Никола Марш - Недоверчивые сердца
— Вы не скучающая и уж совсем не старая.
Появившаяся на ее губах улыбка исчезла.
— Да. Но тем не менее вдова.
Этану тяжело было видеть, что Тамара до сих пор не пришла в себя после смерти Ричарда. Он с сочувствием наблюдал, сколько сил она тратит, чтобы наладить свою жизнь. И — нет ему прощения — радовался, что Тамара теперь одна.
Неужели он такой бессердечный? Может быть. Но жизнь научила Этана быть реалистом, а потому он никогда не лгал — ни себе, ни другим. Если, конечно, не считать того, что долгие годы он скрывал свое увлечение Тамара.
— Может, пора покончить с трауром? — осторожно поинтересовался Этан.
Он думал, что молодая женщина одарит его таким же презрительным взглядом, как после нечаянного поцелуя, но она только наклонила голову и внимательно посмотрела на него:
— Вы всегда так прямолинейны?
— Всегда.
— Значит, правильно поймете, если я скажу, что вы мне мешаете, поскольку вторглись без приглашения в мое путешествие.
Этан не без труда прикрыл огорчение усмешкой:
— Все-таки «вторгся без приглашения» — это несколько грубо. Я же говорил, у меня здесь дело.
И еле расслышал ее бормотание:
— Бессмысленное дело.
Переступая с ноги на ногу, Тамара теребила ремень сумочки. Пальцы срывались с кожаной пряжки.
Этан с трудом сдерживался. Тамара Рейн должна принадлежать ему. Но сначала надо добиться, чтобы она смотрела на него как на мужчину, а не как на муху в своем супе.
С его обаянием да при небольшом везении он наверняка добьется успеха. Особенно если вспомнить первый поцелуй. Ведь тот поцелуй обещал очень много…
— Вы уже не расстраиваетесь из-за того поцелуя?
— Нет, он забыт, — быстро проговорила Тамара.
Появившийся на лице румянец тут же предательски изобличил ее. Однако Этан не собирался форсировать события. Он и так слишком быстро получил разрешение присоединиться к ней. Глупо желать большего в первый день.
Этан сдержал торжествующую ухмылку. В момент поцелуя он был готов потерять голову. Стремление к Тамара толкало его на странные поступки. Вот, например, он взял отпуск, что делал крайне редко, и последовал за ней.
— Ах, забыт… Хорошо, давайте затолкаем это в самый дальний уголок памяти и двинемся дальше, хорошо?
К его ужасу, в глазах Тамара появилась боль. От этого Этану тоже стало так больно, будто в живот угодила пуля. Не раздумывая, он обнял ее:
— Черт, извините, Там. Я не должен был говорить о памяти.
Он почувствовал, как она напряглась. Ее ладони уперлись ему в грудь, и тело Этана немедленно на это отреагировало. Желание охватило его.
Этан погладил женщину по волосам, густым и темным, как расплавленная патока. Его так и подмывало зарыться пальцами в эти волосы. Еле-еле сдержался. Он готов был держать ее в объятиях всю долгую-долгую ночь.
— С вами все в порядке? — Этан отодвинулся.
Ему было необходимо сохранять расстояние между ними. Что она с ним творит?!
— Угу. — Тамара спрятала жалкую улыбку, потом расправила плечи и подняла голову.
Такой Этан видел ее на похоронах Рича, и восхищение молодой женщиной оставило еще несколько зазубрин на его сердце.
Она справилась с первым потрясением после внезапного инфаркта мужа, разобралась с проблемами наследования и с ним, Этаном, не нарушив ни единой буквы закона, а позже, через несколько месяцев, обратилась к нему с просьбой использовать «Амброзию» для возвращения к прежней карьере. Все это вызывало у него большое уважение.
Все довольно просто — она потрясающая. И Этан желал ее с невероятной силой, теряя в присутствии Тамара свое знаменитое самообладание.
— Я вижу, вы все еще страдаете, но помните, что, если вам захочется поговорить о Риче, я рядом. Хорошо?
К его удивлению, Тамара поморщилась, и он решил, что это от витавших вокруг резких запахов дизельного топлива, специй и человеческого пота.
— Честно? Я не хочу говорить о Риче. Я свое отгоревала. — Изумрудно-зеленые глаза женщины от мелькнувшего в них пренебрежения на секунду словно подернулись мхом. — Я хочу насладиться путешествием, а потом заняться своим будущим.
Этан знал Тамара как жену, прекрасную хозяйку, позже — скорбящую вдову. Но никогда еще он не видел ее такой твердой и решительной и в глубине души был рад этому. Ему захотелось, чтобы она действительно насладилась поездкой. С ним.
— Похоже на тщательно разработанный план, — заметил он.
Она ответила улыбкой, от которой его опять охватил жар. Этан вынужден был стиснуть кулаки, чтобы не заключить ее в объятия снова.
Все еще впереди.
Тамара лежала, закинув руки за голову, и улыбалась.
Ее укачало в поезде. Она пресытилась ароматами бархатцев и восхитительного чая с добавкой кардамона. Все это, конечно, успокаивало, но в то же время хотелось куда-нибудь спрятаться от суеты и спешки.
При этом — впервые за много лет — она чувствовала себя свободной. Свободной делать все, что захочется. И это было великолепно. Просто фантастика!
С тех пор как Тамара влюбилась в Ричарда, а потом, по требованию родни, вступила с ним в брак, она не испытывала ничего подобного. Это была веселая, бодрящая свобода.
Долгие месяцы она изображала безутешную вдову, хотя смерть Ричарда освободила ее от унижения, горечи и боли.
Тамара злилась: на покойного мужа — за издевательство над их браком, на себя — за то, что оказалась легковерной дурой.
Пока она не вышла замуж за Ричарда, ей было наплевать на светские приличия. Она смеялась над его одержимостью собственной внешностью, но скоро поняла, насколько серьезно муж относится к тому, что его лицо регулярно появляется в газетах, на обложках журналов и на всех каналах телевидения. Незаметно для себя она соскользнула в рутину, превратившись в безупречную маленькую жену, чего Ричард и добивался.
Именно тогда прекрасная маленькая жена спряталась в шикарном особняке на мысе Кейп-Шенк, всего в часе езды от делового центра Мельбурна.
Черт бы побрал этого Ричарда!
Тамара села, раздосадованная тем, что горькие воспоминания портят блестящее начало путешествия. Ее взгляд упал на пустую соседнюю полку. Это место могла бы занимать мама и угощать ее экзотическими рассказами о Гоа и его пляжах, особенно — о пляже Колва, где они с отцом встретились, о любви с первого взгляда к небрежно одетому австралийцу с рюкзаком за плечами.
Куши рассказывала бы о Тадж-Махале, памятнике, который она всегда мечтала увидеть, но так и не увидела. Об Индии, в которой такие доброжелательные люди и аппетитная еда, а еще чудесные песни.
