Эмма Дарси - Соблазнить врага
– Я, знаете ли, люблю побыть наедине с собой, – ответила она с нажимом.
– Да, – дружелюбно согласился он, пропустив мимо ушей намек. – Вы производите впечатление необычайно самодостаточной личности. Это интригует, ведь вы – одна из близнецов. Вы старшая или младшая?
Ее раздражало, что он так привязался к теме близнецов.
– Разве возраст о чем-то говорит?
– Просто интересно, всегда ли первым рождается сильнейший.
Аннабель без зазрения совести обернула его вопрос против него же:
– А в вашей семье как получилось?
Она знала, что он – младший брат. Барри Вулфу было сорок два. Она вспомнила, как читала где-то, что блестящий адвокат на шесть лет младше своего брата.
В глазах мужчины блеснуло насмешливое восхищение ее фехтовальным мастерством.
– Если вы сравниваете меня с Барри, то здесь совсем другой случай. Мы оба – первенцы. От разных матерей.
– Ваш отец овдовел? – спросила она, решив разобраться в их семейных обстоятельствах.
– Нет. Развелся.
Это многое объясняет. Барри Вулф, вероятно, использовал разногласия между своими разведенными родителями, рано научился вести двойную игру, которая сходила ему с рук благодаря незаурядному обаянию. А Дэниел Вулф, скорее всего, рос, окруженный любовью обоих родителей. Неудивительно, что они стали такими разными, решила она, даже если не учитывать генетические различия.
– Вы были очень близки со своим братом? – спросила она, стараясь выяснить причину этой якобы случайной встречи. Любовь к брату? Чувство долга? Гордость? Желание обелить общую фамилию? Он не достигнет этого, если замарает ее и Изабель, но, конечно, таким образом можно навести тень на плетень и заставить усомниться в ее честности.
– Нельзя сказать, что мы были очень близки, – медленно проговорил Дэниел, – но с ним всегда было весело и интересно. Барри легко сходился с людьми.
Профессиональный прием, цинично подумала Аннабель. Как жаль, что сестра поддалась его обаянию. Но он действительно был привлекателен – этакий неотразимый соблазнитель. После одиннадцати лет супружества с Нилом Мейсоном, праведником, начисто лишенным фантазии, который, должно быть, ни разу не уклонился от миссионерской позиции, Изабель, возможно, созрела для более изощренного ухаживания. Аннабель не могла сдержать мысленный стон всякий раз, когда Нил Мейсон напыщенно заявлял, что для всего есть своё время и место.
– Мне будет его не хватать.
Печальная нотка в голосе Дэниела Вулфа тронула ее. Все-таки он тоже человек, а не бездушная вычислительная машина, каким она его вообразила. К тому же это показало ей, что нельзя считать Барри Вулфа только двуличной крысой.
Он был более многогранен. Несмотря на свои бессовестные мошенничества, он был очень популярен. Его любили. Благодаря ему жизнь становилась ярче. Может быть, это качество ценилось выше, чем честность, среди людей, готовых простить все на свете, лишь бы их развлекали, вносили оживление в их общество.
– Я сожалею, – порывисто сказала она и нахмурилась, потому что это прозвучало неискренне. Она не сожалела о смерти Барри Вулфа, но сочувствовала человеку, потерявшему брата. Семья есть семья, хотя в ней и не без урода.
Она чувствовала на себе внимательный взгляд Дэниела Вулфа. Недоверие? Скепсис? Она упорно смотрела прямо перед собой, напоминая себе, что не следует тратиться на сочувствие ему. Он здесь для того, чтобы перехитрить ее. Его что-то беспокоит, и он не остановится, пока не получит ответа на все свои вопросы.
Они перешли мостик, ведущий к административному зданию. Аннабель подумала, не уехать ли ей отсюда. Порт-Дуглас совсем недалеко. Там найдется множество возможностей приятно отдохнуть. И если Дэниел Вулф последует за ней туда, она будет знать наверняка, что он преследует какую-то цель.
– В последний раз я видел его во время сбора средств для его политической партии, – проговорил он задумчиво. – В тот вечер Барри был в отличной форме, заставил собравшихся основательно раскошелиться. Приятно было смотреть на него. Он умел сделать так, чтобы всем стало хорошо. У них даже лица просветлели.
Аннабель молчала, плотно сжав губы. Они дошли до автостоянки возле административного здания. Она мысленно прикинула расстояние до Длинного дома. Еще только пять минут, и она сможет как бы естественно расстаться с этим человеком, от которого только и жди неприятностей.
– Я видел, как он разговаривал с вашей сестрой.
В ее мозгу раздался тревожный звонок. Она стиснула зубы. Безопаснее всего ничего не говорить. Пусть расскажет, что он знает про Изабель.
– Мне показалось, она была очень увлечена им.
Сердце перевернулось в груди Аннабель. Неужели было настолько заметно, что происходит между ними? Изабель не могла быть так несдержанна, или, может быть, она не знала, что за ними наблюдают? Какие бы подозрения ни возникли у Дэниела Вулфа, необходимы срочные контрмеры. Нужно отвлечь внимание этого опасно проницательного человека, дать его впечатлениям другую окраску, и немедленно.
Изобразив нежную сестринскую улыбку, она сказала:
– Изабель очень приветлива со всеми. Она – идеальная жена для Нила как политика. Ее мягкие манеры уравновешивают его склонность к высокомерию.
Он, видимо, обдумывал ее слова, пока они пересекали шоссе, проходящее через территорию пансионата. И вдруг ошарашил ее вопросом:
– Вы всегда защищаете свою сестру?
Она сделала большие глаза:
– Откуда у вас такое заключение?
– Сталь и воск.
– Простите?
Он укоризненно покачал головой.
– Вы очень умны, Аннабель Паркер. Я в жизни не встречал более многогранной женщины. Столько покровов можно было бы с вас сорвать!
– Я не поспеваю за ходом вашей мысли.
– О нет. – В его глазах появился безжалостный блеск. – Вы идете со мною вровень. Шаг за шагом.
Аннабель чувствовала, что она в западне, которая вот-вот захлопнется. Взбунтовавшись, она остановилась посреди автостоянки для туристов, которые заглядывали в Длинный дом выпить или перекусить. В тот момент на стоянке не было ни въезжающих, ни выезжающих машин. Она стояла как вкопанная, молчанием опровергая его слова.
Он тоже остановился. Обернулся к ней, насмешливо изогнув бровь.
– Что-нибудь не так?
– Вам никто не говорил, что ваша самонадеянность невыносима?
Он усмехнулся. Его лицо из жесткого и властного стало вдруг привлекательным до головокружения.
– А вы замечали, что политики, когда им не хватает аргументов для защиты своей позиции, переходят к оскорбительным выпадам личного характера?
Она не сразу осознала смысл его слов.
– Я не искала аргументов и ничего не защищала. Я просто сказала правду, в самом прямом смысле, – настаивала она, вся напрягшись, борясь с властным притяжением его глаз, в которых плясали насмешливые искорки.
