Натали Митчелл - Запретные страсти
— Так что там с их девочкой? — напомнила Кэтрин.
Николь махнула загорелой рукой, едва не выронив сигарету:
— Извини. Я, наверное, немного помешана на своем магазине… Так вот, эта девочка, Нора, она немного… необычная.
— Она страдает даунизмом?
Николь мотнула стриженой головой:
— Я бы не сказала… На мой взгляд, она ничуть не отстает от остальных. А кого-то, может, и опережает. Но она… Не такая, как все. Она словно видит не то, что существует на самом деле, а нечто свое. Вот этот наш мир представляется ей совсем другим.
«Тебе ведь тоже, — подумала Кэтрин с оттенком зависти. — Ты улыбаешься этому миру, а разве он этого заслуживает?»
— Видела бы ты ее лицо, когда она бродит по моему магазину! Так и видится, что она попала в пещеру с сокровищами. По сути, так и есть… Рон скупает ей книги полками!
— Но если ребенок так начитан и неглуп, почему же не может справиться со школьной программой?
Николь удивилась:
— Кто сказал, что не может? Рон опасается, что в школе над ней будут смеяться, и это ранит девочку. Дети ведь бывают жестокими даже в частной школе. Только поэтому он нанимает ей учителей. Последняя только что уехала, и сейчас это место свободно.
Кэтрин посмотрела на приятельницу с опаской:
— А почему уехала предыдущая учительница?
Засмеявшись, Николь заверила:
— Ничего страшного не произошло! Просто ее жених, наконец, получил наследство, и она помчалась на долгожданную свадьбу. Они все ждали, когда скончается его дедушка.
— Не очень-то благородно, — проворчала Кэт.
— Согласна. И не современно, правда? Но они так замыслили свою жизнь, это их дело.
Помахав сыну, который издали показал найденную в воде ракушку, Кэтрин спросила:
— Ты никогда никого не осуждаешь?
— О Господи! — вздохнула Николь. — Мне ли осуждать кого-то? Я еще ничего толкового не сделала со своей жизнью.
— У тебя есть дом, у тебя есть магазин… Ты молода и красива. Что тебя не устраивает?
Девушка повернулась. Она не улыбалась, и смотрела так, будто Кэтрин сознательно ударила по больному, да еще и отказывалась это понять.
— Это все мне дали, — сказала она серьезно. — Все, что ты перечислила. Моей заслуги нет в том, что я всем этим владею. Вот у тебя есть сын, ты сама родила его, этим можно гордиться. А у меня — ничего.
— Большинство людей мечтают о том, чтобы им даром досталось все то, что есть у тебя.
— Я знаю, — спокойно согласилась Николь. — Джастин тоже всегда говорил, что я слишком строга к себе.
Кэтрин замерла. Впервые Николь протянула соломинку, по которой можно было перебраться в туман ее прошлого. Случайно это вышло или нет, но особое имя уже прозвучало, и нельзя было позволить ему просто повиснуть в воздухе.
И Кэтрин подхватила:
— Джастин? Кто это? Если не секрет…
Без видимого недовольства, Николь пояснила:
— Это мой друг. Он — художник. Очень талантливый… Когда-то мы были… близки, но он… — она с усилием сглотнула, будто внезапно пересохло в горле. — Он уехал в Нью-Йорк. И правильно сделал! Только там он сможет чего-то добиться.
«Почему ты не поехала с ним?» — вертелось у Кэтрин на языке, но Николь так впилась в свою сигарету, что показалось преступным подталкивать ее вглубь этой боли, которой девушка жила до сих пор. Глубоко вдохнув, Кэтрин сказала себе: ты обязана сделать ответный шаг, чтобы она не чувствовала себя более обделенной судьбой.
— А я сбежала от мужа, — женщина произнесла это почти весело, чтобы Николь стряхнула осевшую на ее плечи тяжесть. — Забрала Майка и удрала тайком, чтобы он не успел нас остановить. Его зовут Ник. Когда ты впервые назвала свое имя, меня слегка передернуло, они ведь звучат похоже. Извини.
Николь улыбнулась и кивнула:
— Я заметила это еще в магазине, только не поняла, чем тебе так не понравилось мое имя… Этот твой муж… Он обижал вас?
— Меня. Майка он, слава Богу, не трогал. Но Майк не мог смотреть на это спокойно…
— Это хорошо.
— Думаешь? Он пригрозил убить отца, если тот еще хоть раз тронет меня.
Николь кивнула:
— Это уже хуже… Но он, конечно, не убил бы. И все же хорошо, что ты не стала проверять это. Ведь если бы Майк не решился вступиться за тебя, — а так, скорее всего, и было бы, — то малыш потом презирал бы себя всю жизнь. И это отравило бы ее… Ты — молодец. Мне всегда не хватало такой решительности.
Кэтрин покосилась на подругу с недоверием:
— Ник всегда считал меня размазней. В общем-то я такая и есть… А вот, когда я впервые увидела тебя, мне показалось, что ты как раз очень решительная и независимая.
— Как трехцветная кошка, — непонятно отозвалась Николь и рассмеялась. — Нет, это как раз не я. Если б я была такой, то сейчас жила бы в Нью-Йорке. Потому что Джастин искал в женщине именно это. Как оказалось…
— Он… — начала Кэтрин и не смогла произнести этого. Просто язык не повернулся.
Но Николь уже кивнула:
— Он уехал с другой. Она — его агент. Она и вытащила его отсюда. Я не смогла этого, — девушка усмехнулась. — Как далеко увела нас Нора! Я же говорила, что это очень необычная девочка…
5
Рон Коллиз разрешил Кэтрин приводить на занятия и Майка, рассудив, что дочери не повредит общество малыша, но в первый раз Кэтрин отправилась на их виллу одна. До этого дня учительница не виделась ни с Роном, ни с его женой Маргарет, и это казалось несколько необычным. Все было оговорено или через Николь, или по телефону, и это заставляло Кэтрин думать, что девочке Коллизов было от кого унаследовать странность.
Впрочем, говорила она себе, пока я не увидела их всех своими глазами, нельзя судить ни о чем. Да и когда мы встретимся, лучше не спешить с выводами. Некоторые люди и самих себя не узнают, как следует, за целую жизнь, где уж другим…
Устремленная к небу вилла Коллизов несколько возвышалась над Вайтстоуном, словно эта семья взяла на себя труд присматривать за жизнью горожан. А вот вмешаются ли они, если потребуется помощь, этого Кэтрин пока не знала. С недавних пор ей претила мысль о чьем-либо покровительстве, потому что сейчас смысл ее существования заключался в том, чтобы выжить без помощи других людей. Особенно — более сильных, более богатых, более влиятельных.
И еще. Она приняла некое подобие помощи от Николь, невозможно же было отвергать вмешательство самой жизни! Но Кэтрин ни за что не согласилась бы на поддержку мужчины. Мужчины, как такового… Женщина не хотела думать, что, благодаря Нику, сделалась феминисткой, но собиралась перестать быть размазней. Хотя бы в собственных глазах…
