Несси Остин - Врозь или вместе?
Бернард обожал ее ноги. Это были самые длинные и стройные женские ноги, какие ему доводилось видеть. Сейчас они стали чуточку полнее, но от этого сделались лишь более красивыми.
По телу Бернарда пробежала волнующая дрожь, и в голову против его воли полезли не самые приятные воспоминания.
Они познакомились с Кэтрин в Санта-Монике. В то время она гостила у подруги и подрабатывала официанткой в кафе на самом берегу океана.
По мнению Бернарда, большинство из обитавших в этом заведении мужчин появлялись там ежедневно именно из-за нее. Они смотрели на юную Кэтрин с вожделением и восторгом. А она красовалась перед ними в самых смелых нарядах. Малюсенькие платьица и костюмчики состояли буквально из двух полосок ткани — юбки и топа. Именно в такие одежды она любила наряжаться.
Ее стройная тонкая фигурка отличалась от телосложения остальных женщин странным и невероятно привлекательным сочетанием детской инфантильности и многообещающей женственности — неподражаемым изяществом линий, а еще удивительной пропорциональностью. Тело Кэтрин, покрытое ровным золотистым загаром, было плотным и упругим.
Все в ней казалось завораживающим — и ясный бесхитростный взгляд, и мальчишеская веселость, и смелая манера вести себя, и умение с большим достоинством общаться с кем бы то ни было.
До некоторых пор Бернарда распирало от гордости.
Эта девушка — моя! — думал тогда он, наблюдая за дефилирующей между столиками Кэтрин и за мужчинами, провожающими ее восхищенными взглядами.
Все закончилось внезапно и весьма неприглядно. Она обманула его, предала, бросившись в объятия другого. Бернард видел это собственными глазами, когда проходил мимо дома, который сдавали приезжим.
Тот парень с широченной грудью, начинающий актеришка из Голливуда, уже спал, сидя на широкой скамейке, насладившись бурной любовью с Кэтрин. Она пристроилась рядом, положив голову ему на колени, бесстыдно вытянув обнаженные ноги, и спокойно дремала. Ее узкое платье с пуговицами спереди было наполовину расстегнуто, а ярко-лиловые сандалии валялись на бетонной дорожке внизу.
В тот момент Бернарду показалось, что весь свет сошел с ума. Что продолжать жить не имеет и малейшего смысла, что со столь вопиющей несправедливостью он никогда не сможет смириться.
Ему хотелось подбежать к скамейке, на которой каких-нибудь полчаса назад Кэтрин стонала от блаженства, подаренного новым кавалером, и разбить ее в щепки. Хотелось собственными руками придушить неверную подругу и красавца, соблазнившего ее. Хотелось орать, бушевать и рушить все на своем пути…
К счастью, ему хватило тогда мудрости и выдержки не натворить глупостей. Он просто отправился к другу, и они вместе до самого утра заливали его горе виски…
Кэтрин повернулась к Бернарду и вопросительно взглянула на него. Он, поняв, что, углубившись в воспоминания, выглядит несколько странновато, отогнал от себя тягостные мысли.
— Я собиралась позавтракать. Составишь мне компанию? — по-деловому бесстрастно спросила Кэтрин.
Бернард удивился тому, как разительно человека меняет время! Если не внешне, то внутренне. Теперь перед ним стояла не взбалмошная девочка, способная на самые невообразимые безумства, особенно в постели, а строгая женщина с холодным взглядом и спокойным голосом…
— Признаться, я уже позавтракал… — пробормотал он.
— Тогда просто выпьем кофе. От кофе ты, надеюсь, не откажешься?
— От кофе не откажусь. — Бернард улыбнулся.
Кэтрин жестом показала ему, где находится кухня, и уверенно зашагала вперед.
Каждое ее движение, каждый шаг и каждое покачивание бедер при ходьбе очаровывали его с той же силой, что и раньше. Бернард не мог не любоваться ею, он даже не пытался скрыть своего восторга.
Кэтрин сварила кофе, достала из холодильника шоколадный крем, намазала им тонкие ломтики хлеба, положила их на тарелку и поставила на стол.
— Кофе будешь пить без сливок? — спросила она.
Губы Бернарда расплылись в довольной улыбке.
— Ты помнишь, что я не люблю добавлять в кофе сливки… — протяжно и задумчиво пробормотал он и сел за стол у большого окна, разрисованного внизу морозом.
Кэтрин ухмыльнулась.
— Просто я сама всегда пью кофе, не добавляя ни молока, ни сливок, ни даже сахара!
Она достала из буфета две красивые фарфоровые чашечки с блюдцами, изо всех сил пытаясь выглядеть невозмутимой. Но рука предательски дрогнула, и посуда негромко звякнула.
Чувствует ли он, что со мной творится? — размышляла она, разливая кофе.
Их встреча представлялась ей на протяжении долгих лет совершенно по-разному. Это должно было произойти или опять в Калифорнии, или же на далеких островах или даже в каких-то нереальных, чудесных мирах. Она каждый раз с грустью думала, что все это лишь мечты, которым не суждено сбыться.
Но вот эта встреча состоялась. Вовсе не на нежных песках, не в лучах ласкового южного солнца, а в зимнем Нью-Йорке, холодном, белом от снега.
Она, естественно, помнила, что Бернард не добавляет в кофе сливки. В ее памяти жило все, что было связано с ним, каждая незначительная мелочь. Временами это казалось ей просто ненормальным.
Нельзя зацикливаться на человеке, с которым тебя связывает лишь непродолжительный роман, давно оставшийся в прошлом, твердила себе она, недоумевая и даже злясь. Но все оставалось по-прежнему.
— Пожалуйста, — сказала она, придвигая Бернарду чашку и садясь за стол напротив него.
— Спасибо.
Интересно, что еще Кэтрин помнит обо мне, размышлял он, неотрывно глядя на нее. И что думает по поводу того своего бесстыдного поступка?.. Мучает ли ее совесть? Хотя бы немного…
В нем до сих пор жила боль. Боль от предательства.
К сожалению, оно было не единственным в его жизни. Еще один удар в спину нанесла ему спустя два года Барбара, его жена. Но тут была несколько другая ситуация. С первых дней их совместной жизни он отлично осознавал, что не сможет стать для нее хорошим мужем, поскольку женился на ней не по любви, а из чувства долга перед родителями…
Кэтрин съела кусочек хлеба с кремом и печально вздохнула.
— Больше мне нельзя. Нам положено соблюдать диету. — Она рассмеялась и поднялась, чтобы налить себе еще кофе. — Потому-то частенько я просто умираю с голоду!
Бернард окинул восторженным взглядом ее совершенную фигуру. Интересно, неужели лишний кусок хлеба мог бы мгновенно испортить эту тонкую талию? — подумалось вдруг ему. — Ведь над такой прелестью ничто не властно… Разве что время.
Она повернулась и, поймав на себе его взгляд, нахмурилась.
