Карен Хокинс - Светские скандалы
— Да, хотела бы я спрятаться в такой же кокон, — откровенно призналась она и остановилась, ожидая, пока подъедет экипаж.
Лорд Пемберли со снисходительной улыбкой посмотрел на нее сверху вниз.
— Может быть, наденешь мое пальто? Конечно, ты в нем утонешь, но зато будет тепло.
— А ты в чем останешься? В моей пелерине? Вряд ли тебя устроит лебяжий пух: боюсь, даже репутация отчаянного повесы не выдержит сурового испытания.
— Ну, знаешь! Если уж тебе сходит с рук этот невозможный тюрбан, то пелерина пройдет на ура.
Лиза наморщила носик.
— Начинаю подозревать, что моя чудесная шляпка не вызывает у тебя особого восторга.
— Она вызывает у меня ненависть, — уточнил Ройс. — Впрочем, какая разница? Тебе все равно нет никакого дела до моего мнения.
— Очень даже есть, — беззаботно возразила Лиза, наблюдая, как слуга опускает лесенку. — Ты куда-то собрался? Может быть, подвезти?
— Не смею беспокоить.
— Ну, вот еще! Какое беспокойство? Напротив, вдвоем веселее. Улицы почти пустые, так что поедем быстро, — пообещала она и добавила, словно речь шла о дополнительном преимуществе; — Сейчас скользко, и иногда экипаж заносит на поворотах. Просто прелесть!
Лорд Пемберли сверкнул белозубой улыбкой.
— Да ты, оказывается, самая настоящая хулиганка. Придется проследить, чтобы чего-нибудь не натворила. — Он посмотрел на карету и удивленно вскинул брови. — Что-то не припомню такого средства передвижения.
— А ты его еще не видел. Экипаж совсем новый и едет так мягко, что кажется, будто стоишь на месте.
— Разве можно отказаться от столь соблазнительного предложения? — Сэр Пемберли отправил лакея, чтобы тот отпустил его собственную коляску. Взял спутницу под руку, нагнулся, чтобы заглянуть в глаза, и помог подняться. — Залезай скорее, а то совсем окоченеешь.
Жест был совсем простой, обыденный. Лиза не сомневалась, что именно таким образом любезный, хорошо воспитанный джентльмен поступал с десятками спутниц, вовсе не задумываясь о том, что заставляет молодую леди чувствовать себя особенной, единственной, окруженной заботой и даже желанной. К счастью, хотя сам Ройс и не понимал, какой эффект производит привычная предупредительность, Лиза отлично отдавала себе отчет в возможных последствиях. Едва оказавшись в экипаже, она освободилась от излишней опеки и деловито занялась лежавшим на сиденье теплым пледом.
Ройс сел напротив, и лакей закрыл дверь. Спустя пару мгновений карета плавко тронулась с места и поехала по лондонским улицам, едва заметно покачиваясь на заледеневшей мостовой.
— На редкость красиво, — оценил лорд Пемберли, с интересом осматривая внутреннее убранство дорогого экипажа. Дотронулся до кожаной обивки с бронзовыми заклепками и даже погладил бархатное сиденье. — Одобряю.
— Последняя сделка на бирже принесла неплохую прибыль, и я решила сделать себе подарок.
Ройс взглянул с интересом:
— Несколько дней назад герцог Уэксфорд рассыпался в похвалах в твой адрес. Уверял, что в жизни не видел столь умной и деловой дамы.
— Герцог всего лишь признателен за то, что я подсказала, как выгоднее приобрести месторождение алмазов: он ведь с ума сходит по драгоценным камням.
— Его светлость очень, очень высокого мнения о твоих способностях, хотя в целом не склонен к комплиментам.
— Ну а я не склонна принимать всерьез пустые похвалы. — Лиза поставила ноги на небольшой металлический ящичек между сиденьями. — Ой, как тепло! Погрейся.
Ройс последовал совету: ящик действительно удивительным образом грел. Забавно было видеть свои огромные сапоги рядом с маленькими желтыми ботиночками спутницы.
— До чего же интересные, яркие ботиночки, — заметил он. — По-моему, ты еще ни разу их не надевала.
— Да, совсем новые. Стоят целое состояние. Признаюсь, безумно люблю обувь. Носить не успеваю, а все равно, кажется мало.
Лорд Пемберли расплылся в неотразимой жизнерадостной улыбке.
— Ну, если у тебя слишком много обуви, то у меня слишком много жилетов. Только я держу страсть в тайне.
Лиза с готовностью улыбнулась в ответ. Один из секретов обаяния Ройса заключался в легкости общения с дамами. Он не считал зазорным обсуждать темы, от которых большинство мужчин шарахались в откровенном испуге; как данность принимал интерес к нарядам, моде, бесконечным пересудам и бесчисленным чашкам чая. Его не страшили любовь к сплетням и даже столь причудливые формы коммуникации, как закатывание глазок и многозначительные усмешки. Лорд Пемберли не стремился осуждать — напротив, всегда старался внимательно выслушать, понять и поддержать. Простая тактика позволяла собеседнице чувствовать себя интересной и достойной внимания.
Лиза кашлянула.
— Ну что, нравятся горячие кирпичи?
Сэр Ройс снова опустил глаза и посмотрел на сияющие сапожки.
— Очень. — На секунду задумался. — Послушай, Лиза, мне необходимо кое о чем тебя спросить…
Обычно непогрешимо уверенный в себе джентльмен выглядел настолько растерянным и сбитым с толку, что мисс Притчард заволновалась. Что-то его беспокоило, причем не на шутку.
— В чем дело?
Лорд Пемберли грустно улыбнулся:
— Ты отлично меня понимаешь и знаешь, что я всегда высоко ценил твое мнение.
Почему-то стало грустно.
— И что же за дама на сей раз?
— Дама? — Ройс перестал улыбаться. — Почему ты решила, что речь пойдет о даме?
— Потому что обычно мое мнение требуется именно по этому поводу.
Ройс удивленно вскинул брови:
— Неужели? Не может быть.
— А кто же в таком случае спрашивал, что я думаю о мисс Пелхэм? Да-да, о блондинке с большими… — Она изобразила в районе груди нечто округлое.
У джентльмена запылали уши.
— Не думал, что…
— И тем не менее. — Воспоминание не доставило радости. Кокетка вела себя просто кошмарно: одни фальшивые улыбки и нарумяненные щеки чего стоили. Но Ройс был от нее без ума и ровным счетом ничего не замечал. Конечно, Лиза прекрасно понимала, что влюбленность, как всегда, не продлится дольше недели, и все же существовали серьезные основания для тревоги: весь бомонд знал, что Пелхэмы подыскивают для единственной дочери богатого мужа и при этом пользуются дурной репутацией. Не исключено, что ужасная девица планировала заманить выгодного жениха в ловушку.
К счастью, непостоянство лорда Пемберли пошло на пользу: он охладел прежде, чем случилось непоправимое.
— Итак, о какой же особе речь на сей раз? Надеюсь, не о леди Энн Бишоп?
— Нет, не о леди Энн Бишоп!
