Анна Клири - Не уснешь всю ночь
Его брови взметнулись вверх в удивлении.
– Вы действительно это хотели сказать, Эмбер? Ради всего святого! Его губы оказались самыми восхитительными губами, которые она встречала…
В тот же миг, когда ощущения прошлись по Эмбер как электрический разряд, глаза Гая Уайлдера загорелись желанием.
– Уберите от меня руки! – Его хватка тут же ослабла, и Эмбер высвободилась. – Спасибо, – потирая руку, прошептала она. – Возможно, некоторые женщины и падают на колени при виде вас, Гай Уайлдер, но не я!
Огонь в его блестящих глазах усилился. Он рассмеялся, за пару больших шагов пересек холл и широко раскрыл дверь:
– Бегите домой, моя дорогая, и успокойтесь. Иначе коварный мужчина соблазнит вас, а вам еще и понравится…
Она проскользнула мимо него, придумывая колкость. Затем с невинной улыбкой указала на красную полосу на его щеке:
– Лучше наложите что-нибудь на это.
Он потрогал царапину пальцами. Улыбка изогнула уголки его рта, когда он парировал:
– Увидимся, дорогуша.
Дверь закрылась.
Гай был похож на человека, которого ураганом занесло в странное место. Его творческая душа порхала. Как она держала себя! Какая гордая осанка! Если бы только он мог поставить ее под объектив камеры…
Гай застонал, думая о том, как она изящно и грациозно скользила по комнате. Он чувствовал возбуждение и одновременно удивительную активность, как будто все его существо было электрическим проводом.
Кровь быстрее бежала по венам. Как много времени прошло с тех пор, как он испытывал подобное? Боже правый, это так чудесно!
Оказавшись в безопасности в своей квартире, Эмбер уткнулась лицом в подушку, думая о красивом насмешливом лице Гая и его поцелуе… Она должна была сгорать от стыда, но, если быть честной, даже не чувствовала сожаления. Что с ней было не так?
Никто из тех, кто ее знал, не поверил бы, что Эмбер О’Нейл, скромная и мягкая, способна потерять контроль над собой.
Значит, никто не знает ее…
Однажды она уже опозорила себя, выплеснув стакан пива в красивое и лгущее лицо Мигеля де Варгаса, но это старая история. И Мигель это заслужил. А сейчас все произошло от недосыпания. Если в ближайшее время она не выспится, ее нужно будет изолировать от общества.
Эмбер ткнула подушку кулаком, подбросила ее и перевернула, но это не помогло. Бесполезно. Она вела себя как идиотка! Куда девалось ее решение всегда оставаться спокойной в конфликтных ситуациях? Он сохранял хладнокровие, пока она…
Она скорчилась при мысли, как легко сосед с ней разделался.
Должен был быть способ, чтобы спасти ее женскую гордость.
Внезапно Эмбер замерла. Она услышала его. Он был там, за стеной, напевая себе под нос как человек, которого вообще в мире ничего не тревожит. Или… Унизительная мысль пронзила ее. Мужчина злорадствовал!
Где ее женская гордость? Она что, собирается просто лежать и глотать это?
Эмбер выбралась из постели и за пару минут надела сексуальный бюстгальтер и туфли на каблуках.
Она подумала сменить топик со слишком глубоким вырезом, но затем отбросила эту идею. Не хватало только, чтобы он подумал, будто она старается для него.
Расправив юбку, прошлась щеткой по длинным волосам. Тщательная подводка для глаз, немного туалетной воды, взмах пуховки по носу.
Затем, уже более представительная, более собранная и владеющая собой, она отпила глоток овощного сока из холодильника и продефилировала к его двери во второй раз.
Подняв руку, Эмбер решительно нажала на кнопку звонка.
Глава 2
Казалось, прошла вечность, прежде чем Гай Уайлдер открыл дверь. Он ничего не сказал, только надменно поднял черную бровь.
– Э-э-э… – У нее пересохло во рту.
Эмбер явно недооценила подлинную силу его воздействия на нее. Поежившись под холодным, жестким взглядом, она почувствовала, как ее уверенность начала таять.
– Послушайте, – сказала она, облизнув губы. – Я думаю, мы можем разумно все решить…
Продержав Эмбер в напряжении несколько мучительных секунд, Гай широко открыл дверь, приглашая ее войти.
В гостиной он небрежно прислонился к каминной полке, весело изучая ее смелым взглядом:
– Так о чем вы там думали? Настал момент для извинения.
«Держись уверенней, Эмбер! Не будь тряпкой, Эмбер!» – так в прошлом говорили ее подружки.
В привычной ситуации она бы извинилась и пару раз невинно махнула ресницами, выглядя очаровательно глупой. Но не в этот раз.
– Я просто хочу еще раз обсудить вопрос, – произнесла она холодно. – Стены в этом здании очень тонкие. Ваше… пение будит меня.
Он улыбнулся, сверкнув глазами, в уголках которых собрались морщинки:
– Вы знаете, мне интересно, как такая здоровая женщина, столь изящная и грациозная… – Он наклонил голову набок, его рот чувственно дрогнул. – В такой великолепной форме, как у вас, вы слишком много времени уделяете сну. Вы когда-нибудь занимаетесь чем-нибудь активным, Эмбер? Ходите в спортивный зал? В клубы? Танцуете до рассвета?
Какая ирония! И этот вопрос задают женщине, которая занимается танцами три раза в неделю по утрам, содержит магазин, учится и к тому же хватается за любую работу, лишь бы избежать нищеты!
– Это вас не касается!
Он опустил ресницы, слегка улыбаясь:
– Что ж, я рад, что вы пришли извиниться.
– И не мечтайте! О’Нейлы не извиняются! В его глазах промелькнула вспышка.
– Разве? Они что, не поют и не музицируют? Он стремительно приблизился и, прежде чем она успела воспротивиться, схватил ее и опустил рядом с собой на стул возле рояля. Эмбер глотнула воздух, высвободилась, но тут его глубокий спокойный голос пригвоздил ее к месту:
– Это музыка вас так раздражает или мужчины? Она издала презрительный смешок:
– Не будьте глупцом! Я люблю музыку. Обхватив талию Эмбер загорелой рукой, Гай притянул ее к себе.
Она попыталась высвободиться, но его тело было таким большим, мускулистым и твердым как железо!
Чистый запах мужского тела, мужественное тепло, его прикосновение привели ее чувства в смятение. Эмбер следовало оттолкнуть Гая, встать и уйти, но что-то удерживало ее на месте.
– Какую музыку вы любите?
– Всю! Шопен. Дебюсси. Чайковский, само собой.
– О, само собой! – Он улыбнулся.
– Не смейтесь, – сказала она быстро, – у каждого свой вкус.
– Естественно. Если вы предпочитаете слушать мертвых.
Его дыхание щекотало ей ухо. Губы Гая были довольно близко, и она ощутила некий отголосок в своем теле…
– Может, они и мертвы, но их музыка будет жить вечно. – Она бросила на него вызывающий взгляд: – Можете вы то же сказать о себе?
Он выглядел явно озадаченным:
