Шантель Шоу - Счастье под дождем
Дженна от неожиданности вздрогнула.
Вкрадчивый голос Алекса завораживал.
— Не возражаете, если я присоединюсь к вам? — Он уселся на скамью рядом.
Джен напряглась. Господи, лучше бы он ушел, подумала девушка. И в то же время ей хотелось, чтоб остался.
Она вдруг почувствовала потребность смотреть на него постоянно.
С невероятным усилием Дженна все-таки отвела глаза от мужчины. Потом вспомнила про свои бутерброды.
— Угощайтесь, — робко предложила она.
— Но я хотел пригласить вас на ленч в другое место.
Дженна резко повернулась. Ее глаза встретились с его, сапфировыми. Она нервно сглотнула. Мужчина был совсем рядом. Какой сексуальный. Нервы превратились в звенящие струны. Хочется броситься в его объятия, провести рукой по его волосам. Хочется разгладить едва заметные морщинки вокруг его глаз. Но хватит сантиментов. Это же твой начальник. Не поддавайся на провокации.
— Простите, я не поняла. Вы всех новых сотрудников приглашаете на ленч?
— Нет, не всех, — заявил Моррелл и по-хозяйски убрал прядь волос с ее лба.
Жест был настолько интимным, что она почувствовала, как заливается румянцем.
— Утро оказалось не слишком удачным. Верно? — Алекс вдруг напомнил Дженне об опоздании.
Все еще считает меня обманщицей. Дженна возмутилась и хотела было снова произнести нечто дерзкое, но… не смогла. Вдруг потеряла способность обороняться.
— Возьмите бутерброд. — Она не знала, как дальше себя вести.
— А чем это намазан хлеб? — поинтересовался Алекс.
— Джемом.
Мужчина скривился.
— Спасибо, я — пас. Не люблю сладкого.
Может, он хотел бутерброд с копченым лососем? Или с дорогим сыром? Таких угощений у Дженны не было. В основном она тратила деньги на продукты для дочери.
— Я должна сходить в магазин, купить что-нибудь домой, — заявила девушка.
— В конце парка есть неплохое кафе. Там продают такое лимонное безе… Пальчики оближешь. А давайте вместе пойдем туда. Поскольку утром на работе вы перекрыли все нормы, сейчас можно слегка и расслабиться.
— Значит, вы наблюдали за мной? — Дженна вспыхнула и представила себе начальника, пользующегося потайным глазком.
Он не смог сдержать улыбку, будто прочитав ее мысли.
— Стеклянные стены между нашими кабинетами дают возможность видеть коллег достаточно хорошо. Надеюсь, вы не считаете это нарушением прав человека?
Дженна лишь хмыкнула.
— Знаете, веснушки на вашем носике просто очаровательны.
Алекс Моррелл чересчур фамильярен, подумала Дженна. И ее охватил страх. Кажется, шеф, грубо говоря, клеится к ней.
— Я обожаю лимонное безе, — призналась она. — А вот свои веснушки ненавижу. Они расползлись по всему моему телу. Кошмар.
— Неужели по всему? — В глазах Алекса промелькнула озорная искорка. — Очень интересно. Но давайте поспешим в бистро. А то всю вкуснятину разберут.
Дженна Дин блаженствовала. Этот ленч был для нее лучшим за все последнее время. К тому же она общалась с прекрасным собеседником. Алекс Моррелл — обаятельный, остроумный, много знающий — развлекал ее рассказами о наиболее интересных судебных делах.
Дженна слушала его, буквально раскрыв рот.
Ну а Моррелл продолжал азартную игру. Главное — не спугнуть девочку. Но вдруг он разволновался: интересно, какова она в постели?
Алекс нахмурился. Лучше думать о делах. Нет, невозможно. Сексапильность во всем облике Дженны притягивала как магнит. Однако в целом она выглядит достаточно невинно. Обманчивое впечатление? Конечно.
Женщины коварны. Он знал это по своему опыту.
Когда они шли по парковой аллее, солнце уже практически не светило. За работу взялся ливень. Разразился неожиданно.
— Опять забыла зонтик, — Дженна сокрушалась искренне.
Алекс схватил ее за руку. Побежали к ветвистому дереву. Благо грозы не было. И тут… Дженна поскользнулась и упала прямо в объятия шефа.
— Простите!
Она вдруг поймала его напряженный взгляд.
— Ливень сопровождает нас повсюду, — пробормотал он. — Добрая примета. Уж не намекают ли небеса, что я должен поцеловать вас?
Он больше не мог говорить, склонился над девушкой и… Она почувствовала его теплое дыхание на своих губах.
Но, может, ее просто испытывают? Маргарет ведь говорила: одну из секретарш сочли неподходящей именно потому, что она по уши влюбилась в своего шефа.
Джен задрожала. И она сейчас готова броситься в его объятия. Жаждет его ласк. Нет, надо успокоиться. Где здравый смысл? Где достоинство?
Она бессознательно приоткрыла губы, но… Алекс вдруг резко отодвинулся, что-то проворчав. Дженна вернулась с небес. Да он и не собирался целовать ее! Глупая.
Ей стало стыдно, щеки горели. Нельзя же быть такой легкомысленной. Она боялась встретиться взглядом с Морреллом.
— Нам пора возвращаться в офис, — сказал он спокойно. — Много дел.
Дженна молча кивнула. И снова про себя покаялась: если шеф подверг ее испытанию, она явно не выдержала его. А коли уже к концу дня останется без новой работы, то и к лучшему. Ведь она точно не устоит перед Алексом Морреллом.
По дороге через парк Дженна робко плелась сзади. И помалкивала.
Алекс также погрузился в какие-то неведомые ей мысли.
Они зашли в здание конторы и разошлись по своим кабинетам.
Дженна чувствовала себя подавленной и совершенно обессиленной. Очень болело плечо. Но она с усердием взялась за работу. Пытаясь освоить незнакомую ей программу, заложенную в компьютер, она совсем расстроилась. У нее ничего не получалось. Прядется обращаться за помощью. Тяжко вздохнув, она направилась в кабинет начальника.
Алекс, видимо слегка устав от работы, рассматривал из окна чудесный вид Лондона. Склонен к сантиментам и мечтательности? Джен ухмыльнулась. Вряд ли.
Услышав просьбу новой секретарши помочь разобраться в компьютерной программе, он молча кивнул. Прошли в ее кабинет.
Алекс склонился над Дженной, объясняя суть программы. Быстро нажимал на клавиши. А она будто застыла. Близость его сильного тела, запах его лосьона снова взбудоражили впечатлительную особу.
После получения необходимых инструкций Джен с благодарностью посмотрела на Моррелла, а он чисто автоматически положил руку на ее плечо.
— Ой! — вскрикнула она и застонала от боли.
Он удивленно вскинул брови.
— В чем дело?
— Мое плечо… Повредила его сегодня утром. — Под пристальным взглядом шефа девушка невольно покраснела. Он наверняка по-прежнему думает, что она лгунья. Но боль вдруг стала нестерпимой. Тут не до притворства.
