невозмутимо сказал старик, кивая на стул.
И молодой человек едва ли не против воли подошел и сел рядом, напряженный, как струна, готовый вскочить в любую секунду.
— Ты пришел просить денег, потому что находишься на грани разорения, — медленно продолжил Малком. — Я один из самых богатых людей в стране. И для меня проще простого помочь тебе… Более того, я намерен это сделать. Но на определенных условиях.
— Чего вы хотите? — настороженно произнес Парис, прищуривая синие глаза. Этот человек уже ничем не мог удивить его.
— Тебе что-нибудь говорит имя Нормана Макдугала?
Парис взял чашку с кофе и отпил, стараясь не выказывать своих чувств.
— Это ваш соперник в бизнесе… и личный враг. Вражда с ним отравила молодость моей матери, отчего ей и пришлось… оставить этот дом.
— Беатрис поступила низко и глупо. Хорошая дочь должна была поддержать меня в борьбе, вместо того чтобы так опозорить. Впрочем, речь не о ней, добавил Малком, заметив, как напрягся молодой человек. — Посмотри. Это и есть Макдугал.
С протянутой Парису фотографии улыбался высокий, стройный старик с совершенно белыми волосами, гладко выбритый, респектабельный, в окружении делового вида людей. Парис несколько секунд смотрел на снимок. Потом перевел взгляд на деда.
— И что из этого?
— Сейчас узнаешь. — Малком стукнул по столу кулаком, едва не расплескав кофе. — Этот старый подлец недавно опять нанес мне удар. Теперь моя очередь. И я, черт побери, собираюсь ответить так, что он уже не оправится.
— Что же я должен сделать? Убить его? — с кривой усмешкой спросил Парис.
Он бы не удивился такому повороту событий… Хотя чего стоит старику нанять убийцу? Зачем ему понадобился именно внук?
— О нет, — усмехнулся Малком. — Я намерен действовать в рамках закона.
— А вам никто никогда не говорил, что лучшая месть врагу — это жить спокойно и быть счастливым?
