Берта Эллвуд - Сердце в подарок
— Что это такое? — Пьетро брезгливо уставился на кучу раздувшихся полиэтиленовых сумок и картонных коробок, примостившихся рядом с ее потрепанным чемоданом.
Оливия едва удержалась от желания ударить по его красивому и такому надменному лицу и пробурчала сквозь сжатые зубы:
— Это главным образом вещи Теда. Дети не путешествуют налегке.
В ту же секунду мать прошипела, не переставая широко улыбаться:
— Говорила же я тебе, что не нужно брать так много вещей.
— На вилле «Красивый источник» есть все необходимое для ребенка, — холодно заметил Пьетро. — Нужно взять лишь смену белья и пеленок на дорогу.
Не очень-то много я знаю о потребностях детей, с горечью подумал он при этом. Его собственный ребенок умер, не успев родиться.
Оливия выпятила подбородок и прищурила огромные серые глаза. Действуй, как собиралась, приказала она себе, будь твердой и храброй хоть раз в жизни. Она сделала глубокий вдох и не без дрожи заявила:
— Тедди нужны его собственные вещи. Без них мы никуда не поедем.
Ни с чем из своего запаса баночек с детскими смесями, бутылочек для детского питания, детской присыпки, кремов, лосьонов, особого шампуня, не говоря уже о привычных мягких пеленках и прелестных, любимых малышом игрушках, — подарках подруг и соседей, Оливия не желала расстаться. Раз уж она собралась жить среди чужих людей, все эти вещи должны послужить ей моральной опорой, воображаемой страховочной веревкой.
— Я тебе помогу. — Словно почувствовав надвигающийся бунт, Хоуп Добсон подхватил несколько сумок и зашагал к двери.
Мать схватила Оливию за руку и нетерпеливо пробормотала:
— Не будь занудой! Послушай, ты напрасно боишься, что тебя там обидят. Отец позвонил итальянскому дедушке, и тот заверил его, что все будет в порядке.
— Папа звонил? — Нежное сердце Оливии наполнилось любовью и благодарностью. — И все проверил?
— Разумеется. Мы же не чудовища какие-нибудь.
— О, мама! — Вот и все, что Оливия смогла выдавить из себя, но не удержалась от улыбки. В глубине души родители все же заботились о ней и малютке Тедди!
— Садитесь, — холодно приказал Пьетро, указывая на заднюю дверцу и беря из ее рук люльку с ребенком. Вздохнув, он осторожно поместил теплый, укутанный в шаль сверток на сиденье и накинул на люльку со спящим ребенком ремень безопасности. Пока Мазини с недовольным лицом усаживал ее в припаркованный у калитки сверкающий «даймлер», напряжение полностью сошло с ее лица.
Двухмесячный сын Франко уже утратил свойственный новорожденным сморщенный вид и теперь выглядел просто прелестным мальчуганом, а копна черных как смоль волос лишь подтверждала его принадлежность семейству Мазини. У Пьетро вдруг дрогнуло сердце. Сын Франко!.. Если бы его сводный брат был верным и ответственным мужем, этого ребенка могла бы родить София, а он, старший брат, приветствовал бы с гордостью и радостью новое поколение своей семьи. Теперь же...
Удобно усевшись, Оливия взглянула в сторону Пьетро и удивилась тому, как ловко разобрались его длинные, тонкие пальцы со сложной системой ремней. Затем она подняла глаза и взглянула в его лицо — лицо человека, занятого очень серьезным делом. Его невероятно густые черные ресницы отбрасывали глубокую тень на оливковую кожу широких скул, чувственный и страстный рот был сосредоточенно сжат. Он в самом деле великолепен, подумала Оливия, ощущая, как пересохло горло от странного внутреннего трепета. Его мощный торс, облаченный в прекрасно сшитый пиджак, наводил на мысль о надежной защите и пробуждал инстинктивное желание подчиняться этому мужчине.
Пьетро поднял голову и заглянул прямо в ее восхищенные глаза. Странная дрожь пробежала по спине молодой женщины. Мягко очерченный рот Оливии приоткрылся, словно она жаждала набрать побольше воздуха в легкие. Светлые глаза распахнулись, будто она пыталась смириться с чем-то немыслимым. Какие мощные сексуальные флюиды распространял вокруг себя этот высокомерный тип, считавший ее дешевой девкой, недостойной появляться среди членов его благородного семейства!
Огромные глаза, в которых как бы струилось мерцающее расплавленное серебро, с безразличием наблюдали за тем, как горячая краска заливает лицо Оливии, как мучительно судорожно она дышит, отчего ее грудь соблазнительно вздымается и отчетливо прорисовывается сквозь одежду. Его красивый широкий рот презрительно скривился. Он захлопнул дверцу и повернулся к ее родителям.
Не соображая, что хуже — собственное смятение или унижение, Оливия с силой переплела пальцы рук и неподвижно уставилась прямо перед собой. Бедняга даже не поняла, что они вот-вот тронутся в путь, а она так и не успела должным образом попрощаться с родителями, пока не заметила, что Пьетро Мазини занял водительское место, а шофер в униформе замер рядом с ним на месте пассажира.
Оливия чуть не крикнула: «Остановите машину!» — но подавила в себе этот детский порыв, сосредоточась на спящем ребенке. Она поправила складки шали, пытаясь успокоиться и вычеркнуть из памяти ощущения, испытанные в момент, когда ее взгляд встретился с взглядом темных глаз Пьетро.
Вскоре она была полностью поглощена малюткой Тедди. Его ротик, похожий на розовый бутон, раскрылся в улыбке. Малыш был прекрасен от макушки пушистой головки до ноготков на пальцах ножек! Они вместе, и это самое важное в предстоящем путешествии. А дальше, как и подобает любящей матери, она уж как-никак позаботится о том, чтобы никто не смог разлучить их. Никогда!
Стоит надеяться, что этот тип поищет себе более подходящую компанию, как только доставит их к итальянскому дедушке Теда. Только дождаться бы этого момента!
Подняв голову, Оливия заметила, что Пьетро Мазини разглядывает ее в зеркале заднего вида. Лицо женщины порозовело, и она ощутила, как учащенно забилось сердце. Ей трудно было понять, что с ней происходит, и это раздражало и настораживало. Не может же он сексуально привлекать ее. Просто не может, и все тут!
Оливия уставилась в боковое окошко. Внешний облик человека никогда не производил на нее особого впечатления — имело значение лишь его внутреннее содержание. Например, она никогда не восхищалась мужественной красотой Франко, куда более важным моментом для нее была его решимость преуспеть в жизни.
Молодая женщина скорбно вздохнула. Настроение быстро испортилось. К тому же и погода раннего английского лета была верна себе. Капли дождя соскальзывали по стеклу, как слезинки...
Пьетро включил дворники и, подъезжая к аэропорту, сосредоточился на управлении машиной. Эта мисс Добсон все еще улыбается, сердито подумал он. Видимо, уверена в скорой материализации своей мечты: прибрать к рукам как можно больше из переполненных сундуков семьи Мазини. А иначе, чего ей так сиять, чертовке! Он запомнил мгновение, когда, закрепляя люльку с сыном Франко на сиденье, поднял глаза и заметил, что та следит за ним с выражением, которое он не мог истолковать иначе, как откровенное приглашение заняться сексом.
