Энн Вулф - Когда двое молчат
— Доброе утро, мама.
Элеонора расправила складки шелкового изумрудно-зеленого пеньюара и, оставив сына в гостиной, направилась на кухню, откуда принесла большой серебряный поднос, ломящийся от всевозможных лакомств.
— Ты меня балуешь, мама, — покачал головой Сирил.
— Кто, если не я? — улыбнулась Элеонора и поставила перед сыном тарелку с блинчиками.
Если бы на фарфоровом блюде лежали самые обыкновенные блинчики, это была бы не Элеонора Блэкмур. На идеально ровной стопочке красовался ажурно-глазурный узор из белого и темного шоколада, а в центре этого узора сверкали драгоценными каменьями засахаренные ягоды малины и брусники.
— Какая красота! — искренне восхитился Сирил. Элеонора сдержанно улыбнулась. — Ты вообще умеешь делать что-нибудь заурядное?
— О, поверь мне, дорогой, это самое заурядное блюдо, — покачала головой Элеонора. Ее медно-рыжие волосы были собраны в элегантную высокую прическу, из которой с нарочитой небрежностью выбивался один-единственный тщательно завитый локон.
— Настолько заурядное, что страшно разрушить эту красоту, — улыбнулся Сирил.
— Лучше расскажи мне, как прошло твое вчерашнее интервью. — Элеонора расправила подол пеньюара и присела на краешек стула.
Сирил осторожно — так, чтобы не нарушить восхитительной композиции, — отрезал кусочек от блинного торта и переложил его в белоснежное фарфоровое блюдце.
— Сказать по правде, это было самое странное интервью в моей жизни. — Он улыбнулся краешком губ.
— Что-то пошло не так? — настороженно посмотрела на сына Элеонора.
— Да, причем с самого начала. Журналистка из «Лаки Тревел» опоздала, а мне пришлось уйти на какое-то время. Именно в этот момент ко мне приехал… Угадай кто?
— Если речь идет о странностях, я не сомневаюсь, что это Эдди, — усмехнулась Элеонора, никогда не питавшая к другу своего сына особенно теплых чувств.
— Именно, — кивнул Сирил. — Так вот, журналистка все-таки приехала и наткнулась в кабинете на Эдди. Представляешь, что сделал этот паршивец?
— Не имею представления, но подозреваю, что выкинул одну из своих дурацких шуток.
— Вот-вот. Этот тип выдал себя за меня и наговорил моей журналистке бог знает чего…
— Твоей? — Светло-зеленые глаза Элеоноры удивленно скользнули по сыну.
— Я хотел сказать, журналистке, которая пришла ко мне, — поправился Сирил, поймав себя на мысли, что «моей» звучало намного приятнее для его ушей.
— И что она? Неужели решила, что этот шут Макгрин — хозяин фирмы?
— Эдди бывает очень убедительным, — заступился Сирил за мисс Дангл. — В общем, он болтал всякую чепуху, а заодно пытался флиртовать с этой девушкой. — Сирил положил кусочек блинного торта в рот. Каждый блинчик был пропитан ягодным сиропом. — Потрясающе, мама… — прожевав, ответил он на вопросительный взгляд Элеоноры.
— Значит, она тебе понравилась, — холодно констатировала миссис Блэкмур.
— Она? — удивленно покосился на нее Сирил. — Ты не о блинчиках сейчас?
— Конечно, не о блинчиках. — Брови Элеонор чуть сдвинулись к переносице, и Сирил понял, что его мать чем-то раздражена. — Я о твоей журналистке.
— Ах, о мисс Дангл…
— Надо же, ты даже запомнил ее имя, — усмехнулась Элеонора. — Так что, она тебе понравилась?
Сирил небрежно улыбнулся. Мама всегда хотела знать, влюблен ли он в кого-нибудь. Но странно было бы влюбиться в девушку, которую, скорее всего, он больше никогда не увидит.
Впрочем, чутье редко подводило Элеонору Блэкмур: эта девушка с колокольчиковым именем Олли Дангл заинтересовала не только Эдди, но и самого Сирила. Эти огромные сине-фиалковые глаза мало кого оставили бы равнодушным.
Но Сирил заметил не только глаза — было в этой девушке что-то такое, что привлекало внимание, притягивало к ней. Эта ее непосредственность, этот огонек, который, казалось, горел внутри нее, эта ее манера с задорным вызовом откидывать назад свою изысканно небольшую голову — все это вызывало умиление и удивление, желание узнать об этой девушке чуть больше. А может быть, и много больше…
— Да, — немного подумав, ответил Сирил. — Она забавная. И слишком уж искренняя для журналистки. Они обычно — ушлый народ.
— О, поверь мне, я знаю это не хуже, чем ты, — многозначительно улыбнулась Элеонора.
Судя по всему, ей хотелось продолжить разговор о мисс Дангл, но в дверь позвонили. Элеонора жестом остановила сына, поднявшегося было, чтобы открыть дверь.
Через несколько минут она вернулась в гостиную с роскошным букетом белоснежных лилий. Букет был так велик, что маленькая и хрупкая Элеонора, поставив его в напольную вазу, спокойно могла бы за ним спрятаться.
— Можно угадаю от кого? — весело поинтересовался Сирил у букета, за которым скрылось лицо Элеоноры. — Рональд Бакстер. Я прав?
— Да, они от Ронни, — спокойно ответствовала Элеонора. — Я говорила ему, такие букеты — сущее расточительство. Но когда он меня слушал?
— По-моему, он только тебя и слушает, — улыбнулся Сирил. — Может, хватит морочить ему голову?
— Что значит «морочить»? — Элеонора опустила букет и посмотрела на сына, чуть сдвинув изящные тонкие брови. — Можно подумать, я с ним флиртую и вообще веду себя как… как какая-то кокетка.
— Мам, ты знаешь, о чем я, — посерьезнев, ответил Сирил. — Мистер Бакстер любил тебя всю жизнь.
— О чем ты говоришь? — Брови Элеоноры взметнулись вверх. — Вообще-то хочу тебе напомнить, друг мой, что Рональд Бакстер был женат много лет и горячо любил свою ныне покойную супругу.
— Дорогая миссис Блэкмур, — насмешливо отозвался Сирил, который всегда искренне сочувствовал бедняге Рону. — Всю эту лапшу о его любви к горячо любимой супруге вы можете вешать на уши кому угодно, только не мне. Ты не хуже меня знаешь, что Ронни женился на миссис Бакстер только из-за того, что ты его отвергла. Думаю, ты сама не раз жалела об этом. Но теперь он свободен и бегает за тобой как щенок. Так чего же ты мучаешь беднягу?
— Знаете что, мистер Блэкмур… — Элеонора бросила на сына выразительный взгляд. — Мне кажется, иногда вы забываете, что говорите с матерью.
— А мне кажется, вы частенько забываете о том, что человек, который преданно любил вас столько лет, нуждается хоть в каком-нибудь знаке внимания.
— По-моему, ты лезешь не в свое дело, дорогой, — холодно отозвалась Элеонора и принялась выбирать вазу для огромного букета. — И потом, я всегда была внимательна к Ронни…
— Внимательна? — хмыкнул Сирил, сделав глоток кофе из маленькой фарфоровой чашечки. — Ты хочешь сказать, что дарила ему галстуки на день рождения и приглашала на Рождество? Ах, забыл, еще делилась с ним своими проблемами и использовала как жилетку, чтобы утирать свои горючие слезы из-за утраты мистера Блэкмура.
