Элайн Кофман - Лишь небеса знают
Комната была под стать Лиззи. На первый взгляд, обыкновенная, но, если присмотреться повнимательней, не такая, как остальные. Стены здесь были белые, а полы — светлые, из некрашеного дерева. Знаменитые Чипендейл, Шератон и Виндзор причудливо соседствовали со случайными предметами. Часы, лампы, зеркала, старинный дубовый сундук, футляр для Библии, умывальник с фаянсовым кувшином и тазом не просто притягивали к себе взгляд, но и словно настаивали на том, чтобы занять необходимое место среди громоздкой мебели. Все здесь было не случайно и устраивалось по воле того, кто знал, чего он хочет для своего удобства. Пожалуй, только у Лиззи в комнате было больше всего вещей, отражающих индивидуальность хозяйки. Купидоны и нимфы гонялись здесь друг за другом вдоль бордюра, окаймлявшего стены, высушенные, перевязанные ленточками букетики цветов соседствовали с коробками, наполненными ракушками, птичьими гнездами и крылышками бабочек. И все же, вопреки общепринятым представлениям о красоте, тут царили изящество, простота и свобода, словом, царила Лиззи.
Закрыв за собой дверь, Бекки встала за спиной у подруги, которая смотрела в зеркало, явно довольная тем, что видит. Поймав на себе изумленный, если не перепуганный, взгляд, Лиззи прикинула, а как будет выглядеть черненькая Бекки, если тоже станет рыжей.
— Не представляю, зачем ты это сделала, — недоуменно проговорила Бекки.
— Для разнообразия, разумеется, — Лиззи посмотрела на блестящие темные локоны Бекки, — знаешь, как неинтересно, если у тебя волосы цвета песка. Все блондинки совершенно бесцветные, обыкновенные… как вода, как воздух. Надоело. Смотришься в зеркало, и словно ничего не видишь. Ну скажи, о каком цвете ты думаешь, когда смотришь на блондинок?
Бекки неопределенно пожала плечами.
— Я тебе подскажу. О желтом! Желтый — вот что тут же приходит в голову. Желтый — цвет желчи. Знак ревности, непостоянства, обмана и трусости, — тараторила Лиззи, — а красный, — продолжала она уже спокойнее и даже немного задумчиво, — красный — такой благородный цвет, правда? У меня от него прямо дух захватывает.
Приподняв кверху копну рыжих волос и заколов их шпильками, Лиззи снова посмотрелась в зеркало.
— Не представляю, как я жила столько лет со светлыми волосами, если по сути я настоящая рыжая.
— Но все же не настолько, — неуверенно возразила Бекки.
— Не понимаю, что тебе не нравится.
— Ты жутко рыжая, Лиззи, неужели сама не видишь?
— Нет, то, что надо, — еще решительней, чем всегда, сказала Лиззи.
— Не хотела бы я оказаться сейчас на твоем месте. Зачем тебе это понадобилось? Нет, нет, не объясняй, я сама знаю. Все из-за того, что Маккинон пригласил танцевать Абби Биллингслей.
— Очень мне надо краситься только из-за того, что он пригласил эту мымру Абигайль, — фыркнула Лиззи.
— Надо, она-то ведь рыжая.
Это была чистая правда, и все в городе, включая отца Лиззи, воспринявшего новость именно так, как предсказывала Бекки, это знали.
— Ну все, — сказал Сэмюэль старшему сыну, — мое терпение лопнуло, и я никак не думал, что окажусь столь беспомощным, но я совершенно не знаю, что мне делать с Лиззи, не задушить же ее, в самом деле.
— А что опять случилось? — поинтересовался Мэт.
— Лиззи выкрасилась в рыжий цвет, как настоящая проститутка, подошла к Маккинону на вечеринке у Татинжеров и пригласила его танцевать. При этом она сияла как медный таз, и все матроны чуть не попадали в обморок, а девицы почувствовали себя оскорбленными — часть из них теперь не разговаривает с ней, а остальные просто опасаются за ее психическое здоровье.
— Сестричка действительно ведет себя отвратительно, — вмешался в разговор Стивен, еще один брат Лиззи, — но, по-моему, она не виновата.
— А кто же виноват? Не я же, ей-богу, — возмутился Сэмюэль, стукнув себя кулаком в грудь. — Можно подумать, что это я надоумил ее выкраситься в рыжий цвет!
— Ну что ты, пап, — испугался Стивен, — ты меня неправильно понял. Я хотел сказать, что Лиззи нуждается в женском влиянии, кто-то должен обучить ее тому, что надлежит знать женщине. У нее нет манер воспитанной барышни только потому, что никто не объяснил ей, что это значит. Здесь некому научить ее, потому что характер у Лиззи куда круче, чем у всех, кто ее окружает.
— Спасибо за совет — ты объяснил мне, в чем нуждается Лиззи, зная, что этого-то я ей дать не могу.
— Но я не договорил. На твоем месте я бы отправил Лиззи в Бостон, к тете Фиби.
— К тете Фиби? Той самой? Сестре вашей матери?
Стивен кивнул.
— Тетя Фиби так давно овдовела, что едва ли помнит, чему следует обучать барышень, кроме того, чересчур строга и чопорна. Она пуританка и самодурка, целиком погружена в дела бостонского света, и ей некогда будет заниматься воспитанием Лиззи. А характер у обоих такой, что если сцепятся, придется водой разливать.
— Ты не видел тетю Фиби много лет, может быть, она стала немного помягче, — предположил Мэт.
— Помягче? Тетя Фиби? Ха-ха! Такой крутой нрав, как у нее, с годами мягче не становится. Острые языки от употребления оттачиваются, подобно много раз правленным бритвам.
— Нет, идея, по-моему, хорошая, — не отступал Мэт.
— Согласен, — поддержал брата Стивен.
— Не знаю, — Сэмюэль в раздумье покачал головой, — если я отправлю Лиззи к Фиби, она, пожалуй, убьет меня.
— Кто, Лиззи или Фиби? — спросил Стивен.
— Обе, — тяжело вздохнул Сэмюэль.
Братья дружно рассмеялись.
— Не исключено, но все же, может быть, тете Фиби удастся перевоспитать Лиззи. Так или иначе проблема будет решена. Сестрице лучше уехать отсюда, — заключил Стивен.
— Ну что ж, стоит подумать, — согласился Сэмюэль.
На следующее утро он написал письмо тете Фиби в Бостон.
Через месяц от нее пришел ответ.
Утром того самого дня, когда от тети Фиби пришло письмо, Лиззи, спустившись в столовую к завтраку, услышала, как отец произнес:
— Иногда мне кажется, что Лиззи дочь самого дьявола.
— Доброе утро, отец, — как ни в чем не бывало сказала Лиззи, входя в комнату.
Заметив удивленное выражение на лицах детей, Сэмюэль откашлялся и снова принялся за еду.
— У Лиззи что-нибудь случилось, папа? — поинтересовалась Мэг, встряхнув светлыми кудряшками.
— У нее всегда что-нибудь случается, — объяснила Салли, — миссис Хьюзи говорит, когда Лиззи рядом — жди неприятностей.
— Миссис Хьюзи — старая сплетница, — рассердилась Лиззи.
Сэмюэль нахмурился.
— Если не можешь сказать о человеке ничего хорошего, лучше промолчать, — заметил он.
