Карен Уиддон - Опаляющая страсть
Несмотря на все свои благие намерения, Гейб не мог выбросить из головы образ Саммер Шоу.
Нежные карие глаза. Волосы цвета меда. Гладкая атласная кожа и алые губы. Изнеженная, надушенная городская женщина. Богатая городская женщина. Диаметральная противоположность ему. В середине работы над своей четвертой книгой из серии «Как управлять ранчо» он вдруг обнаружил, что думает о том, как бы вписать ее в роман, который он сочинял просто так, для забавы.
Ха. Она подошла бы для его романа о Диком Западе так же, как и для жизни на ранчо.
Он должен прекратить эту чепуху. У него нет ни времени, ни желания заводить роман. Особенно когда так много поставлено на карту. Приобретение Бар-Дабл-Эс удвоит размер его ранчо. Прекрасная пастбищная земля, невозделываемая многие годы.
Отложив книгу, он с ожесточением взялся за повседневную работу. После кормления скота ему нужно было проверить изгороди и дать указания работникам. Утро прошло, как всегда, в суматохе. Каждый раз, когда возникали мысли о Саммер Шоу, он прогонял их прочь.
В полдень он решил вернуться в дом пообедать. Мобильный телефон зазвонил ровно через пять минут после того, как он уселся в пикап. Это была Кристал, которая сообщила, что заходила Саммер Шоу и просила найти помощника на ранчо. Он пообещал ей заняться этим, отложил телефон и нажал на акселератор.
Ей нужна помощь. А ему нужно, чтобы она уехала.
Через некоторое время он обнаружил, что вместо дома едет к Бар-Дабл-Эс. Розовый джип был припаркован перед гаражом. Багажник был открыт, как будто она забыла его закрыть. Переполненный сомнениями и странным беспокойством, он остановился и заглушил мотор. Выбравшись наружу, он замер.
Грохот рок-музыки доносился из дома. Не то чтобы это была его любимая музыка. Ему нравились Джордж Стрейт и Рэнди Трейвис. Музыка, которую он понимал.
Очевидно, у его новой соседки были другие вкусы. Качая головой, он поднялся на крыльцо и остановился.
В добавление к странным звукам, грохотавшим так, что дрожала земля, что-то еще изменилось в ранчо Бар-Дабл-Эс. Все окна были открыты, и все они сияли чистотой в солнечных лучах.
Гейб проскользнул в открытую парадную дверь. Хвойный аромат чистящего средства наполнял воздух.
Это был как будто другой дом. За утро она успела подмести полы, вымыть окна и смахнуть паутину. Боже, помоги ему, но в первый раз за многие годы это место было похоже на настоящий дом.
Эти мысли нужно беспощадно отбросить. Как только он получит Бар-Дабл-Эс, он сделает из него образцовое ранчо.
Музыка продолжала грохотать. У Гейба начало ломить виски. Войдя в кухню, где сосновый запах казался сильнее, он обнаружил Саммер Шоу с завязанными в хвост волосами, пританцовывающую под музыку с тряпкой в руке. Ее прекрасные глаза расширились, когда она увидела его. Одной рукой она выключила магнитофон, другой продолжала домывать пол.
– Здравствуйте. – Ее улыбка могла бы растопить ледник. – Мне сегодня включили электричество. И телефон тоже.
Он кивнул, все еще глядя на магнитофон так, будто это было какое-то оружие.
Проследив за его взглядом, она улыбнулась еще шире.
– Извините. Мне было нужно что-то бодрящее.
Он почувствовал, что уголки его губ растянулись в невольной улыбке.
– Никогда не пробовали слушать кантри?
Саммер поморщилась и покачала головой.
– В Хьюстоне это не слушают. Не могу сказать, что люблю это. – Она глубоко вздохнула, что привлекло его взгляд к ее груди, четко проступающей под джинсовой рубашкой.
– Это завладевает вами, – пробормотал он, с трудом отводя взгляд. Он больше почувствовал, чем увидел, что она покраснела.
Установилась неловкая тишина. Гейбу вдруг показалось, что ему недостает грохота музыки.
– Думаю, Кристал уже должна была рассказать вам, что я ищу кого-нибудь. – Она откашлялась. – Полагаю, поэтому вы здесь.
Мысли, вспыхнувшие в его мозгу, были слишком непристойны, чтобы высказать их вслух. Вместо этого Гейб кивнул.
Как если бы она вдруг прочла его мысли, фарфоровая кожа Саммер порозовела.
– Я имела в виду помощника. Мне. Здесь, на ранчо.
Гейб кивнул, не в силах оторвать взгляд от ее стройного тела. Потертая джинсовая рубашка облегала ее как перчатка. Она отрезала рукава и завязала ее на талии, открыв полоску кремовой кожи над джинсами. Он представил, как его руки скользят по округлым линиям ее тела – так слепой пытается видеть через осязание.
Сжав кулаки, чтобы сдержать порыв, он продолжил рассматривать ее. Пряди волос выбились из резинки и обрамляли ее лицо нитями золота. Она отбросила их, ее рот приоткрылся, как будто в приглашении. Она заставляла его чувствовать себя большим и неповоротливым, грубым и неуклюжим одновременно. Он хотел прижать ее к себе и безумно целовать.
– Гейб?
Осознав, что он уставился на нее, Гейб с трудом оторвал взгляд от ее губ и огляделся.
– Вы тут неплохо поработали, городская штучка.
– Да. – Она широко и дружелюбно улыбнулась. – Я хотела привести все в порядок до того, как привезут мебель.
Мебель. Он не думал, что она задержится здесь так надолго, что ей понадобится мебель.
– Когда это?
Все ее лицо, казалось, засветилось.
– Завтра. Жду не дождусь.
От этой улыбки у него засосало под ложечкой. Прошло много времени с тех пор, как он общался с такой женщиной, столь утонченной и умной, которая флиртовала с такой непринужденностью. Но он приехал сюда не флиртовать. Или искать для нее помощника. Он хотел купить у нее ранчо, и только.
– Что случилось с вашим братом? – напрямик спросил он.
Она поднялась, рука с наманикюренными ногтями невольно прижалась к горлу.
– Он погиб в автокатастрофе. – Ее голос дрожал, и он почти возненавидел себя за этот вопрос. Почти.
– Вы были с ним?
Саммер отвернулась и уставилась через открытое окно на иссушенную землю.
– Нет. Он был один. Было три часа ночи. Он врезался в насыпь. Сказали, он был пьян. Он умер мгновенно.
– Мне жаль. – Как неподходяще прозвучали эти слова! Он почувствовал себя ничтожеством, что вообще спросил об этом. Но все же какой-то демон заставил его продолжить: – Так вы поэтому приехали сюда?
В карих глазах, встретившихся с его взглядом, не было скорби. Он удивленно посмотрел в ее безупречно красивое лицо.
– Мне хотелось выбраться из Хьюстона. Я уехала сразу же после оглашения завещания.
– Слишком много воспоминаний?
Она, казалось, смутилась, потом пожала плечами.
– Может быть. Для меня там больше ничего не осталось.
Городская девица, напомнил он себе. Холодная, бессердечная. Он должен был знать, должен был помнить. Он решил сразу перейти к сути.
– Я хочу купить это ранчо. Мне нужно знать, должен ли я иметь дело с адвокатом или напрямую с вами?
