Ронда Грей - Слова, понятные двоим
Он потянулся за очередной картой и случайно коснулся ее лодыжки. Николь взвизгнула. Оказывается, она сама не заметила, как задремала.
— Прости. — Патрик опустился рядом с ней на софу, тасуя карты. Одна из них выпала из его рук и приземлилась на колено Николь. Та вздрогнула. — Ты, кажется, нервничаешь?
Она отбросила было подушку, но тут же передумала и снова прижала ее к груди, словно щит.
— С чего ты взял? — солгала она и тут же пожалела об этом.
Этот человек мне ближе, чем родной брат, сказала себе Николь. Кому, как не ему, можно спокойно излить душу? И все же решила переменить тему:
— Почему ты приехал, Патрик?
— Разве Дэйзи не сказала тебе? Я подумываю об открытии еще одного бистро здесь, в Луисвилле. То, что хорошо для Нью-Йорка, Чикаго, Лос-Анджелеса и Лондона, не помешает и сестрам Трэффи.
Она невольно улыбнулась, и неожиданно смутившись, опустила ресницы.
— Благодарю тебя от имени всех троих.
— Не за что. — Патрик поглядел на огонь. — Прекрасно горит, — заметил он.
— Хвастаешь? — упрекнула Николь и сама удивилась, что напряжение оставило ее, и она может даже поддразнить его.
Он усмехнулся.
— Я так же хорошо разжигаю камин, как играю в карты. — Патрик шутливо подтолкнул ее локтем в бок. — Просто мастер на все руки.
— Да уж, в скромности тебе не откажешь, — рассмеялась Николь.
Он сидел совсем близко, но она не боялась его. Бредовая идея Розы о том, что они должны пожениться, странным образом засела у нее в голове, но пока что ничто не говорило о том, что Патрик Полтер испытывает к ней какие-то чувства, помимо братских. Что ж, наверное, это к лучшему, вздохнула Николь. Она сейчас и думать не могла на подобные темы.
— Устала?
— Нет.
Она покачала головой, прислонившись к его плечу. Это была не усталость, а полная эмоциональная опустошенность. Сон казался ей единственным спасением.
— Дэйзи готовит чай, — напомнил он.
— Я проснусь.
— Хорошо. — Он придвинулся, обнимая ее за плечи.
Николь задремала в его объятьях, но ее разбудил звонок в дверь.
— Я открою, — послышался голос Дэйзи.
— Как раз вовремя, — недовольно пробурчал Патрик где-то над ухом Николь. — Тебе не дали поспать…
— Нет, нет, я выспалась. — Она отодвинулась от него и, потирая глаза, заметила серебряный поднос на журнальном столике.
— Выспалась? — рассмеялся он.
— А что? — Она смотрела на него, плохо соображая.
В этот момент в комнату вошла Дэйзи.
— Николь, тебе телеграмма. — Облачко озабоченности затуманило ее милые черты. — Может быть, Джеральд изменил свое намерение и решил вернуться?
Николь развернула желтый листок.
— Ты не должна так расстраиваться из-за этого, — заметила она.
Дэйзи села в кресло, следя беспокойным взглядом за сестрой.
— Что ж, пока наш чай не остыл окончательно, я, пожалуй, разолью его в чашки, — сказала она.
Николь изучала текст, не веря своим глазам. Она прочла его еще раз, слабо вскрикнула и уронила чашку на пол.
— Николь! Что случилось? — Сильные мужские руки подхватили ее.
2
Ледяные мурашки пробежали у Николь по спине, и она очнулась. Этот обморок страшно напутал ее. Такого с ней еще никогда не случалось.
Когда она поняла, что лежит на кушетке, а Патрик, склонившись, придерживает ее за плечи, то застонала от смущения и тихонько толкнула его в грудь.
— О, нет-нет, я в порядке, не надо.
— Молчи, — бросил он, — ты такая бледная.
— О господи! — вскрикнула Дэйзи. По разгневанному тону сестры Николь поняла, что та прочитала телеграмму. — Свинья! Ничтожество! Подумать только, у него еще хватает наглости приехать сюда!
— О чем ты? — Патрик перевел на нее обеспокоенный взгляд.
В тусклом полумраке комнаты зеленые глаза Дэйзи полыхнули огнем. Кипя от возмущения, она передала ему листок.
— Читай сам. Я лучше воздержусь от комментариев, у меня сейчас на языке одни ругательства.
Патрик развернул телеграмму и углубился в чтение.
— Не надо. — Николь дрожащими пальцами потянулась к нему, но он проигнорировал ее попытку, и она застонала, закрыв лицо руками.
Уехать. Немедленно скрыться из города. Но куда? У нее нигде не было родных… Впрочем, это неважно. Она не может оставаться здесь.
В комнате повисла зловещая тишина. Николь старалась понять, что происходит, но это было нелегко, — все виделось ей сквозь пелену тумана. Она заморгала, стараясь сфокусировать свой взгляд на Патрике. Выражение его лица было хмурым.
— Он что, сошел с ума? — Патрик начал читать ровным, лишенным интонации голосом:
«Дорогая Николь!
Я понимаю, что эта телеграмма, по всей вероятности, застанет тебя врасплох, и прошу меня извинить. Поразмыслив, я решил, что обязан встретиться с тобой и объясниться.
К тому времени, как ты получишь мое послание, мы будем уже на пути к Луисвиллу. Наступает весна, природа возрождается, и я решил, что нам с тобой тоже нужно начать все сначала. Как добрым друзьям.
Ты обязательно должна познакомиться с моей невестой. Вы обе чудесные, умные женщины, и наверняка подружитесь. Жизнь слишком коротка, и нельзя допустить, чтобы такие в высшей степени симпатичные люди, как мы с тобой, затаили друг против друга недобрые чувства.
До встречи.
Всегда твой Джеральд»
Патрик издал гортанный звук, подозрительно напоминающий ругательство.
— Самовлюбленный осел! — Он перевел взгляд на Николь. — Я покажу ему такую высшую степень симпатии, что он это надолго запомнит.
Николь прикоснулась к его руке и покачала головой.
— Ты не должен впутываться в это, Пэт. — Она приподнялась на локтях. — Да и я тоже. Мне лучше просто уехать.
— Что?! — воскликнула Дэйзи. — Куда это ты собираешься?
Николь провела дрожащей рукой по волосам.
— Не знаю, но я не могу видеть Джеральда и его… новую невесту. Неужели ты не понимаешь?
Дэйзи выпрямилась, обиженно поджав губы.
— Представь себе, не понимаю. — Она возмущенно сверкнула глазами. — Ты должна встретить его и стереть в порошок. Вот что ты должна сделать!
Николь скорчила гримасу и спустила ноги на пол, собираясь сесть.
— Ты хочешь уехать, не дождавшись, пока Роза и близнецы вернутся из госпиталя? — спросил Патрик. — И это после того, как младшая сестра проделала такой долгий путь, чтобы отпраздновать твой день рождения?
Николь вздрогнула. Слова Патрика попали в цель. Конечно, было бы жестоко уехать, покинув Розу и крошек. Но что еще она могла сделать? Ей всегда претили бурные выяснения отношений.
